Книга Чертова дюжина контрразведки - Николай Лузан

Чаепитие длилось недолго. Еремин, сославшись на срочные дела, ушел в сторону от участия в вербовке Елистратова и покинул номер. После его ухода Борис прощупал Елистратова проверочными вопросами и, получив удовлетворительные ответы, задал главный: чем тот может подкрепить свою готовность к деловому сотрудничеству? Елистратов передал ему флеш-карты с материалами по ЗРК «С-300» и дал краткие пояснения. Борис оживился, теперь, когда в его руках оказался убойный компромат на кандидата на вербовку, он отбросил в сторону фиговый листок технического специалиста и заговорил на языке разведки.

Представившись сотрудником Министерства госбезопасности КНР, Бай Дзуньсун не стал разводить китайских церемоний и предложил Елистратову сотрудничество. Это предложение не стало для Елистратова чем-то неожиданным. Еще в Москве, копируя тайком от сослуживцев секретные и совершенно секретные документы, он хорошо осознавал, что это не имеет никакого отношения к тому тесному военно-техническому сотрудничеству, которое в последние годы установилось между Россией и Китаем. Именно тогда Елистратов перешагнул опасную черту, которая отделяет человека чести от предателя.

Теперь же, когда Борис подсунул ему лист бумаги с ручкой и предложил написать подписку о сотрудничестве, в Елистратове проснулся животный страх. Он заартачился. Опытный вербовщик Бай Дзуньсун, имевший на своем счету ни одну вербовку, решил зайти к нему с другой стороны. Он поинтересовался мнением Елистратова о Еремине. Тот отозвался о нем как об опытном специалисте и многогранном человеке. И тогда друг Борис раскрыл перед ним одну из его граней — тайную. Он рассказал, что Еремин более пяти лет сотрудничает с китайской разведкой и не имеет никаких проблем. Этот аргумент, а также обещание щедрого вознаграждения, в конце концов, пересилили страхи Елистратова. Дрожащей рукой он дал подписку о сотрудничестве и, посовещавшись с новым «другом», для конспирации избрал себе псевдоним Друг.

Но дружба между ними как-то с самого начала не заладилась. Несмотря на старания друга Бориса, с пафосом вещавшего о прошлой совместной борьбе против мирового империализма и нынешней дружбе между китайским и русским народом, от их дружбы, отравленной духом стяжательства и предательства, весьма дурно пахло. Елистратов не стал развивать эту тему, а предложил перейти к обсуждению более прозаичных вещей и напомнил о размере гонорара. И здесь друг Борис проявил несговорчивость: он категорично заявил, что его размер определиться после изучения специалистами материалов, содержащихся на флеш-картах, и перешел к отработке первого задания. Оно касалось систем ЗРК «С-300» и «С-400» и не вызвало затруднений у Елистратова — многие документы у него находились под рукой. А дальше они столкнулись с проблемой — передачей информации.

По мнению Бориса, частые поездки в Китай, с учетом служебного положения Елистратова, могли привлечь к нему внимание российской контрразведки, и он поручил ему по возвращении в Россию заняться поиском помощника-связника, тот согласился и назвал несколько кандидатур. Борис не стал настаивать на конкретном лице, рекомендовал определиться на месте, затем проинструктировал по способам поддержания связи по сотовому и электронному каналам, а в заключение, чтобы подсластить горькую пилюлю, пообещал Елистратову передать деньги через связника.

Возвратившись в Москву с пустыми карманами и клеймом «Друг иностранной спецслужбы», Елистратов не одумался и не пришел с повинной в отдел военной контрразведки. Он издалека вежливо раскланивался с сотрудниками и продолжал все ниже катиться по скользкой дорожке предательства. Подогреваемый жаждой наживы, шпион еще раз перебрал кандидатуры будущего связника и остановил выбор на Владимире Мартыненко. В его пользу говорило то, что он не был связан с секретами и потому вряд ли находился в поле зрения российской контрразведки. Другим немаловажным обстоятельством, которым Елистратов руководствовался при выборе будущего связника, являлось то, что Мартыненко не имел постоянной работы и остро нуждался в деньгах.

При очередной встрече с ним Елистратов начал разговор издалека: поделился впечатлениями о поездке в Китай, а затем упомянул о перспективных контактах, завязавшихся среди специалистов в области зенитно-ракетной техники. Далее он посетовал на то, что в силу своего служебного положения не может регулярно выезжать за границу, и предложил Мартыненко оказать ему помощь — съездить в Китай и передать флеш-карту с электронным письмом для делового партнера — Бориса. За эту услугу Елистратов пообещал выплатить Мартыненко 3 тысячи долларов.

Тот, не раздумывая, согласился прокатиться в экзотический Китай, да еще за чужой счет — кто же от такого откажется! Воодушевленный столь быстрым решением проблемы со связником, Елистратов взялся за выполнение задания китайской разведки — сбор секретной информации. К концу июня он, используя свое служебное положение, скопировал и потом перенес на флеш-карту ряд материалов по ЗРК «С-300» и «С-400, затем подготовил электронное письмо, в котором содержались уточняющие к заданию Бориса вопросы, после чего позвонил Мартыненко и намекнул на денежное дело.

Тот не заставил себя долго ждать и тут же примчался на встречу. В ходе короткого разговора Мартыненко подтвердил свою готовность к поездке в Китай и там встретиться с деловым партнером. После этого Елистратов передал ему две флеш-карты и предупредил, чтобы он был аккуратен в обращении с ними, так как на них записаны служебные материалы по ЗРК «С-300». Но главного — того, что он является агентом Министерства госбезопасности Китая и выполняет его задания — Елистратов так и не сказал Мартыненко.

30 июня 2009 года будущий курьер-связник, не подозревая, что отправляется в хитроумно подстроенный для него капкан, прибыл в Пекин. В аэропорту его встретил Борис и, получив флеш-карты, отвез в отель. Забота китайского партнера тронула Мартыненко — оплату номера тот взял на себя. Что на самом деле за ней крылось, он вряд ли догадывался и с чисто русским простодушием позволил себе расслабиться. Искусно вмонтированные в стены номера видеокамеры и микрофоны фиксировали каждое его движение и каждый звук. В китайской разведке, после наблюдения за очередным кандидатом в агентурную сеть, решили форсировать события.

Приглашение Бориса отметить знакомство в ресторане, расположенном неподалеку от отеля, Мартыненко принял охотно. На «дружеский» ужин Борис пришел не один, а вместе с руководителем — товарищем Линь. Его импозантный вид поднял будущего шпиона в собственных глазах. Он таял от похвал, сыпавшихся в свой адрес, но при этом не упускал возможности за счет хозяев насладиться всеми изысками местной кухни. Однако этот пир желудка недолго продолжался — статья расходов китайской разведки была не резиновая, и Борис положил ему конец.

Представившись сотрудником Министерства госбезопасности КНР, он прямо предложили Мартыненко негласное сотрудничество. Тот заартачился, но не тут-то было: Борис резко поменял тон разговора и напомнил Мартыненко о том, что в России ему грозит тюрьма за сведения, провезенные через границу. Еще большего страха на него нагнал товарищ Линь, описав нравы, царившие в местной тюрьме. Мартыненко бросило в дрожь, и, проклиная в душе ушлого Елистратова, он вынужден был согласиться на сотрудничество. А дальше все пошло по накатанной спецслужбой колее. В оставшиеся до отъезда в Россию дни Борис натаскивал начинающего шпиона. Итоговый зачет закончился вручением 10 тысяч долларов для него и ноутбука со специальной программой для кодирования накопленной информации и фотоаппарата для съемки документов для Елистратова. Провожая Мартыненко в Москву, Борис попросил его «передать Алексею, чтобы он не затягивал с ответами на вопросы, изложенные в электронном письме».