Книга Расплата за грехи - Марина Линник

…Несколько раз Морин подавала прошение на имя губернатора, умоляя его о личной встрече, но ее просьбы оставались неуслышанными. Не зная, что ей еще предпринять, она, сидя в своей комнатушке, не находила себе места. Дойдя до отчаяния, Морин несколько раз пыталась самостоятельно проникнуть в резиденцию губернатора, но обойти бдительную охрану у нее никак не получалось. К мольбам и просьбам солдаты были глухи, а о подкупе не могло быть и речи, так как у Морин не осталось ничего, что могло бы представлять хоть какую-то ценность. Вице-адмирал конфисковал все, что принадлежало ее семье, даже медальон, который подарила ей перед смертью ее мать. Резким движением циничная рука лорда Кондрингтона сорвала его с шеи Морин, что вызвало новую бурю гнева в сердце молодой девушки.

Как правило, ничего не добившись, она возвращалась в свою каморку и опять начинала ходить из угла в угол, призывая на помощь Господа, чтобы он подсказал ей путь к спасению Вильяма от несправедливого суда.

Так прошло десять дней, растянувшихся, как показалось девушке, на целую вечность. Стояло пасмурное апрельское утро. С самого раннего утра моросил теплый дождь. Рваные седые тучи стремительно неслись по хмурому небу, застя от людей небесное светило. Ветер бродил по опустевшим улицам в поисках праздно шатающегося гуляки. Но никого! Даже торговцы, прикрыв свои лавчонки, не зазывали покупателей. Куда же все исчезли? Эта загадка легко разрешалась, если пройтись от старой Церкви по Хайт-стрит до здания суда. Сегодня, 23 апреля 1689 года, никому и в голову не приходило заниматься повседневными делами. Как же можно о них думать, когда в городе происходит такое событие: судят пиратов с захваченного корабля. С самого раннего утра, несмотря на отвратительную мокрую погоду, здесь собрался практически весь город. Забыв про запрет, Морин стояла в первых рядах, вслушиваясь в каждое слово, произносимое в стенах суда. Вопреки ожиданиям, в течение десяти дней ее ни разу не вызвали в качестве свидетеля. Не вспоминали о ней и сейчас. После блестящей речи вице-адмирала, выступления лейтенанта Уолкинсона и еще пары непонятно откуда взявшихся свидетелей, Морин стало ясно: процесс призван не вершить правосудие, а только официально признать тот приговор, который заранее вынес лорд Кондрингтон. Она попыталась помешать присяжным заседателям, требуя предоставить ей слово и ссылаясь на то, что являлась непосредственным участником этих событий, но гневный окрик судьи с требованием немедленно покинуть здание суда, не позволили ей закончить свою речь. В сопровождении конвоя она покинула зал суда, бросив печальный взгляд в сторону своего возлюбленного. Глаза наполнились горючими слезами. Она уже не сомневалась, что все кончено и что видит она Вильяма в последний раз. Вернувшись в свою комнатку, она бросилась на кровать и разрыдалась. Но плакала она больше не от боли, а от злости, что ничего не может сделать. Она совсем одна во враждебно настроенном окружении.

Через три часа огласили решение суда, и приговор был однозначным: Вильяма Стерлинга, бывшего капитана фрегата «Мэри Клэр», за клятвоотступничество и измену родине, и с ним еще пятьдесят пять самых отпетых пиратов из команды Уильяма Райта приговорили к виселице. Оставшихся (тридцать пять человек) прямо из зала суда отправили в «плавучие тюрьмы». Их судьба была не намного лучше, чем у осужденных на казнь. Скорее, наоборот: на «плавучих тюрьмах» обычно живые завидовали мертвым, ибо участи хуже, чем оказаться запертым на старом гниющем корыте посреди залива или реки, где невыносимые условия жизни убивают медленно и мучительно, трудно было себе представить.

Конечно, организовать исполнение приговора при таком большом количестве осужденных сразу было не так-то просто, поэтому казнь Вильяма Стерлинга и еще пятерых пиратов была назначена на следующий день, а казнь остальных была перенесена на неделю, что давало возможность властям подготовиться к ней основательно.

Из-за непредсказуемого поведения девушку до исполнения приговора взяли под стражу. Ей надлежало оставаться в своей комнате до вынесения вердикта, который касался ее дальнейшей судьбы. Зная от хозяйки гостиницы, в которой она жила, что приговор, вынесенный Вильяму, окончательный и обжалованию не подлежит, Морин написала несколько писем губернатору. В этих письмах, скорее похожих на мольбу, чем на требование, она просила дать ей возможность проститься с Вильямом, но Роджер Монкенсон, запуганный угрозами со стороны вице-адмирала лорда Кондрингтона, так и оставил ее письма без ответа.

Всю ночь Морин не сомкнула глаз. Тупая боль сковывала истерзанное сердце. Сначала отец, теперь Вильям. В одночасье она потеряла и отца, и жениха: всех, кого она так любила и ради кого жила. С их уходом исчезло все, что было так мило ее сердцу. Пустота… вокруг одна пустота… Нескончаемая ночь, беспросветная мгла без лучика надежды… Порой ей казалось, что это только дурной страшный сон и вскоре она проснется, откроет глаза и окажется в родном доме, который она так любит и который овеян любовью и радостью. Она выйдет из дома и направится в порт, где ее будет ждать фрегат и ее Вильям, который, как обычно при ее появлении, приветливо помашет рукой и улыбнется свой очаровательной улыбкой… Но, увы, сон не заканчивался, а все более и более приобретал черты ужасающей реальности.

Рассвет не принес облегчения. Начиналось утро: стало видно, как грозовые тучи, застилавшие небо, медленно и лениво плыли по небосклону. Ночь нехотя уходила за горизонт. Вконец измученная тяжкими думами, Морин не заметила, как задремала. Ее разбудил нестройный гул голосов, доносившихся с улицы. Она вскочила на ноги и бросилась к окну. Празднично одетые люди, оживленно болтая и смеясь, быстрыми шагами шли к площади, расположенной перед старой церковью. Там на скорую руку были сколочены шесть виселиц, которые ожидали своих жертв. Публичные наказания в те времена становились развлечением для жителей города. Желание занять место в первых рядах, чтобы потом суметь в деталях описать все происходившее, услышать последние слова обреченных перед казнью и молитву, которую произнесут над осужденными священники, заставляло горожан еще задолго до рассвета покидать свои теплые постели. Девушка ловила каждый звук, стараясь понять, что происходит на площади. Внезапно по улице, наводненной людьми, прокатился рокот. Морин заметила идущих солдат, грубо разгонявших толпу зевак. Вслед за солдатами двигались шестеро осужденных, которых охраняла дюжина хорошо вооруженных гренадеров. Пленники, закованные в кандалы, бренча тяжелыми цепями, шли медленно. Да и куда им было торопиться. Солдатам то и дело приходилось подгонять и подталкивать их. Когда группа оказалась напротив окна, где стояла девушка, Морин, теряя голову от всего происходящего, хотела было броситься вниз, но солдаты, приставленные охранять ее, видимо, угадали желание девушки и вовремя ворвались в комнату, чтобы схватить ее. Девушка попыталась вырваться из сильных рук своих тюремщиков, но ей это оказалось не под силу. В отчаянии она воскликнула: «Вильям!!!» Закричала так пронзительно, как может кричать только раненая птица вслед улетающей стае, осознав, что ей самой уже никогда не суждено подняться в небо.

Но тут силы покинули ее, сознание помутилось, и Морин осела на пол…

Глава 12

Солнце было уже в зените, когда Морин пришла в себя и стала понимать, что происходит вокруг. Девушка открыла глаза и обвела глазами комнату. Она лежала на кровати, и около ее изголовья стояла хозяйка гостиницы, а рядом на стуле сидел незнакомый, хорошо одетый статный мужчина лет пятидесяти. Он бережно держал запястье девушки. Первым желанием девушки было вырвать руку и отодвинуться подальше от него, но слова, которые произнес незнакомец, заставили ее изменить свое решение.