Книга Драккары Одина - Андрей Зайцев

— Послушай, Инегельд, что ты просишь за этот браслет? — спросил Раудульф, обеспокоившись тем, что дорогую вещь могли купить раньше него.　

Оба торгующихся, Инегельд и купец, взглянули на него.　

— Я прошу за него четыре меры золотом, — ответил с усмешкой Инегельд. Он не был охоч до искусства изготовления побрякушек, всегда предпочитая чистое золото и серебро. Конечно, такой браслет стоил дорого. И он хорошо понимал это.　

— Я беру его, — поспешно вмешался купец, чуть не выхватывая браслет из рук викинга.　

— Я дам пять, — спокойно предложил Раудульф.　

Купец недобро глянул на него и отступил. Раудульф кивнул своему тралю, замершему рядом с мешочком, наполненным золотом.　

— Отсыпь пять мер.　

Пока траль взвешивал золото, Раудульф рассматривал браслет. Теперь ему стало ясно, что это изделие работы арабских мастеров, может быть, из самой Медины-ас-Салям, Города мира, как называли Багдад сами сарацины.　

— Я слышал, ты готовишься в свадебному пиру? — голосом полным безразличия и едва уловимого презрения, спросил Инегельд.　

— Да, это так. — Раудульф хотел как можно скорее уйти отсюда, чувствуя, что Инегельд ищет ссоры.　

— Желаю тебе и твоей дочери благоденствия! — усмехнулся викинг, получив из рук траля золото.　

— Если бы у меня было две дочери, Инегельд...　

— Я понимаю тебя, — склонил голову соратник Стейнара. — И не осуждаю. Породниться с кланом Харальда Весельчака — об этом мечтали многие хедвинги...　

Сказав это, Инегельд скрылся в толпе. После его ухода Раудульф испытал огромное облегчение. Слишком непредсказуем был характер Инегельда, не забывающего старые обиды.

Его темное прошлое, окутанное завесой смутных историй о ночных убийствах, кровной мести и гибели почти всех мужчин одной семьи, — все это наводило на мысль держаться от него подальше.　

— Приветствую тебя! — проговорил кто-то сиплым голосом над ухом хедвинга.　

Раудульф обернулся, спрятав браслет в складках плаща. Перед ним стоял Лейв Волосатый.　

— Рад встрече! — ответил Раудульф, разглядывая старого знакомого, которого не видел года два.　

Лейв Волосатый не случайно получил это прозвище. Огромного роста, с копной седеющих волос и густой бородой, при разговоре он широко размахивал руками и ругался. Хотя давно уже не участвовал в набегах, всегда ходил с мечом на поясе и был готов применить его, не особо задумываясь, если только чувствовал себя оскорбленным. Те, кто видел его летом купающимся в заливе, замечали, что тело Лейва, с крупными формами и заплывшее в последние годы жирком, покрыто почти всюду волосом. Таким он был смолоду, потому и звали его Лейв Волосатый.　

Обменявшись с Раудульфом приветствиями, Лейв заговорил о торговле. И тут его собеседник вдруг напомнил:　

— Так твой траль передал мою просьбу?　

— Твою просьбу?! — насторожился Лейв, глядя на приятеля с прищуром.　

— Я хочу купить у тебя несколько коров и свиней.　

— Это хорошо, — кивнул Лейв, оживляясь. Такие вести были ему по душе. — Но о ком ты говоришь, не пойму тебя? Мне никто не передавал твою просьбу.　

— Он назвался Линг...　

— Линг?! — глаза Лейва расширились от изумления. — Ты наверное, шутишь, Раудульф?　

— Зачем бы мне это понадобилось? — раздраженно бросил хедвинг. То, как повел себя Лейв Волосатый, ему не понравилось.　

— Но разве может мертвец передавать чьи-либо просьбы, разве что только во сне?　

Теперь настал черед удивиться и Раудульфу.　

— Я говорил с ним два дня назад. И совсем не во сне. Я видел его как тебя.　

— Так ведь Линг утонул позапрошлой зимой!..　

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пытаясь понять, что происходит?　

Первым опомнился Раудульф.　

— Ты посылал кого-нибудь два дня назад сюда на берег?　

— Нет, никого не посылал.　

— Сколько зим было Лингу?　

— Наверное, около тридцати, Я купил его у данов три зимы назад. Скверный попался раб, вороватый. И выпить любил сверх меры. Он провалился под лед...　

— Хорошо, — кивнул Раудульф, прикидывая в уме: значит, незнакомец солгал ему? Но зачем? И снова это предательское ощущение чего-то непредсказуемого, некий знак беды. Выходит, он знал его? Но память, как топкое болото, не сразу выдавала свои тайны.　

— Так ты купишь у меня коров? — голос Лейва вернул его к действительности.　

— Да, куплю.　

Вернувшись домой в сумерках, Раудульф долго сидел в одиночестве, разглядывая браслет, купленный у Инегельда. Вещица ему нравилась, но чувство тревоги, появившееся на берегу, не проходило. Кто же был этот мнимый Линг и чего он хотел? Выходило так, что этот траль не был совсем чужим в округе. Кого-то он здесь знал, знал и его имя. Размышляя, Раудульф не заметил, как уснул.　

Жены и дочери не было в доме. Готовясь к свадебному пиру, они гостили у родственников Магихильд.　

Раудульфу снилось, что собрался он посмотреть свое золото, спустился под землю. Золото... сколько бессонных ночей провел он здесь, ожидая чего-то ужасного, непоправимого? Теперь это ушло, ушло безвозвратно. И золото, которое по легенде когда-то принадлежало королю скоттов Алпайну, остается с ним... Раудульф перебирает слитки, любуясь тусклым завораживающим блеском металла. Не зря говорят, что в золоте скрыта колдовская сила!.. Она манит, переворачивает что-то в душе. Вот также когда-то, он как завороженный, убивал близких ему людей, своих товарищей, надеясь, что об этом злодеянии никто и никогда не узнает... Внезапно хедвинг замечает, что золото как будто начинает убывать на его глазах... Что это? Раудульф видит отрубленную руку, которая хватает слитки, и они сразу исчезают в темноте... пытается достать нож, но на поясе ничего нет! Рука, рука... Ему кажется, что он где-то видел такую руку! Чья она?.. Пока он размышлял, золото исчезло! Он стал нищим! Таким же, как его бродяга- отец, убивший на своем веку много людей, но в конце жизни умерший от страшной мучительной болезни... Раудульф в порыве бешенства пытается схватить руку, это ему удается. Теперь он должен понять, кто воровал его золото. Неужели это рука короля Алпайна?! Приблизив руку к глазам, хедвинг вскрикивает от ужаса. Это ведь рука Торбьерна! Вот он, шрам, идущий от запястья, след от удара топора пикта! Торбьерн... Неожиданно рука оживает и хватает Раудульфа за шею. Он хрипит, чувствуя железную хватку мертвеца...　

— А-а!..　

Раудульф проснулся весь в холодном поту, вокруг — темнота. Кошмар медленно отступал. Схватив кружку, зачерпнул холодной воды из чаши и жадно выпил. Сердце стучало, выпрыгивая из груди.