Книга Скифы. Строители степных пирамид - Тамара Т. Райс

Рис. 19. Эфес царского золотого меча из Чертомлыкского захоронения. IV в. до н. э. Длина около 6 дюймов

Большинство могил царских скифов находятся поблизости от Алек-сандрополя и Никополя, но несколько из них были найдены также на окраине греческих поселений в Пантикапее. Самые примечательные погребения из района Александрополя – Никополя – это Толстые Могилы, которые имеют от 30 до 70 футов в высоту и от 400 до 1200 или около того футов в окружности, а их погребальные камеры имеют длину от 9 футов 6 дюймов до 15 футов и ширину 7 футов. Эти камеры часто располагались на глубине до 42 футов от поверхности земли. Курганы в Пантикапее не менее впечатляющи. Среди них есть такие богатые и известные, как Алтын-Оба (Золотой курган), Куль-Оба (Пепельный курган) и Царский курган. Из них всех только Алтын-Оба избежал вторжения грабителей, возможно, потому, что его погребальная камера была построена из огромных тесаных каменных блоков, перекрывающих друг друга так, чтобы сойтись в центре в виде впечатляющего заостренного свода. Этот замысел удивительно напоминает постройки в Микенах, и Минне безусловно прав, полагая, что скифским вождям, похороненным в таких могилах, настолько пришлась по вкусу эллинская культура, что они наняли греческих каменщиков, чтобы те построили им гробницы. Действительно, не было ничего проще, как нанять греческих мастеров для постройки Царского кургана, расположенного очень близко от греческой колонии в Керчи, или кургана Куль-Оба, находившегося всего в четырех милях к западу от нее, или Алтын-Оба, который тоже был поблизости.

Холм, насыпанный над Царским курганом, один из самых больших. Он имеет 55 футов в высоту и 820 футов в окружности. Но хотя Куль-Оба и был несколько меньше и имел более овальную форму, он скрывал в себе значительно большую по размерам погребальную камеру – площадью 15 на 14 футов и высотой 17 футов. Здесь, в главной камере, царь лежал один. Его тело покоилось в гробу, сделанном либо из можжевельника, либо из кипариса и отделанном шпоном из слоновой кости с гравировкой, выполненной превосходным греческим мастером. Гравировка изображала прекрасную сцену суда Париса. На голове у царя была надета войлочная шапка, украшенная полосками чеканного золота. Его руки были обвиты дюймовой ширины золотыми браслетами с великолепными фигурками на концах: в одном случае это были Пелей и Фетида, а в другом – Эос и Мемнон[10]. Вокруг запястий у него были застегнуты браслеты из электрума, заканчивающиеся фигурками сфинксов. Они были прекрасной греческой работы, и то же можно сказать и об амулетах из электрума, которые были прикреплены к его одеждам. Рядом с ним лежал огромный скифский меч длиной два с половиной фута, ширина лезвия которого была шириной три с половиной дюйма. Его ножны были украшены золотыми узорами необыкновенной красоты. Поблизости стоял котел с мясом. Рядом с телом были найдены четыре статуэтки. Все они представляют исключительный интерес с той точки зрения, что были вырезаны, а не вычеканены в обычной манере. Одна из них особенно интересна, так как изображает двух братающихся скифов, пьющих из одной чаши. Под головой усопшего были обнаружены многочисленные золотые пластинки, и Минне отметил, что некоторые из них, вероятно, были сделаны при помощи тех же самых штампов, что и бляшки, найденные в Чертомлыке, Огюзе и курганах Семи Братьев. Эта форма массового производства предполагает, что где-то, должно быть, существовали известные мастерские или, по крайней мере, известные ювелиры, работавшие постоянно в одном месте и использовавшие литейные формы такой невообразимой сложности, что в законченном виде пластинки выглядят так, как будто каждую из них кропотливо делали вручную. Коллекция скифских пластин Эрмитажа насчитывает их свыше десяти тысяч, но хотя изделия меньшего размера часто повторялись в больших количествах, редко можно найти пластинки большего размера (они редко бывают больше одного дюйма в поперечнике) с одинаковым рисунком. Пластинки такого же типа были найдены Грязновым в 1927 г. в Шибе. Они были пришиты к одежде старика монголоидного типа. А в Пазырыке пока были найдены только серебряные пластинки.

В главном захоронении Куль-Оба узкая, похожая на ящик перегородка отделяла тело царя от его оружия и наконечников для стрел. В другом похожем отсеке стояли деревянные погребальные носилки на изогнутых ножках, на которых лежало тело женщины. Ее служанка была помещена под прямым углом к ней, но в другом отсеке. На голове женщины была диадема из электрума, золотое ожерелье исключительной красоты украшало ее шею, на пальцах были надеты кольца большой ценности, а на руках – браслеты. На талии женщины были два больших медальона, изумительно украшенные головой Афины. Там же находились три медальона меньших размеров, которые, по мнению Миннса, вероятно, изначально принадлежали какому-нибудь греческому храму. Между коленями женщины покоилась ставшая впоследствии знаменитой ваза. Рядом с ней лежало зеркало. Как и большая часть ее ювелирных украшений, оно было греческой работы, но держалось на ручке, сделанной скифами. Скифской работы был также и длинный нож, и пять более коротких ножей с рукоятками из слоновой кости, которые принадлежали ее слугам. В Куль-Оба также была найдена ныне знаменитая золотая фигурка лежащего оленя-самца, которая, вероятно, служила украшением центра щита. Будучи с эстетической точки зрения менее интересной, чем великолепный экземпляр из станицы Костромской, эта вещь тем не менее должна занять свое место в ряду замечательных произведений, созданных руками мастеров по металлу.

Таким образом, очевидно, что, когда скифы находились в зените своего процветания, то есть с VII по IV или III в. до н. э., скифского царя, царицу и крупных вождей страны хоронили в их самых лучших одеждах и ювелирных украшениях. Зачастую к ним в могилу клали еще одежду для ношения в потустороннем мире. Они также неизменно уносили с собой свои священные золотые и серебряные вазы, ритоны и кубки для питья. Поблизости от усопших клали амфоры, наполненные вином и маслом, огромный бронзовый котел с запасом мяса и необходимое им оружие. Главные слуги, также в своих лучших одеждах и с оружием в пределах досягаемости, но в бронзовых украшениях вместо золотых, лежали в более простых камерах. Однако жене усопшего всегда предоставлялась едва ли менее богатая могила, чем ее супругу, и иногда вместе с ней находился слуга-мужчина, возможно, ее конюх. Все тела были положены на спину лицом на восток.

Рис. 20. Карта захоронений скифов в Причерноморье

Во время самых пышных похорон тело вождя обычно доставлялось к могиле на повозке, запряженной по крайней мере двумя лошадьми, чаще – четырьмя, а иногда – даже шестью. Рядовых скифов клали на тюфяки, помещенные на похоронные носилки, которые несла процессия его родственников и челяди. В каждом случае похороны, вероятно, были шумным мероприятием. Во главе процессии шли знаменосцы с шестами, увенчанными бронзовыми или железными изображениями хищных птиц или внушительных зверей. За ними шла группа соплеменников, крутящих огромные металлические погремушки и бьющих в колокола на деревянных ручках (рис. 17). Производимые ими звуки они сопровождали пронзительными воплями, чтобы отпугивать злых духов. Затем двигалась похоронная повозка или носилки с телом усопшего, и звяканье колокольчиков на сбруе лошадей вплеталось в общий шум. По обеим сторонам от тела умершего шли люди, несшие балдахин. По его углам располагались фигуры бронзовых животных, которые выглядели как геральдические символы, и также свисали колокольчики. Далее шли те, кто должен был умереть у могилы, чтобы иметь возможность сопровождать своего хозяина в мир иной, а завершали процессию остальные члены племени, стеная и испуская вопли по мере своего продвижения позади всех.