Книга Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века - Владимир Исаков

Защищаясь от упреков в «самозахвате» этих стратегических объектов, обслуживающих весь пока что весь еще не ликвидированный Союз, Ельцин сослался на то, что Россия берет под свою опеку лишь их «материальную часть» и вопросы социального обеспечения рабочих, но при этом будет исправно выполнять заказы союзного Госбанка. Его аргументы никого не убедили. Отступая перед дружным возмущением руководителей республик, насупившийся Ельцин согласился временно оставить «денежное производство» в руках союзного центра.

Оставив над поверхностью неумолимо прибывающей воды этот крошечный символический островок общесоюзного пространства, над которым еще мог развеваться красный флаг СССР, члены Госсовета поздней ночью разъехались из Ново-Огарева, чтобы больше никогда сюда не вернуться…

Проводив «гостей», Горбачев оставил на ужин свою рабочую бригаду, включая Явлинского. Последняя новоогаревская вечеря была скромной и выглядела как товарищеский ужин. Никто не заботился о президентском протоколе, потому что все, включая самого президента, беспредельно устали. Ни у кого не было веселого настроения, которое сопутствует окончанию хорошо выполненной работы. Ощущалась общая подавленность. Каждый по-своему чувствовал и понимал, что Союз подходит к концу…

Украина, 1991 год

Обстоятельства складывались так, что судьба Союза ССР во многом зависела от позиции Украины. Одни надеялись с помощью Украины сохранить Советский Союз, другие – использовать особую позицию руководства этой республики как таран в разрушении Союза.

Обстановка в этой республике, считавшейся одной из наиболее надежных звеньев Союза, к тому времени коренным образом изменилась. Сразу после отзыва в Москву первого секретаря ЦК КПУ В. Ивашко поддержавший его блок депутатов в парламенте раскололся, коммунисты деморализовались. Новый Председатель Верховного Совета УССР Л. Кравчук пошел на тесное партнерство с Рухом и возникшими из него националистическими партиями, взял курс на самостийную Украину.

А. Гливаковский (политолог, журналист): – Центр фактически обеспечил самостийщикам зеленую улицу. Учитывая, что партийная и советская печать муссировала в основном тему верности социалистическому выбору и лишь время от времени огрызалась на совсем уж дикие выпады Руха, сепаратистская националистическая печать получила монополию на пропаганду идей, на заполнение возникшего идеологического и духовного вакуума.

Пропаганда же общерусской исторической памяти – более чем трехсотлетнего совместного существования малороссов и великороссов в едином российском государстве, их обоюдного и часто равнозначного участия в создании русской культуры и еще многого другого, которая быстро бы все расставила на свои места и показала бы всю нищету сепаратистской идеологии и философии, – такая пропаганда практически не велась. На нее, надо полагать, ни центр, ни ЦК КПУ «не дали санкции».

Главным объектом ударов сепаратистов был не марксизм-ленинизм (напротив, почти все украинские писатели в то время били поклоны Ленину), а русская идея, русская культура, русский язык и даже русский народ. Националистическая ложь и клевета в так называемых «перестроечных», а на деле оголтело сепаратистских органах печати достигла беспредела. Жовто-блакитная публицистика соревновалась с ядовито-желтой публицистикой центра. Любая же попытка поставить зарвавшихся самостийников на место немедленно квалифицировалась как великодержавный шовинизм и даже русский фашизм…

Вскоре последовали литовские события – попытка установить в республике чрезвычайное положение. Кто-то предупредил об этом по телефону Ландсбергиса из самых верхов, и эта затея с треском провалилась. Ландсбергис, к тому времени быстро терявший политический рейтинг, восстановил свои позиции и объявил о полном разрыве с Союзом. Литовские события породили на Украине волну оголтелого национализма.

И вот на этом фоне союзное руководство принимает решение о проведении референдума – быть Союзу единым или не быть. Националистически настроенные органы печати тут же представили дело так, что референдум – дело рук консервативных сил, что он-де нужен Горбачеву как президенту Союза для того, чтобы удержать ускользающую власть.

Но даже несмотря на неблагоприятную обстановку, итоги референдума на Украине, в Белоруссии и Казахстане – в республиках, позиция которых имеет решающее значение для сохранения единства страны, были явно положительными. Если брать вторую по значению республику в Союзе – Украину, то чисто украинские области голосовали за Союз еще убедительнее, чем некоторые области со смешанным населением, если не брать в расчет униатскую Галицию, население которой представляет, по сути, отдельный восточнославянский народ. Это было шоком для лидеров Руха, решивших было под впечатлением бурных выступлений львовян, что до самостийности рукой подать.

Отметим еще одно интересное обстоятельство. За референдумом, проведение которого казалось «странным и ненужным» «демократически» настроенной Москве, с интересом следил Запад. Если в СССР его итоги по крайней мере по крупным республикам, а также по мусульманским регионам все в общем предвидели и им не удивились, то для Запада (как, кстати, и для Руха) столь убедительное волеизъявление «за Союз» на Украине было неожиданным и охлаждающим. Многие западные органы, в частности во Франции, не могли скрыть своего разочарования и при этом особо отмечали, что эти итоги определяют судьбу Европы на обозримое будущее. Читая западные комментарии, никак нельзя избежать вывода, что «ненужный референдум» был очень нужен Западу по крайней мере для того, чтобы получить достоверную информацию о настроениях в республиках СССР.

Ален Безансон (французский политолог): – Украина стоит ныне перед несколькими возможностями, которые на долгое время определят ее путь. Она может надеяться собственными силами добиться полной независимости, восстановить исторические границы Украины, а то и вернуть кое-какие территории в Крыму, на Кубани, в Белоруссии и РСФСР, на которые она может иметь исторические права. По достижении полной независимости Украина может также решить вступить в союз – федеративный или конфедеративный – с другими народами, судьбу которых она в прошлом разделяла. Такой союз возможен с Польшей, Литвой и Белоруссией против России, а также с Россией и Белоруссией против Польши и Литвы. Солженицын предлагает третий путь, полагая, что на будущее Украине лучше быть в союзе с Россией в форме улучшенного Переяславского договора.

Будучи французом и западноевропейцем, я не могу высказываться от имени украинцев, однако считаю, что от их выбора в большей мере будут зависеть судьбы Западной Европы. Если Украина действительно вступит в союз с Россией, то эта последняя сохранит статус крупномасштабной силы или же его добьется. По своему населению, территории и богатствам Россия-Украина будет перевешивать не только Германию, но и всю Западную Европу. Она вступила бы в сообщество европейских народов господствующей силой… Однако если Украина вступит в той или иной форме в союз со своими западными соседями (поляками, литовцами, румынами, белорусами), то в Восточной Европе создается мощное объединение, действительный противовес России, которая превратится в среднего масштаба силу, освобожденную от имперских забот, очищенную от коммунизма и способную до конца провести процесс демократизации…