Книга Сотворение мира. Российская армия на Кавказе и Балканах глазами военного корреспондента - Виктор Литовкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Баксы» — хорошо, но дома — лучше
Я спросил их: каким они видят свое будущее? Командировка на Балканы рано или поздно закончится. Что делать с этим опытом дома, в России? Здесь международных полицейских сил никогда не будет, даже в Чечне. И доллары за риск и бытовые неурядицы тоже платить никто не станет.
Подполковник пожал плечами.
Конечно, милицейская карьера ему дома не светит. Какому начальнику понравится, что его подчиненный числится в штатном расписании УВД, а служит где-то за рубежом, «баксы» заколачивает — в день столько, сколько родной «мент» за месяц.
Но шансы не затеряться в родной криминальной стихии все же есть — в подмосковном Домодедово открывается международный
Центр по подготовке полицейских для миротворческих операций ООН (Восточный Тимор просит прислать ему русских «ментов», Сьерра-Леоне…) Сергей надеется, что его опыт и знания пригодятся для подготовки таких специалистов. Не получится, будет искать другое применение сил. Предложения есть, в том числе и от самой Организации Объединенных Наций. Она умеет ценить квалифицированных людей.
А что Катя? Она мечтает о сынишке. Чтобы был такой же умный, сильный и надежный, как ее Сергей. «Пора, — говорит, — скоро тридцать. Совсем старая буду». И пламя свечей высвечивает в ее влюбленных глазах столько женского умиротворения, покоя и счастья, которых я почему-то раньше никогда не замечал за своей коллегой — этим отчаянным репортером, названным абхазскими ополченцами «чертом в джинсах».
Приштина — Москва
Аэродром на Слатине, в двадцати километрах от Приштины и российский военный госпиталь в городке Косово Поле — два самых ярких символа российского присутствия в международном миротворческом контингенте, размещенном в Косовском крае (КФОР).
И если первый несет на себе как бы стратегическую роль, подчеркивает степень русского влияния на Балканах, — без нашего разрешения здесь не может сесть или взлететь ни один военный самолет, — то второму принадлежит чисто гуманитарная и конкретная миссия — он лечит и спасает от смертельных ранений и болезней людей. Как собственных солдат и офицеров, так и военнослужащих международных миротворческих сил, чиновников ООН и ОБСЕ, а также местных жителей. Сербов, албанцев, цыган… Всех без разбора, без различия национальностей и вероисповедания, — тех, кто обратится туда за помощью.
— Как же иначе, — заявил мне начальник российского военного госпиталя полковник Михаил Фоминых. — Ведь над нашим зданием рядом с флагом России развевается флаг Международного Комитета Красного Креста. А это обязывает…
56-я мина — бесплатная
Немецкий санитарный вертолет приземлился возле нашего госпиталя под вечер. Прилетел он издалека — из Шайинковаца, что в секторе «Юг», под Призренью, из зоны ответственности бундесвера. На борту — тяжело раненный зимбабвиец Джон Фитшан, сапер из международной неправительственной организации Minetech. Он занимался разминированием горного хребта Коритник на границе с Албанией. И хотя на чернокожем парне была мощная амуниция — защитный комбинезон, бронежилет, каска с бронестеклом, закрывающим все лицо и подбородок, это-то стекло здорово его и подвело.
Мина, вылетевшая из-под ног, — она стала 56-й в послужном списке африканского сапера, разорвалась как раз на уровне лица, и ее осколки врезали точно по бронестеклу. Что это была за мина — русская или итальянская, в горах такого самого разного «добра» хватает, — никто не понял. Почему не выдержало предназначенное для этого закаленное стекло, — тоже. Но факт остается фактом — все, что не смогла остановить защита, — стальные стружки, стеклянная дробь, мельчайшие кусочки горной породы, — влетело Фитшану в глаза.
Немцы, хотя их полевой госпиталь (не с пример российскому) оборудован по последнему слову медицинской техники, не решились его оперировать, — только провели первичную обработку ран. Потом вызвали вертолет и — в Косово Поле, к русским. Были наслышаны — там работает лучший в этих краях офтальмолог — кандидат медицинских наук из Московского военного госпиталя имени Бурденко подполковник Сергей Игнатьев. Если кто и сможет помочь зимбабвийцу, то только он, решили они.
Правда, «злые языки» в российском госпитале сказали мне, что немцы просто не хотели брать на себя ответственность — не дай Бог, что случится с чернокожим сапером на операционном столе, останется слепым, — хлопот потом не оберешься. Да и в суд в случае чего еще могут потащить. А тут — русские, они парни рисковые, пусть тянут одеяло на себя, доказывают свой авторитет в военно-полевой хирургии. К тому же еще и денег заработают — сутки пребывания на стационарной больничной койке гражданских специалистов из международных организаций, работающих под эгидой ООН, стоит здесь 175 долларов, консультация врача — 45, плюс цена лекарств, перевязочного материала.
Но денег на зимбабвийце русские не заработали. Как рассказывал мне потом сам подполковник Игнатьев, перед тем как положить африканца на операцию, ему сделали анализ крови на СПИД. И хотя эта процедура обязательна здесь для всех, кто поступает на лечение, к уроженцам «черного континента» относятся в таких случаях с особым вниманием. Оказалось, что сапер действительно страдает этой привычной для его родины болезнью. Но ясно это стало уже тогда, когда пациент лежал под наркозом, на операционном столе.
Свою работу российский офтальмолог и его коллеги прерывать не стали. Достали из глаз африканца все, что «подарила» ему та самая памятная 56-я мина. Зашили раны, подлечили роговицу…
На второй день после операции Джон Фитшан уже начал различать пальцы на своих руках. На четвертый день зрение на его левом глазу составляло 0,2 от нормы. На правом — 0,1. Он уже мог самостоятельно умываться, бриться, есть, передвигаться по палате. Его посещали коллеги из неправительственной организации «Minetесh», такие же чернокожие парни и девушки, как он. А на пятый день госпитальное начальство по предложению лечащего врача выписало зимбабвийца назад, в немецкий госпиталь, откуда его и доставили в Косово Поле.
— СПИД нам не нужен, — сказал мне подполковник Сергей Игнатьев. — Зона риска, как и наркоманы, тоже ни к чему. Сплошная головная боль — отдельная палата, посуда, постоянная стерилизация всего и вся. А без горячей воды это всегда очень сложно.
В русском госпитале так торопились поскорее выписать африканца, что даже не выставили ему счет за лечение. Было много споров, делать это или нет. Вроде, человек — из неправительственной, общественной организации, откуда у нее лишние доллары? А с другой стороны, работают они под эгидой ООН, значит, та должна за них платить. Но в конце концов решили не в деньгах счастье. Главное, что никто СПИД не подхватил. А это — уже подарок судьбы.
Авторитет на деньги не купишь
К деньгам в русском госпитале относятся, не сказать, чтобы без пиетета, но и без подобострастия. Хорошо это или плохо, трудно сказать однозначно.
Тот же доктор Игнатьев, о котором в международном воинском контингенте ходят легенды, — его врачебное мастерство даже упоминал в своем докладе главный хирург КФОР полковник Юрген Блатцзингер, — в разговоре со мной о них ни разу не вспомнил. Рассказывал, в основном, о своей практике. Как лечил (естественно, бесплатно. — В.Л.) крохотного восьмимесячного албанского мальчика Альбина Хоти, у которого обнаружилась «голубая склера», катаракта обоих глаз. Сейчас его родители добиваются через отделение Международного Комитета Красного Креста в Приштине возможности выехать в Москву, пройти дополнительный курс лечения в Морозовской детской больнице.
