Книга Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров

Военное министерство возглавлял генерал от кавалерии Сухомлинов. Он был толковым администратором, много сделал для подготовки к войне. Но чрезмерным рвением не отличался. На январь 1914 г. из ассигнований, выделенных военному ведомству, накопилась огромная сумма в 250 млн. руб., их просто не удосужились использовать. Министерство почти не следило за сроками выполнения заказов, графики поставок срывались. Вместо того, чтобы развивать отечественную промышленную базу, Сухомлинов размещал заказы в Англии, Франции, даже в Германии. За рубежом изготовлялись тяжелые орудия, самолеты, часть боеприпасов. Иностранцы совершенно окрутили министра. Сделать это было не трудно. Сухомлинов, вдобавок ко всему, был человеком легкомысленным, в 60 лет женился на 28-летней красавице. Она была ветреной и расточительной особой, муж всячески ублажал ее и постоянно нуждался в деньгах. Представители зарубежных фирм подмазывали его взятками, получая заказы. А среди тех, кто наставлял ему рога с супругой, был резидент австрийской разведки Альтшиллер.

Русский План-19 предусматривал два варианта действий. Вариант «А» — если первый удар немцев обрушится на Францию, и вариант «Г» — на Россию. По первому варианту, который и начал осуществляться, 4 армии Юго-Западного фронта (52 % всех сил) сосредотачивались против Австро-Венгрии. Встречными ударами из Польши и с Украины они должны были уничтожить неприятельские силы в Галиции и развивать наступление на Вену и Будапешт. Против Германии действовали 2 армии Северо-Западного фронта (33 % сил). Сходящимися ударами с востока, из Литвы, и с юга, из Польши, предусматривалось разгромить немцев в Восточной Пруссии и тем самым оттянуть на себя войска из Франции. Кроме того, развертывались две отдельные армии (15 % сил) — 6-я, для прикрытия Петрограда и побережья Балтики, и 7-я — для защиты румынской границы и берегов Черного моря.

Сперва считалось, что Верховным Главнокомандующим будет царь, но его уговорили не принимать на себя руководство войсками. Этот пост занял 58-летний генерал от кавалерии великий князь Николай Николаевич. Он был опытным и мужественным военачальником, отличился в русско-турецкой войне, одним из первых под огнем форсировал на понтоне Дунай. Достойно сражался на Шипке и был награжден орденом Св. Георгия IV степени. С 1905 г. он командовал Петербургским военным округом, возглавлял военный совет по реорганизации армии после японской войны. Знал и помнил всех офицеров, с которыми когда-либо встречался, и многих солдат.

Брусилов вспоминал: «По моему мнению, в это время лучшего Верховного Главнокомандующего найти было нельзя… Это — человек, несомненно всецело преданный военному делу, и теоретически, и практически знавший и любивший военное ремесло… Назначение его Верховным Главнокомандующим вызвало глубокое удовлетворение в армии. Войска верили в него…». Немцы тоже высоко оценивали великого князя, считали «жестким и умелым противником, обладающим железными нервами». А некоторые его стратегические идеи Людендорф называл «в высшей степени смелыми и блестящими».

Начальником штаба Ставки автоматически становился начальник генштаба. На эту должность в 1914 г. прочили талантливого стратега М. В. Алексеева. Но Сухомлинов придрался, что он, будучи выходцем из низов, не знает языков — как же он будет общаться с союзниками? В результате был назначен Янушкевич, прежде возглавлявший Академию генштаба, а должность генерал-квартирмейстера, отвечавшего за оперативную работу, занял генерал Данилов. Они звезд с неба не хватали, но были вполне грамотными специалистами, по уровню подготовки не уступали зарубежным коллегам.

Ставка Верховного Главнокомандующего разместилась в Барановичах. Здесь все было устроено без какой-либо роскоши, даже без «лишних» бытовых удобств, только для дела. Сперва Николаю Николаевичу выдели лучший дом в городе, но он находился далеко от станции, где имелись линии связи и обосновались оперативный и разведывательный отделы. Великий князь предпочел жить в вагоне. Большинство служб также располагались в вагонах на запасных путях. Хотя не обошлось без казусов — Николай Николаевич был очень высокого роста и, задумавшись, несколько раз набивал себе шишки в низких вагонных дверях. Тогда его сотрудники догадались наклеивать бумажки на верхние притолоки, чтобы обратить внимание великого князя и заставить вовремя нагибаться.

Всего к началу войны в странах Антанты имелось 6,2 млн. солдат и офицеров и 13 тыс. орудий, у Центральных держав, Германии и Австро-Венгрии — 4,4 млн. штыков и 15 тыс. орудий. Но английские и французские войска были рассредоточены по колониям, русские — по просторам своей страны. Если же брать те силы, которые готовы были вступить в сражение, то на Западе французским, английским и бельгийским частям численностью 1,6 млн. при 4640 орудиях противостояли германские армии тоже в 1,6 млн. бойцов при 5 тыс. орудий. На восточном театре действовало более 1 млн. германских и австро-венгерских солдат при 2,7 тыс. стволов артиллерии, русских — 850 тыс. при 3,2 тыс. орудий. Наши армии уступали неприятелю в живой силе, но превосходили его по технике.

11. Первые бои

Русский народ встретил войну с единодушным патриотическом подъемом. Санкт-Петербург был переименован в Петроград — символически открещиваясь от всего «немецкого», даже в названиях. В стране на время войны объявлялся сухой закон, и люди восприняли его с полным пониманием. А сама война не называлась тогда Мировой (и уж конечно — не Первой мировой). Этот термин утвердился значительно позже. В народе ее называли германской, а официально — Великой войной. А поскольку опасность нависла над самим Отечеством, и война началась при общей народной поддержке, то привилось и другое наименование — Вторая Отечественная. Или Великая Отечественная.

Политические партии прекратили свою обычную грызню, либералы «заключили мир» с правительством. В Думе левый Милюков и правый Пуришкевич публично обменялись рукопожатием. А национальные фракции — поляки, латыши, литовцы, татары, евреи и т. п., приняли общую декларацию, выражали «неколебимое убеждение в том, что в тяжелый час испытания… все народы России объединены единым чувством к родине, твердо веря в правоту своего дела, по призыву своего государя готовы стать на защиту Родины, ее чести и достоинства». Но далеко не все были искренними. Либералы и демократы уже в те дни рассуждали, что союз с Англией и Францией — это замечательно. Строились прогнозы, что в подобном альянсе наша страна должна будет реформироваться, ориентируясь на союзников. В кулуарах выдвигался лозунг, что победа в войне, должна стать «победой не царизма, а демократии».

А пока в Петрограде и других городах произносились речи и устраивались манифестации, моряки Балтфлота уже начали боевые операции. Командовал им вице-адмирал Николай Оттович Эссен. Это был замечательный флотоводец, отличившийся в японской войне, сподвижник и друг адмирала Макарова. На Балтике у русских было 4 старых линкора, 10 крейсеров и 49 эсминцев. Германский флот имел колоссальное численное превосходство, мог нанести удар и по Кронштадту, и по столице. Чтобы предотвратить угрозу, самая узкая часть Финского залива от Ревеля (Таллина) до Поркала-Удд перекрывалась 8 линиями минных заграждений. А корабли Балтфлота и береговые батареи прикрывали их и должны были дать бой, если враг попытается протралить проходы.