Книга Соперницы - Андреа Йорк

— Ну что ты выдумываешь? Вовсе вы не были удивлены! — уверенно заявил Норман.

— Да нет же! Я правда удивилась! — Когда тебе не верят, любое возражение кажется неубедительным. — Я раньше думала, твои друзья такие же простые люди, как и мои. Ну, ты всегда носил обыкновенную, неброскую одежду…

— Но хорошего качества.

— Ты думаешь, я интересовалась качеством твоих рубашек? — возмутилась Джейн и тут же вспомнила, что Белла-то говорила ей и об этом. — Во всяком случае, мне казалось, что ты одеваешься ничуть не лучше, чем мои знакомые.

— А разве ты не знаешь, в каких ателье я обычно заказываю костюмы?

— Ну, знаю.

— Галстуки, обувь…

— Знаю, знаю, ну и что? — Насчет всего этого ее просветили вчера вечером, и Дженни поняла, наконец, что он имеет в виду. Действительно, он пользовался услугами модных и дорогих мастерских. Боже, все в их разговоре оказывается перевернутым с ног на голову. Необходимость постоянно объясняться начинала уже приводить ее в отчаяние. — Пойми, что только в канун свадьбы Белла дала мне список твоих модельеров.

— Пусть даже так, но ты ведь должна была бы заинтересоваться, откуда у меня взялись средства на такой дорогостоящий образ жизни, — резонно заметил он.

— Подумаешь! Некоторые, я знаю, последнюю копейку отдадут, только бы выглядеть как денди. Мой папа, например. Он всегда роскошно одевался, даже тогда, когда не был еще…

— …Женат на деньгах, — помог ей Норман закончить мысль.

Прерванная в середине фразы, Дженни захлебнулась от негодования. Она внимательно посмотрела на Нормана.

— Этому наступит когда-нибудь конец? Норман, между нами происходит что-то странное. Ночью накануне свадьбы меня заботили гораздо более серьезные вопросы, чем стоимость твоего белья. Что ты ловишь меня на каждом слове?

Что бы он там ни думал, Дженни не чувствовала за собой никакой вины и решительно намеревалась внести ясность в их беспорядочную, бессмысленную перепалку.

— Меня тоже покоробило замечание отца в церкви. Но он обожает богатых людей. Блеск роскоши до сих пор приводит его в восторг, как ребенка дорогая игрушка. И почему ты упрекаешь меня в его слабостях? Наконец, хороший или плохой, но он мой отец. Можно было бы вообще не затевать разговора о той сцене, потому что вместе с ним ты пытаешься оскорбить и меня.

— Ему не следовало так явно демонстрировать свои тщеславные наклонности, — не сдавался Норман. — Зачем было расписывать свой шикарный образ жизни и рассказывать об огромном доме и поместье? Никогда в жизни не слышал такой напыщенно-хвастливой речи, да еще на свадьбе.

Дженни бросила на Нормана острый взгляд. Ее неприятно удивили его упрямое неприятие отца и жесткая беспощадность по отношению к нему.

— Он очень гордится всем этим, — мягко объяснила она, осознавая, какие громадные усилия придется ей приложить, чтобы наладить контакт между мужем и отцом. — И особая его гордость — этот дом.

— А тем способом, которым приобрел его, он тоже гордится? — усмехнулся Норман. — Конечно, обольстить одинокую вдову, чтобы из обычного шофера одним махом превратиться в хозяина громадного имения и вознестись к вершинам богатства, это дано далеко не каждому. Стать владельцем значительного состояния, не приложив никаких усилий, просто забравшись в кровать к несчастной одураченной женщине. И ведь какую выдержку надо иметь, чтобы постоянно разыгрывать влюбленного! Негодяй!

— Он всегда страдал от недостатка в средствах, — тихо сказала Дженни. — Я нисколько не оправдываю его. Но, наверное, когда ему представилась возможность стать мужем Памелы Хоксфилд и хозяином имения, он вряд ли думал о том, что это жестоко — играть на чувствах бедной вдовы.

Ее тонкие пальцы теребили край жакета. Мать очень любила эту большую старинную усадьбу. Она работала там, когда была замужем за Фрэнком. И много раз с восхищением рассказывала о тех местах. О самом доме, построенном из розоватого гранита, о чудесных садах, окружающих его, о белых песках побережья, где безутешная миссис Хоксфилд гуляла в одиночестве каждый вечер. Потому что Фрэнк, достигнув цели, перестал баловать ее своим вниманием.

— Бедный, страдающий и ослепленный страстной тягой к богатству, — саркастически подытожил Норман.

— Памела действительно любила его, — пыталась защитить свою позицию Дженни.

— Потому-то и не догадалась о настоящих причинах его безумной любви, — сурово произнес Норман.

— Да, — сказала Дженнифер, невольно ставя себя на ее место.

Норман откинулся на сиденье и смотрел в окно невидящим взглядом. Он был серьезен и сосредоточен. За окном мелькали ухоженные, разделенные на правильные прямоугольники поля, сменявшиеся чистой, словно промытой зеленью лесов, но Норману было не до красот природы.

— Это просто какой-то рок. И твой отец, и ее первый муж женились на ней из-за денег.

— Да? Господи, какая горькая судьба. Я не знала этого. — Дженни было искренне жаль вторую жену своего отца.

— Это известный факт. Такое всегда обнаруживается, рано или поздно, — произнес Норман назидательным тоном. — Хоксфилды обанкротились и могли лишиться поместья. Морису пришлось срочно подыскивать себе невесту, которая наследовала бы крупное состояние.

Дженни побледнела.

— Господи! Памела была наследницей? — Итак, она уже знает троих мужчин, которые предпочли любви брак по расчету. — Значит, это Памела унаследовала фармакологическую империю Хоксфилдов?

— И огромный животноводческий комплекс, и еще нефтяные скважины. Вот хищники и слетелись. Похоже, количество браков ради денег приобретает в наше время устрашающие размеры. — Глаза Нормана загорелись недобрым светом, уголки рта опустились. — Хотя Морис сделал это из благородных побуждений. Чтобы спасти династию, которая насчитывала десятки поколений.

Его сосредоточенный вид неожиданно навел Дженнифер на мысль, что он в данный момент отождествляет себя с Морисом, решая, подобно ему, жизненно важную для себя проблему.

— Бедная, бедная Памела, — прошептала Джейн еле слышно.

— Она тоже немало приобрела от этого брака. — Норман будто очнулся, и его тон снова стал жестким. — Положение в обществе, почтенную фамилию. Она была принята в высшем свете, что обычно недоступно богатым коммерсантам.

— Она лишила себя любви, — грустно вздохнула Джейн.

— Ну что ж. Есть люди, которые сознательно отказываются от этого. Бывает, что желание стать членом древнего рода заслоняет для человека все остальное. А многие устояли бы перед возможностью разбогатеть? — Норман изучающе следил за выражением ее лица.

— Да, — твердо сказала Дженни, прямо глядя в его холодные, непроницаемые глаза, и он отпрянул как от удара. — Да!

Когда-нибудь поместье и дом на Арране будут принадлежать ей. Значит, и ее мужу. Кто знает, не продал ли он за это душу. Она уже не находила в себе сил распутать клубок странных противоречий, связанных с Норманом, и отчаялась разобраться в том, зачем на самом деле ему нужен был этот брак.