Книга Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье - Льюис Кэрролл

– Точнее, четыре тысячи двести семь человек, – сказал Король, заглянув в записную книжку. – Я оставил себе только двух коней – они мне нужны для игры[94]. И двух гонцов я тоже не послал – они в городе. Я жду их с минуты на минуту. Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь?

– Никого, – сказала Алиса.

– Мне бы такое зрение! – заметил Король с завистью. – Увидеть Никого! Да еще на таком расстоянии! А я против солнца и настоящих-то людей с трудом различаю!

Но Алиса его не слушала: она не отрываясь смотрела из-под руки на дорогу.

– Там кто-то идет! – сказала она наконец. – Только очень медленно. И как-то странно!

(Гонец прыгал то на одной ножке, то на другой, а то извивался ужом, раскинув руки, как крылья.)

– A-a! – сказал Король. – Это Англосаксонский Гонец со своими англосаксонскими позами[95]. Он всегда так, когда думает о чем-нибудь веселом. А зовут его Зай Атс[97].

– «Мою любовь зовут на З», – быстро начала Алиса[98]. – Я его люблю, потому что он Задумчивый. Я его боюсь, потому что он Задира. Я его кормлю… Запеканками и Занозами. А живет он…

– Здесь, – сказал Король, и не помышляя об игре: пока Алиса искала город на З, он в простоте душевной закончил ее фразу.

– А второго гонца зовут Болванc Чик, – прибавил Король. – У меня их два – один бежит туда, а другой – оттуда.

– Прошу вас… – начала Алиса.

– Не попрошайничай, – сказал Король строго. – Порядочные люди этого не делают!

– Я просто хотела сказать: «Прошу вас, объясните мне это, пожалуйста». Как это: один бежит туда, а другой оттуда? Я не понимаю…

– Но я же тебе говорю: у меня их два! – отвечал Король нетерпеливо. – Один живет, другой – хлеб жует.

В эту минуту к ним подбежал Гонец; он так запыхался, что не мог произнести ни слова – только махал руками и строил бедному Королю рожи.

– Эта молодая особа любит тебя, потому что ты задумчивый, – сказал Король, представляя Алису. Он надеялся отвлечь внимание Гонца, но тщетно – Англосаксонский Гонец не бросил своих штучек, а только бешено завращал глазами и принялся выкидывать одно коленце чуднее другого.

– Ты меня пугаешь! – сказал Король. – Мне дурно… Дай мне запеканки!

К величайшему восторгу Алисы, Гонец тут же открыл сумку, висевшую у него через плечо, вынул запеканку и подал Королю, который с жадностью ее проглотил.

– Еще! – потребовал Король.

– Больше не осталось – одни занозы, – ответил Гонец, заглянув в сумку.

– Давай занозы, – прошептал Король, закатывая глаза.

Занозы Королю явно помогли, и Алиса вздохнула с облегчением.

– Когда тебе дурно, всегда ешь занозы, – сказал Король, усиленно работая челюстями. – Другого такого средства не сыщешь!

– Правда? – усомнилась Алиса. – Можно ведь брызнуть холодной водой или дать понюхать нашатырю. Это лучше, чем занозы!

– Знаю, знаю, – отвечал Король. – Но я ведь сказал: «Другого такого средства не сыщешь!» Другого, а не лучше!

Алиса не решилась ему возразить.

– Кого ты встретил по дороге? – спросил Король Гонца, протягивая руку за второй порцией заноз.

– Никого, – отвечал Гонец.

– Слышал, слышал, – сказал Король. – Эта молодая особа тоже его видела. Он, значит, не так быстро бегает, как ты?

– Я стараюсь, как могу, – отвечал угрюмо Гонец. – Никто меня не обгонит![99]

– Конечно, не обгонит, – подтвердил Король. – Иначе он пришел бы сюда первым! Что ж, ты теперь отдышался, скажи-ка, что слышно в городе?

– Лучше я шепну вам на ухо, – сказал Гонец и, поднеся руки трубкой ко рту, нагнулся к Королю. Алиса огорчилась – ей тоже хотелось знать, что происходит в городе. Но Гонец гаркнул Королю прямо в ухо:

– Они опять взялись за свое!

– Это, по-твоему, шепот? – вскричал бедный Король, подскочив на месте и передергивая плечами. – Не смей больше так кричать! А не то живо велю тебя поджарить на сливочном масле! У меня в голове все гудит, словно там землетрясение!

– Маленькое такое землетрясеньице, – подумала про себя Алиса. Вслух же она спросила:

– Кто взялся за свое?

– Как – кто? Единорог и Лев, конечно, – отвечал Король.

– Смертный бой за корону? – спросила Алиса.

– Ну, конечно, – сказал Король. – Смешнее всего то, что они бьются за мою корону! Побежим, посмотрим?

И они побежали. На бегу Алиса твердила про себя слова старой песенки:

Вел за корону смертный бой со Львом Единорог[100].

Гонял Единорога Лев вдоль городских дорог.

Кто подавал им черный хлеб, а кто давал пирог,

А после их под барабан прогнали за порог.

– Кто… победит… получит… корону? – спросила Алиса, тяжело дыша.

– Ну, нет! – сказал Король[101]. – Что это тебе в голову пришло?

– Будьте так добры… – проговорила, задыхаясь, Алиса. – Давайте сядем на минутку… чтоб отдышаться немного.

– Сядем на Минутку? – повторил Король. – И это ты называешь добротой? К тому же Минутку надо сначала поймать. А мне это не под силу! Она пролетает быстро, как Брандашмыг! За ней не угонишься!

У Алисы от бега перехватило дыхание – она не могла в ответ сказать ни слова. Молча они побежали дальше, пока не увидели, наконец, огромную толпу, окружившую Льва и Единорога, которые бились так, что пыль стояла столбом… Поначалу Алиса никак не могла разобрать, где Лев, а где Единорог, но, наконец, узнала Единорога по торчащему вперед рогу.

Они протиснулись вперед и стали рядом со вторым Гонцом, Болванc Чиком, который наблюдал бой, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой – бутерброд.