Книга Принцесса - Джоанна Линдсей

Так вот что он решил, надменный и бездушный тип! Все-таки собирается увезти ее. Таня поняла, что больше нельзя терять времени на пустые размышления, надо спасаться, пока не поздно. Но прежде всего нужно привести в порядок свою внешность, то есть подправить грим. На это уйдет всего несколько минут.

Она спрыгнула с кровати и бросилась к своему туалетному столику, который ей удалось когда-то соорудить из старых ящиков. На нем у нее стояли коробочки с пудрой разных оттенков, кремы, тушь — все, что ей по крохам удавалось собрать. Там же стоял обломок зеркала, найденный на помойке. Столик был низкий, и в зеркале была видна только часть ее тела от талии до колен. Не в силах противиться искушению, просто умирая от любопытства, Таня повернулась спиной и задрала юбку. Взглянув на себя через плечо, она так и обмерла — он видел все это! Таня залилась краской, ей было и стыдно, и… Но она не могла определить словами то чувство, которое вдруг возникло при воспоминании о том, как Штефан разглядывал ее.

Нельзя Сказать, чтобы Таня совсем ничего не знала о половом влечении, совокуплении и некоторых других подробностях. Во-первых, она часто слышала кое-какие разговоры в таверне от подвыпивших мужчин, которые с жаром обсуждали свои похождения. Во-вторых, она видела, как это делается, когда заставала в сарае девчонок-подавальщиц со своими ухажерами. А в-третьих, как-то раз одна соседка весьма красочно расписала все, что она проделывала со своим любовником и что при этом чувствовала. Поэтому Таня сразу поняла, что с ней происходит, когда Штефан прикасается к ней или целует ее. Соседка говорила об этом так: «Все содрогается и переворачивается внутри, где-то посредине». Для Тани это было слишком грубо по сравнению с тем трепетом и удовольствием, которое испытала она. Кроме того, ее ощущения сосредоточивались гораздо ниже «середины»…

Размышляя над всем этим, Таня даже забыла, зачем она стоит в таком виде перед зеркалом. Вспомнив, тут же увидела под левой ягодицей ту самую метку — полумесяц. Она так и ахнула — надо же, значит, один из них действительно подсматривал за ней в окно! Кто? Неужели Штефан? Она представила себе, как это происходило и что он мог увидеть еще… «А что в этом такого?» — вдруг промелькнуло в ее голове, и этой мысли она сама испугалась.

— Что это такое, черт побери? — прогремел голос Штефана еще из-за двери, и он, тут же стремительно влетел в комнату.

Таня быстро опустила юбку, но поворачиваться к нему лицом не спешила. Только бы он не заметил, чем она тут занималась. Придя немного в себя, она медленно повернулась и посмотрела на Штефана. Он и не глядел на нее, а уставился удивленно на свои руки, словно впервые их увидел. Тане не составило труда догадаться, что именно поразило его. Вот этого она и боялась: вдруг раскроется тайна ее маскарада? А теперь ладони Штефана запачканы гримом и кремом.

Она вдруг сообразила — догадайся он обо всем, то смотрел бы не на свои руки, а на нее. А так как ее он не замечал, Таня постаралась как можно быстрее подправить грим на лице. Зеркалом воспользоваться невозможно, поэтому пришлось положиться на опыт в этом тонком деле. Не хватало, чтобы Штефан увидал отпечатки своих пальцев на ее щеках!

Стараясь отвлечь его внимание, Таня сказала недовольным тоном:

— Если ты не, знаешь, что нужно стучать, прежде чем войти, я с радостью Научу тебя этой премудрости.

— Я, кажется, спрашиваю тебя!

Таня пожала плечами:

— Ну и что? Столько мне задано вопросов за этот день, что уже надоело…

Тут он вдруг схватил ее за волосы, собранные сзади в пучок. Таня вскрикнула от боли, но освободиться не могла. Штефан поднес свою ладонь к ее глазам.

— Может, ты объяснишь мне, почему у меня испачкались руки после того, как я прикоснулся к тебе?

— Это, наверное, сажа, — моментально нашлась Таня. — Я сегодня чистила камин.

— Лицом?

— Нет…

— Может быть, это и сажа, — задумчиво произнес Штефан и потер пальцы, — на ощупь похоже… Таня даже вздохнула облегченно, но напрасно.

— Но почему-то я сомневаюсь… — продолжал Штефан. — Скажи-ка мне, почему мне не верится, что это сажа? А?

При этом он провел пальцем по ее щеке, поднес его к глазам и язвительно усмехнулся.

Таня даже зажмурилась от страха, такое свирепое было у нее лицо! Ему все известно, и он злится, только непонятно почему. Это она должна рассердиться за то, что с ней не церемонятся. Кому какое дело до того, что она красится?

— Отпусти.. — рванулась она из его рук. Но Штефан еще крепче потянул ее за волосы, и Таня оказалась с запрокинутой назад головой. От боли у нее в глазах появились слезы, она сдавленно застонала, но и это не произвело на мучителя никакого впечатления. Он испытующе смотрел ей в глаза, и Тане показалась, что он собирается продолжить пытку. Но нет, взял и резко отпустил ее. Голова ее откинулась в сторону, пучок раскрутился, и волосы рассыпались по плечам. Взгляд, которым она одарила Штефана, выражал всю ненависть, на которую она была способна.

— Негодяй! Ты чуть не вырвал мне все волосы! — вскричала она. — Когда же ты прекратишь надо мной издеваться?

Штефан и не подумал отвечать ей. Подошел к Тане вплотную и взял ее за подбородок.

— Говори мне правду, девчонка! Для чего ты красишься — чтобы скрыть что-то "ли для того, чтобы стать лучше?

При этом он буквально пожирал "ее глазами, сам стараясь найти ответ. Таня резко сбросила его руку, но от Штефана было не так просто избавиться. Теперь он схватил ее за плечо.

Таня сделала попытку объяснить по-своему:

— Ты хочешь знать правду, хотя мне трудно в этом признаться. Это задевает мою гордость. При всех своих стараниях мне никак не удается стать красивее. И ты сам видишь это.

Она говорила обиженным тоном, хотя единственное чувство, которое она испытывала в этот момент, был гнев, справедливый гнев уязвленного самолюбия.

Но Штефана было не так-то легко провести:

— Ты пропитана ложью с ног до головы, крошка, но с этим пора кончать. Даю тебе пять минут, чтобы ты привела себя в порядок и стала самой собой. Если не послушаешься, я сам тебя отмою хорошенько, а потом отшлепаю за все пакости, которые ты вытворяешь.

Глава 11

От этих слов Таня просто остолбенела. Даже когда за Штефаном уже закрылась дверь, она еще продолжала стоять, вытаращив глаза. Да не ослышалась ли она? Он собирается отшлепать ее? Что еще за угрозы! Да пусть только попробует! Но лучше, чтобы этого не произошло.

Придя немного в себя, она глянула в сторону умывальника. Казалось бы, теперь, когда он обо всем догадался, можно и смыть грим с лица. Правда, есть одно «но» — она не желает это делать из простого упрямства. Поэтому и не будет умываться. Никто не имеет права приказывать ей, она очень дорожит своей свободой, вкус которой почувствовала с тех пор, как заболел Доббс. Старый самодур может думать, что он все еще распоряжается ею, но девушка прекрасно справляется без его указаний, потому что великолепно знает, что нужно делать, когда и зачем. Дело спорится и приказов ей не требуется.