Книга Отдел 15-К - Андрей Васильев

– Как, как – Герман скинул халат, пиджак и остался в одной рубашке. Слева у него под мышкой висел пистолет, справа оказались ножны, из которых он извлек тускло блестящий длинный нож – Каком кверху. Не волнуйся, все будет хорошо. Или не будет. Пошли скорей, пока та тварь еще одного бедолагу к праотцам не отправила.

Оперативник неслышно скользнул к двери, Колька последовал за ним.

У двери палаты Герман еще раз показал, теперь уже знаками, что Колька не должен ему мешать и рывком открыл дверь.

Над койкой одного из больных склонился высоченный человек в черном плаще и шляпе, он как будто что-то шептал ему.

– Оставь его, тварь – рыкнул Герман, одним прыжком приближаясь к человеку в черном.

Звук, который раздался в ответ, нельзя было классифицировать, как присущий человеку. Это было что угодно, только не речь.

Стриг распрямился, и Колька увидел то, что было у него под шляпой. Тусклых отблесков света из коридора было достаточно, чтобы разглядеть два круглых черных глаза без зрачков, отсутствие носа, бледную кожу и хоботок, находящийся там, где у человека обычно бывает рот.

– Твою мать! – вырвалось у него и, забыв все, что говорил Герман, он стал скрести рукой по кобуре, пытаясь вытащить пистолет. Рефлекс, что поделаешь.

Сам же Герман, ловко, как будто танцуя, подобрался к стригу вплотную. В руке у него серебряно посверкивал нож.

Тварь снова издала жуткий звук и взмахнула рукой, причем рукав того, что Колька считал пальто, стал больше напоминать саван.

Герман увернулся, и в ответ очень умело рубанул лезвием ножа по руке стрига. Вспышка на секунду ослепила Кольку, когда же он проморгался, черный силуэт был рядом с ним.

Глаза юноши скрестились с глазами твари, и время для Кольки остановилось.

– Присел! – голос Германа вырвал его из запределья черных глаз, тело автоматически выполнило команду, раздался противный скрежет по дереву, а после новая вспышка снова на мгновение лишила его зрения.

– Чтоб тебе! – Герман вырвал нож, застрявший в дверном косяке, и глянул на Кольку – Ты как?

– Ух! – Колька потер глаза – А где этот?

– Бежит отсюда, быстро-быстро, и мы поспешаем за ним! Я его зацепил, так что есть шанс – Герман распахнул дверь и припустил по коридору.

Выбегая в дверь, Колька заметил, что рядом с местом, куда воткнулся нож, еще есть четыре глубоких запила, как будто кто-то по дереву когтями ударил. Гадать, кто именно, не приходилось. «Блин, если бы не Герман, он бы мне горло разорвал» – подумал юноша, поспешая за оперативником и зачем-то щупая шею.

Германа он догнал уже у выхода на пожарную лестницу. Тот сидел на корточках, и нюхал свои пальцы.

– Ты чего? – Колька уставился на товарища.

– Ихор – коротко пояснил ему Герман, показывая на темную лужицу на полу – Точно зацепил я его, теперь мы ту норку, через которую он сюда лазит, точно найдем.

И впрямь – тварь метила свой путь такими же темными, вонючими пятнами того, что заменяло ей кровь.

Оперативники проскочили лестницы пожарного выхода, после прошли какими-то пустынными коридорами, и в результате оказались в некоем подобии подвала, в дверь которого, похоже, и скользнул стриг.

– Ну да – Герман распахнул дверь, повертел головой, осторожно пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем. Тусклая лампочка озарила просторное помещение, заваленное разным хламом – Сверху все как в третьем тысячелетии, ну, а тут все как было, так и осталось. Так, Коля-джан, идешь за мной, страхуешь спину.

– Есть – Кольке было страшно, и почему-то не слишком за это стыдно.

По шажочку оперативники продвигались вглубь, пока Герман не сказал –

– Все, отбой.

Сначала Колька не понял в чем дело, но тут Герман показал ему на кругляш канализационного люка, вделанного в пол, вокруг него все было заляпано черными пятнами ихора, крышка лежала неровно, из колодца доносился звук воды.

– Я все гадал – откуда же он приходит? – сказал Герман, коротким движением закрывая крышкой спуск вниз – Потому и сомневался, что это именно стриг, думал, может какой навь повадился сюда ходить. Ты понимаешь, Николидзе, стриги в помещениях не живут, их среда обитания – тоннели. А оно вот что – здесь выход в канализацию есть.

– Туда полезем? – Колька ткнул стволом пистолета, который он держал в руках, в пол.

– Да убери ты ствол – рассердился Герман – Говоришь ему, говоришь, все как об стенку горох. Куда «туда», он нас там на фарш будет резать, причем медленно и с удовольствием. Ты не гляди, что он раненый, это же его родная стихия. Может, если бы всем отделом, да и то не факт…

– Так ведь он опять начнет убивать – Колька махнул пистолетом, поймал взгляд Германа и убрал его в кобуру.

– Ничего он не начнет – Герман присел на обломок стола – Стриги очень трусливы и отчаянно дерутся только тогда, когда им совсем край. Так что он теперь не то, что сюда, он вообще наверх еще лет двадцать не сунется, поверь мне. А когда этот срок пройдет, пускай у тех, кто за нами в отдел придет, штаны преют. Хотя не завидую я диггерам, которые ему в тоннелях могут попасться, стриги еще и жутко мстительны, так что умирать эти бедолаги страшно будут. Но им сто раз было говорено – не лазьте по колодцам.

– Слушай, а стриги кто такие вообще? – задал Колька вопрос, который вертелся в его голове с того момента, как он эту тварь увидел.

– Колетто, учи матчасть – без шуток сказал Герман – Ровнин тебя в любой момент может дернуть к себе и экзамен устроить, имей в виду.

– Опа, а мне про это и не говорили – опечалился Колька.

– Понятное дело – Герман встал на ноги – Это же для тебя должен быть сюрприз! Давай-ка на всякий случай завалим этот люк, от греха. Мало ли…

Пока оперативники таскали разный хлам, что потяжелее, Герман объяснил Кольке, что стриги – это нежить из условно бессмертных. Когда-то стриг был человеком, но непростым, а промышляющим колдовством, причем самым черным, с жертвами. Вот и нет ему посмертия, а есть только тьма да тоннели подземные, такая у него судьба. Те тоннели из него все человечье за века вытянули, оставили лишь злобу, голод да муку. И еще душа его рвется на волю, оттого боли он испытывает невозможные, и чтобы свою душу усыпить, ему надо чужие присваивать, причем чем больше – тем лучше, вот за тем он в больницу и шастал. Один раз выгорело, понял он, что его не ищут и пошел вразнос. Усыпит весь этаж, есть у него такое умение, выберет самого слабого из больных, кто на пороге смерти стоит уже, и душу его вытянет.

– То есть он одушевленный? – удивился Колька – А я думал, что он вообще… Не от этого мира.

– Да господь с тобой. И наш он, местный, и с душой у него дело будь здоров как обстоит – отряхнул джинсы Герман – Я тебе больше скажу – у него две души, оттого его еще иногда называют «двоедушником», хоть формально это и неправильно, поскольку так называется совсем другой вид нечисти. Формально неправильно, но по сути – верно. Одна душа у него черная, та, что он за занятия свои получил, а другая светлая, эта покоя ему не дает. Дуализм, однако.