Книга Закон клыка - Дмитрий Силлов

– Гы-гы! А она точно не ядовитая? По ходу, больно на мутантиху похожа, глянь глазищи-то какие. Скукожишься на фиг с ее укуса и превратишься в ктулху.

– Ему и превращаться не надо. И так харя один в один, только щупалец не хватает.

– Гы-гы-гы!

– Я вам дам «гы-гы», уроды. Слышь, Хрюндель, ты с нее штаны сымешь когда-нибудь или нет? А то я до вечера своей очереди не дождусь.

– Иди сам сыми, умный, мля! Она ж брыкается как фенакодус!

– Блин, да дай ты ей еще раз по тыкве, как щуке свежевыловленной, она и сомлеет. Только не убей на хрен, мы ж не некрофилы какие-нибудь.

…Судя по голосам, доносившимся из-за деревьев, говоривших было четверо. И не трудно догадаться, почему они беседовали столь громко и возбужденно. Женщины в Зоне редкость, а такие, как Касси и на Большой земле нечасто попадаются. Вот и тряслись у воинов ручонки в предвкушении соития всей жизни. И не трудно было догадаться, что ждет Касси, после того, как пленившие ее удовлетворят свою похоть. Оставлять в живых женщину-воина после изнасилования это же до конца жизни ходить да оглядываться в ожидании пули в затылок или ножа меж лопаток. Женщины гораздо более мстительны, чем мужчины, и поэтому для ловца удачи гораздо проще устранить проблему в зародыше, нежели нажить ее в полном объеме.

Я осторожно выглянул из-за дерева. И увидел то, что примерно и ожидал увидеть.

Касси лежала на траве, распятая меж двумя деревьями – ее руки были крепко примотаны ремнями к вылезшим из земли корням дендромутантов. Небось, оглушили девушку, привязали, надеясь поразвлечься, а она возьми да очнись. Прямо скажем, кайфоломная ситуация, когда пленная девушка – воин, а у пленивших небогатый опыт в групповых изнасилованиях.

Мне хватило беглого взгляда, дабы понять, что за публика так быстро и ловко отловила строптивую «всадницу». На поляне кучковался отряд армейских сталкеров. Бывших военных – охранников Периметра, решивших, что гораздо выгоднее самостоятельно добывать артефакты в Зоне, нежели гоняться по ней за шустрыми и безбашенными ловцами удачи.

Этих парней, знающих Зону как свои пять пальцев, вояки с Большой земли считали предателями, и при поимке расстреливали на месте без суда и следствия. Впрочем, поймать отступника – задача не из легких. Вполне можно вместо очередной медали на грудь словить пулю в глаз, что с учетом опыта армейских сталкеров гораздо вероятнее той медали.

Поэтому военное начальство, скрепя сердце, предпочитало договариваться с отступниками, нежели расходовать личный состав, посылая его в Зону фактически на верную смерть. Платили им впятеро, а то и вдесятеро против их прежних зарплат, и вновь отправлялись в Зону опытные вояки, теперь уже точно зная, ради чего горбатятся.

Многие кадровые военные мечтали стать армейскими сталкерами, но решались на это единицы, которые в одну харю могли справиться с тремя-четырьмя противниками. Те, кому сам черт не брат, а Зона – мать родная. Те, кто не боялся большого срока или даже расстрела за дезертирство, те, кто был уверен, что сможет прогнуть военное начальство на совершенно другие деньги за свои услуги.

В общем, их было четверо. И в трех шагах от Касси лежал мой рюкзак. И за спиной самого здорового сталкерюги болтался мой «КС-23», который такой бугай, ясное дело не отдаст без боя. А еще впереди у меня был целый день в Зоне, прожить который без оружия просто нереально.

Конечно, сойдись я с четырьмя армейскими сталкерами лоб в лоб, имея при себе лишь один нож, шансов бы у меня тупо не было бы. Вообще. Ни одного. Но сейчас у меня имелось одно маленькое преимущество.

Все четверо смотрели на Касси, причем один, ухмыляясь, заходил со стороны головы пленницы, демонстративно разминая мясистые кулаки, а второй, владелец неухоженной, засаленной черной бороды, торопясь, расстегивал штаны.

– Ну чо ты там телишься, анестезиолог? – нетерпеливо крикнул бородач – видать, самый авторитетный в группе, которому по штату положено было первому отведать трофейных прелестей «всадницы». – Сказано же, бей по тыкве!

– Куда бить-то? – сомневаясь, проговорил «анестезиолог», становясь на колени и прикидывая, как бы половчее двинуть Касси, чтоб она перестала трепыхаться. – Не рассчитаю, убью же на хрен.

– В макушку тресни, – посоветовал бугай, новый владелец моего карабина.

– А можно в висок, – нервно хмыкнул четвертый, аж с двумя «калашами» на плече – видать, бородатый и спец по вырубанию девчонок сдали ему свои стволы на хранение перед тем, как заняться пленницей.

Угу. Стало быть, этот четвертый самый нижний по рангу в группе. Значит, самый неопасный, хотя и держит в свободной руке российский пистолет-пулемет «АЕК-919К», по виду смахивающий на знаменитый израильский «Узи». Типа, прикрывает собратьев по оружию, пока те развлекаются. А лысый бугай с моим КС за спиной в своих лапищах дополнительно «Грозу» держит, автоматно-гранатометный комплекс, хоть и несуразный с виду, но на коротких дистанциях совершенно убойный.

Бугай стоял ко мне спиной, и это было хорошо. Коли я эту кеглю уложу, с остальными, может, будет полегче. Если, конечно, мне повезет…

«Анестезиолог» занес кулак над головой Касси, окружающие затаили дыхание…

И в это мгновение я прыгнул вперед.

Кулак «анестезиолога» опустился на макушку Касси. Та, естественно, сдавленно вскрикнула, прежде чем потерять сознание. И ее вскрик совпал с хрипом лысого, в шею которого я вогнал свой нож чуть не по самую рукоятку.

Бил я двумя руками, в точку чуть ниже мясистого затылка. Ибо если удается вонзить клинок между четвертым и пятым шейными позвонками, все тело ниже шеи мгновенно парализует. Плюс если во-ткнуть нож еще и достаточно глубоко, то, помимо этого, рассекается трахея. А я воткнул именно глубоко, скорее всего, кончик клинка аж спереди вышел, развалив кадык.

Впрочем, я этого не видел, так как стоял позади мертвого тела – хрипящего, медленно оседающего вниз и еще не осознавшего, что оно уже мертво. Мгновенно убить человека ножом непросто, есть лишь несколько верных способов. И тот, что я применил, был верным на сто процентов.

Правда, после такого удара выдергивать клинок обратно бывает затруднительно. Зажимает его меж позвонками, плюс падающее тело увлекает за собой нож, вырывает рукоять из руки. Я, естественно, дернул «Сталкера» назад, но лишь чуть не завалил на себя мертвеца. Застрял клинок… Вот незадача-то! А «Гроза» у свежеубитого вот-вот вывалится из рук, сведенных предсмертной судорогой…

Счет шел на доли секунды, но я ничего не мог поделать. Нож с характерным изгибом клинка заклинило намертво, а тот ушлепок с автоматами за спиной уже поднимал руку со своим «аеком», явно намереваясь рассечь меня очередью.

Проклиная все на свете, я коленом уперся меж лопаток трупа и со всей силы рванул рукоять вбок и на себя…

И нож поддался. В шее трупа что-то хрустнуло, из рассеченной сонной артерии вяло плеснула кровь – когда сердце уже не работает, и характерного фонтанирования не происходит. Вот ведь интересно как: ты только что голову чью-то фактически откромсал, так, что она уже набок заваливается, и сам ты падаешь вниз, потому что твой враг уже нажал на спуск, и в твою сторону летит веер пуль, и тебе ничего не остается, как падать вниз, надеясь укрыться за трупом… А мозг по пути выхватывает детали, кадры твоей жизни, причем выборочно выхватывает, словно альбом на память составляет.