Книга Крах «Грозы Вселенной» в Дагестане - Надырпаша Сотавов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, за 1725 г. приводится следующее количество дворов: в Тарки – 110, в подвластных шамхалу восьми аулах – 1740. Касательно 1796 г. называется следующее количество домов: в Тарки -1400 – 1500, в Бойнаке – до 950, в двадцати двух подвластных шамхалу и кумыкским бекам аулах – 2950, в одиннадцати аулах Мехтулинского ханства – 3000, в Дербенте – 2180. За тот же год сообщается о наличии в трех лезгинских союзах сельских обществ Самурской долины 30 деревень и следующего количества дворов: в шамхальстве – 60000, в Мехтулинском ханстве – 3750, в уцмийстве Кайтагском – 25000, в Акуша-Дарго – 30000, в Аварском ханстве – 30000, у лакцев – 15666, в Ахты – 600, в Мискинджи – 250 и в Келегуре – 150 дворов[204]и т. д.
Такими представляют имеющиеся данные примерные контуры размещения и функционирования феодальных владений и союзов сельских обществ Дагестана. Отсутствие иных, более достоверных источников вынуждает нас ограничиться сделанным анализом по этим вопросам. Однако даже такой анализ дает представление о внутриполитическом состоянии и внешнеполитическом положении Дагестана в рассматриваемое время.
Внутриполитическое состояние и внешнеполитическое положение Дагестана определялось воздействием различных внутренних и внешних факторов, вызывавших неоднозначные процессы в феодальных владениях и союзах сельских обществ: политическая раздробленность, этническая разобщенность, междоусобная борьба, сепаратизм и деспотизм господствующего класса, гегемонистская политика противоборствовавших сторон – Ирана, Турции и России.
Из внутренних факторов решающим был политический строй, выражающийся в том, что верховными сюзеренами на подвластной территории выступали неограниченные правители: шамхалы, ханы, уцмии, султаны, майсумы, беки или бии у кумыков. Носители верховной власти формально выбирались на высшем совете феодальной знати по принципу старшинства. Младшие представители господствующей фамилии несли службу на местах, хотя их зависимость от центральной власти постепенно становилась номинальной.[205]
Административное устройство феодальных владений было несложным: они делились на отдельные территориальные объединения аулов и джамаатов, где представители верховной власти осуществляли свои функции совместно с членами сельской знати – старшинами каждой сельской общины, входящей в состав этих владений.[206]На должность старшин избирались наиболее почетные члены общины, власть которых в более развитых обществах стала принимать форму наследственности. Старшины занимались решением повседневных общественных и хозяйственно-бытовых вопросов, руководствуясь адатно-правовыми нормами.
Административные, правовые и судебные функции в княжествах осуществляла центральная власть с помощью постоянного войска – дружины, отдельные представители которой, связанные с сюзереном патриархальными узами, аталычеством и молочным братством, привлекались к выполнению особо важных княжеских поручений. Во время войны феодальные правители на местах собирали народные ополчения, выставляемые общинной знатью на селе.
Уровень развития производительных сил и производственных отношений, устойчивость патриархально-родовых пережитков наложили отпечаток на административное устройство и формы управления удельных княжеских владений и сельских общин, находившихся вне сферы непосредственной власти верховного сюзерена.
Если в феодальных владениях власть общинной знати – старшин была ограничена, то в независимых союзах сельских общин («вольных» обществах) сложившиеся условия содействовали усилению политических прав «сильных» семей, выросших в недрах общины. Должность старшины некоторых главенствующих союзов становилась достоянием исключительно определенного рода.[207]Наследственный характер должности старшины за влиятельными тухумами закрепляется и в отдельных общинах.[208]
Помимо старшин, у всех народностей и племен Дагестана функционировали как высшие органы самоуправления мирские сходы, на которых участвовали представители аулов, входящих в состав союзов сельских обществ. Однако и на этих сходах принимало участие определенное число представителей сельской знати, игравшей решающую роль в решении наиболее важных вопросов: распределение общинных земель и пастбищ, выборы должностных лиц, взаимоотношения между сельскими общинами и феодальными владетелями, решение вопросов войны и мира, утверждение новых адатных норм и решений общинной администрации.[209]
Фактически это означало, что сходы не всегда являлись носителями функций народной власти, которые переходили в руки промежуточных органов – так называемых советов, состоящих из узкого круга должностных лиц и верхушки богатых тухумов, ведавших на деле всеми вопросами внутренней и внешней жизни населения. Такую роль между сходами выполняли административные органы во многих местах, но наряду с ними, а иногда и над ними носителями верховной административной и политической власти выступали кадии, как, например, в Акушинском союзе, Верхнем Табасаране и Андалалском союзе.
Своеобразие этого феномена просматривается на примере Акуша-Дарго, представлявшем своего рода федерацию союзов сельских обществ, включавшей Акушинский, Усишинский, Цудахарский, Мекегинский и Мугинский союзы сельских общин. Решая самостоятельно свои внутренние проблемы, но выступая сообща при решении внешнеполитических задач, они сохраняли внутреннюю автономию и территориальную целостность даже тогда, когда оказывались под мощным давлением шамхальства Тарковского или уцмийства Кайтагского. Подтверждение тому – не только авторитетное мнение акушинского кадия при решении общедаргинских дел, но и его участие «от имени всех верх-недаргинцев… в «коронации»… шамхала Тарковского».[210]
Изменение характера политической власти в «вольных» обществах в таком направлении превращало органы управления сельских общин в надстроечную переходную форму, «сочетавшую в себе новые феодальные стороны со старыми первобытнообщинными институтами».[211]Наличие элементов этого явления в жизни разных народов наводит на мысль, что это был процесс трансформации демократической народной власти сельских общин в наследственную власть феодализирующейся знати.
