Книга Фиг ли нам, красивым дамам! - Екатерина Вильмонт

– Я очень надеюсь, что репортажа с места боевых действий не будет?

– С ума сошла!

– Да ведь нынешние мальчики все выкладывают в Интернет.

– Я могу обидеться!

– И что тогда? Снова пойдешь на штурм или сбежишь с поля боя?

– Это вызов! И я его принимаю!

…Потом они сидели на кухне и она кормила его тем, что нашлось в холодильнике. Надеюсь, Грета догадается купить продукты, думала Ариадна. Она не испытывала ни малейших угрызений совести. А только восхитительную легкость во всем организме. Он ей очень нравился, этот Данила Кульчицкий.

– По-моему, тебе пора домой!

– Выпроваживаешь? А я не хочу. Поехали в Москву, к тебе!

Надо установить дистанцию, подумала Ариадна. А то он скоро начнет мной командовать, а я этого не выношу. Да еще вздумает у меня поселиться… А этого я тоже совершенно не хочу!

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Замуж? Да ты рехнулся, мальчик! Ты сегодня со мной переспал, а на большее ты не рассчитывай! – пропела она.

– То есть я для тебя одноразовый шприц? Использовала и в помойку? – вскипел он.

– Послушай, мальчик…

– Не смей называть меня мальчиком!

– А как еще тебе объяснить, что ни о каком браке речь идти не может? Ты моложе меня почти на семь лет…

– Ерунда! Для меня это не имеет значения.

– А для меня имеет! Это раз! Я долго крутила роман с твоим отцом…

– Плевать я на это хотел! Ты же его не любишь!

– Но я и тебя не люблю!

– А тогда почему…

– Почему я сдалась? Потому что ты очень привлекательный и чудовищно сильный. Я, что называется, сдалась на милость победителя.

– Но тебе же понравилось?

– Да. Понравилось. И если бы ты не завел дурацкий разговор о замужестве, я бы тут сейчас ворковала, как голубица…

– То есть ты поставила меня на место?

– Именно. Хорошо, что ты это понял.

– Но спать со мной ты не отказываешься?

– Нет, не отказываюсь. Но не более того. Я даже не буду встречаться с тобой на людях…

– То есть?

– Нас запросто могут засечь в каком-нибудь кафе, выложить фотографии в Сеть. Это причинит боль твоей жене, твоему отцу. И твоей матери тоже. Зачем это?

– То есть ты заботишься о моей родне? А у тебя кому это причинит боль?

– А у меня некому! Отца своего я не знаю, мама умерла, родственников нет.

– То есть ты одна как перст на этом свете?

– Да.

– Сирота казанская?

– Но ощущаю свое сиротство как блаженство.

– Но тебе нужна защита и опора…

– В твоем лице?

– Хотя бы. Ничего, я сумею сделать так, что ты будешь во мне нуждаться не только в постели. Хотя для начала и это неплохо. Ты уже убедилась, что я добиваюсь своей цели. Ну все, я поеду! И имей в виду, это только начало, что бы ты ни говорила. Заруби это себе на носу!

И с этими словами он выскочил из дома.

Данила был взбешен. После того, что между ними было – такой женщины он еще не встречал, – она вдруг кобенится, что-то из себя строит… Ничего, я эту лошадку объезжу! По дороге к Москве он попал в пробку, и вдруг его накрыла волна такой любви и нежности… Охватил невероятный восторг, благодарность, счастье, наконец! Господи, как я мог? Я же хамил ей… Она, прекраснейшая в мире женщина, одинокая, сопротивлялась просто по привычке, может быть, нахлынувшему чувству, а я… Что это было? Одноразовый шприц! Кретин безмозглый! Заруби себе на носу! Скотина! Он вытащил мобильник и отправил ей эсэмэску: «Ради бога, прости мое идиотское хамство! Люблю безумно, преклоняюсь и смиренно надеюсь на прощение».

Ответ пришел очень быстро: «На первый раз прощаю. Вхожу в положение, мальчик!»

Ах, стерва, с восторгом подумал он.

Грета вернулась поздно, хмурая и раздраженная.

– Ну что? Зачем тебя вызывали?

– Да обсуждали возможности бесплатной пиар-кампании.

– Как это?

– Спроси чего полегче! Нормальную рекламу им делать дорого. А ну их всех, лень эту чушь малиновую пересказывать. Ну а ты что? Что это у тебя с лицом? Откуда такое сияние?

– Да понимаешь ли… Тут ко мне в окно влез мужик…

– Как в окно? Какой мужик?

– Кульчицкий-юниор. Я открыла окно на кухне, а он в него залез.

– Похоже, не только в окно?

– Не только!

– Ни фига себе! И как?

– Да недурно…

– И что теперь?

– С ходу хотел жениться, ну я дала ему отлуп, он взбесился, нахамил, умчался, потом прислал покаянную эсэмэску.

– Поздравляю, подруга. Себя в первую очередь.

– То есть?

– Я теперь знаю, что мне делать с героем. Я все ломала себе голову, как быть… А надо просто лезть в окно и брать силой! Класс! Ну и тебя я поздравляю. Только советую – живи пока здесь. На тебя и так-то мужики клюют, а сейчас будут просто кидаться. У тебя глаза так блестят… Давно я тебя такой не видела. Похоже, слово «недурно» не передает накала ощущений…

– Верно, не передает, – каким-то пьяным смехом залилась Ариадна. – Но это ж ты у нас мастер слова, а я, увы, нет. Но я и в самом деле поживу пока у тебя.

– Да живи сколько хочешь, мне одной тут кисло бывает, а с тобой совсем другой коленкор. А работать тут лучше.

– Брателло, ты чего, пьяный? – встретил его Федор.

– Пока нет! Но я тут купил вискарика, и мы сейчас дернем!

– Есть повод?

– Еще какой!

– Ох, судя по тому, как тебя прет, ты догнал свою красавицу?

– Догнал, Федька, догнал!

– Поздравляю! За это и впрямь стоит выпить! И что теперь? Съедешь к ней?

– Да ты что! Я жениться хочу! А она пока не готова!

– Умная, значит, баба!

– Почему это?

– Ну, во-первых, ты еще не разведен.

– Какое это имеет значение?

– И потом, сгоряча, с бухты-барахты, после первого траха… Она тебя сопляком не обозвала?

– Практически обозвала. Мальчиком называла. Нашла мальчика!

– Видишь ли, друг, если женщина говорит мужику «мой мальчик!», это просто нежность, пусть даже этому мальчику шестьдесят и он полтора центнера весом. А вот если женщина под сорок просто называет тебя мальчиком, считай, что это практически «сопляк».

– Федя, какая мудрость! Откуда?