Книга Почему не Эванс? - Агата Кристи

– Вы привезли мне поезд Хорнби? Вы обещали, обещали.

– Ах, Томми! Нельзя же клянчить! – упрекнула его Сильвия.

– Ничего, Сильвия, я и правда ему обещал. Будет тебе поезд, старина. – Он скользнул взглядом по своей невестке. – А Генри что, не выйдет к чаю?

– Не думаю. – В ее голосе прозвучала какая-то напряженная нотка. – По-моему, ему сегодня слегка нездоровится… – И она в каком-то порыве добавила: – Ах, Роджер, я так рада, что ты вернулся!

Он положил руку на ее предплечье.

– Ничего, Сильвия, старушка.

После чая Роджер играл с племянником в железную дорогу. Фрэнки наблюдала за ними, ее разум пребывал в смятении. Безусловно, такой человек не стал бы спихивать людей с обрывов! Этот очаровательный молодой господин не мог быть хладнокровным убийцей. А впрочем, они с Бобби, должно быть, ошибались с самого начала. То есть ошиблись относительно этой части преступления. Теперь она была уверена, что не Бэссингтон-ффренч столкнул Причарда с утеса. Тогда кто же? Она по-прежнему была убеждена, что Причарда столкнули. Кто же это сделал? И кто подложил Бобби морфий в бутылку с пивом? При мысли о морфии она вдруг поняла, что именно странного было в глазах Генри Бэссингтон-ффренча: эти крошечные зрачки. Неужели Генри Бэссингтон-ффренч наркоман?

Глава 13

АЛАН КАРСТЭРС

Как ни странно, она получила подтверждение этой догадке не далее как на следующий день, и рассказал ей все Роджер. Они играли в теннис, а потом сидели, потягивая питье со льдом и болтая о всякой всячине, и Фрэнки все больше ощущала лоск этого человека, объездившего весь свет. Ей пришлось признать, что «семейный никудышник» весьма выгодно отличался от своего тяжеловесного серьезного брата.

Пока эти мысли проносились в голове Фрэнки, наступило молчание. Его нарушил Роджер, и на сей раз он заговорил совсем другим тоном:

– Леди Фрэнсес, я собираюсь сделать одно весьма странное дело. Я не знаком с вами и суток, но нутром чую, что вы тот человек, у которого я могу попросить совета.

– Совета? – удивилась Фрэнки.

– Да. Я никак не могу выбрать одно из двух возможных решений. – Он умолк и подался вперед, раскачивая ракетку между коленями и слегка наморщив лоб. Он казался встревоженным и удрученным. – Речь идет о моем брате, леди Фрэнсес.

– Да?

– Он принимает наркотики, я в этом уверен.

– С чего вы это взяли? – спросила Фрэнки.

– Да со всего! Его вид. Странные перепады настроения. А вы заметили, какие у него глаза? Зрачки как булавочные головки.

– Это я заметила, – признала Фрэнки. – А что он принимает, как вы думаете?

– Морфий или опиум в какой-то форме.

– И давно?

– Полагаю, уже с полгода. Я помню, он очень жаловался на бессонницу. Не знаю, как он впервые попробовал это зелье, но думаю, это наверняка было вскоре после жалоб.

– А как он его добывает? – деловито спросила Фрэнки.

– По-моему, ему присылают по почте. Вы заметили, что он особенно нервничает и раздражается в некоторые дни за чаем?

– Да, заметила.

– Я подозреваю, что у него выходят запасы и он ждет новых. Затем, когда приносят шестичасовую почту, он удаляется в кабинет и выходит к обеду совсем в другом настроении.

Фрэнки кивнула. Она вспомнила, как иногда за обедом Генри вел блестящие беседы.

– Но откуда поступают эти запасы? – спросила она.

– А этого-то я и не знаю. Ни один уважающий себя врач не стал бы снабжать его. В Лондоне, я полагаю, есть разные источники, где можно получить наркотики, уплатив большую цену.

Фрэнки кивнула. Она вспомнила, как говорила что-то Бобби насчет шайки контрабандистов наркотиков и как он ответил, что нельзя валить в одну кучу слишком много преступлений. Странно, что они так быстро вышли на этот след. Странно было и то, что внимание ее к этому факту привлек не кто иной, как их основной подозреваемый. Она еще больше укрепилась в своем намерении доказать, что Роджер неповинен в убийстве.

И тем не менее случай с фотографией оставался необъяснимым. Данные против Роджера, напомнила она себе, остаются в точности такими же, какими они были прежде. Их опровергала только личность этого человека.

Отбросив эти размышления, Фрэнки повернулась к своему собеседнику.

– Почему вы рассказываете это именно мне? – прямо спросила она.

– Потому что я не знаю, как быть с Сильвией, – просто ответил он.

– Вы думаете, она не в курсе?

– Разумеется, нет. Следует ли мне сказать ей?

– Это очень трудно…

– Очень трудно. Вот почему я и подумал, что вы сможете помочь мне. Вы очень по душе Сильвии. В общем, она не особенно высокого мнения об англичанах, но вы ей сразу же понравились, она мне сказала. Так что же мне следует делать, леди Фрэнсес? Открыв ей все, я еще больше отягощу ей жизнь.

– Если бы она знала, то могла бы оказать кое-какое влияние, – предположила Фрэнки.

– Сомневаюсь. Когда дело идет о приеме наркотиков, никто, даже самые близкие и родные, не могут оказать никакого влияния.

– Ну, вы, похоже, совсем лишились надежды.

– Это истина. Разумеется, есть всякие способы. Если бы только Генри согласился на лечение… Тут совсем рядом есть одно заведение, которым заправляет некто доктор Николсон.

– Но Генри никогда не согласился бы, правда?

– Как знать. Иногда можно улучить момент, когда морфиниста мучают угрызения совести, и тогда он готов на все, только бы излечиться. Я склонен думать, что Генри было бы легче убедить, если бы он считал, что Сильвия не знает, если бы угроза разоблачения постоянно довлела над ним. А при удачном лечении его болезнь выдадут за нервное расстройство, и ей тогда не надо будет ничего знать.

– Но ему пришлось бы уехать на лечение.

– Место, о котором я говорю, находится милях в трех отсюда, на другом конце деревни. Заправляет там один канадец, доктор Николсон. Большая умница, я полагаю. И, к счастью, Генри он нравится. Тс-с, Сильвия идет.

Миссис Бэссингтон-ффренч присоединилась к ним, заметив:

– Вы очень вымотались.

– Три сета, – сказала Фрэнки, – и все я проиграла.

– Вы играете очень хорошо, – сказал Роджер.

– Я ужасно ленива во всем, что связано с теннисом, – заявила Сильвия. – Надо как-нибудь пригласить Николсонов. Я бы с удовольствием сыграла гейм. Господи, что такое? – Сильвия перехватила взгляд, которым обменялись два других собеседника.

– Ничего, просто я только что говорил леди Фрэнсес о Николсонах.

– Вам лучше называть ее Фрэнки, как делаю я, – сказала Сильвия. – Ну не странно ли, право, стоит кому-то заговорить о человеке или о чем-то еще, как кто-то другой сразу делает то же самое.