Книга Холодные объятия - Дженнифер Арментроут

Под покровом душевной боли глубоко во мне разлилась палящая жажда. Я чувствовала ее в каждой клеточке, даже на кончиках зубов. И тотчас возникло непреодолимое желание утолить ее, подогреваемое распаленными чувствами.

Ступив на подъездную аллею, я со злостью вытерла щеки. Стражи все еще толпились у парадных дверей – в своем истинном обличье, со сложенными на спине крыльями, – но никто не обратил на меня внимания, когда я прошмыгнула мимо. Я не видела их души, но ощущала вкус их чистоты. На какое-то мгновение я позволила себе представить, как тепло этих душ стекает вниз по горлу, облегчая холодную боль от слов Рота. Мне ничего не стоило полакомиться чьей-нибудь душой. Стражи не доверяли мне, но и не ожидали, что я могу неожиданно напасть на кого-то из них. И, распробовав одну душу, я бы уже не остановилась…

Я прогнала эти мысли прочь, с ужасом осознавая, что застыла на месте. Я стояла у лестницы и смотрела на поникшую златовласую голову Зейна, и мой рот наполнялся слюной. От зверского желания исполнить сладкую фантазию желудок свело судорогой.

Он уперся локтями в колени, поднял голову и уже в следующее мгновение был на ногах, раскидывая руки в стороны.

– Лейла?

– Я устала. – Мой голос даже мне показался странным. Слишком напряженным, слишком сдержанным. Сейчас я не могла находиться рядом с Зейном, как и с кем-либо еще. – Я пойду… спать.

Блеск его кожи потускнел, когда он повернулся и последовал за мной в дом, тихо притворив дверь. Верхний свет в холле был погашен, и только лампы небольших настенных светильников разбрасывали мягкое свечение по всей поверхности пола. Из гостиной доносился голос Жасмин, и я ускорила шаг. Каждая ступенька лестницы давалась мне с трудом, высасывая последние силы. На лестничной площадке второго этажа я уже была готова без чувств рухнуть на руки Зейна.

Зейн встал передо мной, загораживая дверь спальни.

– Поговори со мной.

Медленно я подняла взгляд. Не знаю, что он увидел в моем лице, но его рука потянулась ко мне. Я отступила назад, избегая его прикосновения – в таком состоянии я могла наломать дров, чего не простила бы себе до конца дней. С гулко бьющимся сердцем, я покачала головой.

– Я не хочу говорить.

Он склонил голову набок.

– Ты неважно выглядишь.

У меня перехватило дыхание.

Зейн стиснул зубы.

– Он причинил тебе боль?

– Нет, – выдавила я через силу, шумно выдыхая через нос.

– Я не имею в виду физически. Он обидел?..

– Я не могу сейчас об этом говорить. Пожалуйста, – прошептала я, и в его округлившихся глазах промелькнуло понимание. – Мне нужно побыть одной.

Раздувая ноздри, он отошел в сторону. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания.

– Тебе что-нибудь нужно?

Меня уже тошнило от бешеного биения пульса.

– Апельсиновый сок?

Он кивнул и быстро скользнул по коридору. Я прошла в свою спальню, не включая свет. Да в этом и не было необходимости. Я провела здесь слишком много времени, так что могла перемещаться по ней и вслепую. Я подошла к широким окнам, жалея о том, что не могу их открыть и впустить прохладный ночной воздух – окна были забиты гвоздями, когда меня «наказали на всю жизнь». Эббот, наверное, боялся, что я выпущу крылья и улечу на свидание со своей демонической ордой.

Крепко зажмурившись, я вдруг поймала себя на мысли, что именно этого мне сейчас и хочется. Не тусоваться с демонами, а просто улететь ко всем чертям. Сегодня вечером я уже была близка к тому, чтобы сменить обличье. Может, мне удастся сделать это снова. Я ощутила покалывание во всем теле. Кожа натянулась на спине. Я открыла глаза, медленно выдыхая воздух. Я почти почувствовала нежное прикосновение ночного воздуха. Мне стало интересно, как высоко я могу взлететь и станет ли полет таким же сладким, как поглощение души.

Эббот, наверное, с ума сойдет, если я покину особняк, да и для меня это приключение было бы рискованным. За себя я не боялась, просто своим безрассудством я бы поставила под угрозу жизнь других невинных людей.

Присутствие Зейна заполнило комнату. Я обернулась и впервые с тех пор, как потеряла способность различать души, обрадовалась тому, что не вижу сейчас его ауру. Он поставил большой стакан с соком на письменный стол, между тетрадками и стопкой бумаги для принтера. Он взглянул на меня, и беспокойство отпечаталось на его красивом лице.

– Если тебе что-нибудь понадобится, позвони или напиши мне.

Я кивнула.

– Обещай мне. – Он не подошел ближе, но его взгляд по-прежнему не отпускал меня.

– Обещаю, – поклялась я, сглотнув ненавистный ком. Иногда – нет, всякий раз – я думала, что не заслуживаю его. – Спасибо.

Его ресницы дрогнули, когда он на мгновение закрыл глаза.

– Не благодари меня, Букашка Лейла. Во всяком случае, за это. – Его глаза поразили меня глубоким оттенком синевы, когда наши взгляды снова встретились. – Ты знаешь… что я все для тебя сделаю.

Слезы прорвались наружу, и я молча кивнула. Его губы изогнулись в слабой улыбке, и он вышел из комнаты. Я потянулась к стакану с соком и жадно осушила его. Жгучая кислота облегчила жажду, и, когда я ставила стакан на стол, краем глаза уловила какое-то движение. Я повернулась, вытирая влажные руки о джинсовую ткань юбки.

Белые занавески на закрытом окне как будто трепыхались в неподвижном воздухе.

Я удивленно вскинула брови.

В комнате не было ветра. Центральный кондиционер пока не включали. Я бы слышала, как рокочет этот зверь, да к тому же в такой холод кондиционер был ни к чему.

Когда я двинулась к окну, штора качнулась, медленно оседая на стену. Допустим. Хотя и странно все это. Холодок пробежал по моей спине. Мне стало жутковато, но Бэмби проснулась и отвлекла меня, заскользив вверх по левой ноге. Ее движение все еще было болезненным напоминанием, но сейчас оно служило иной цели.

Ты скрашивала мою скуку.

Я судорожно глотнула воздух, и у меня подкосились ноги. Отвернувшись от окна, я расстегнула толстовку и, аккуратно стянув ее, бросила на пол. Взглянув на свою руку, я поморщилась, когда увидела темное пятно на белой повязке. Какая ужасная ночь.

Кусая губы, я сорвала с себя одежду и надела пижамные шортики. Прежде чем я успела натянуть рубашку с длинным рукавом, Бэмби соскочила с моей кожи. В темноте она казалась не более чем тенью, когда приняла форму. Вместо того чтобы отправиться на охоту или, как брошенный домашний питомец, бежать обратно к Роту, она поползла к кукольному домику, который построил для меня Эббот, когда я была маленькой.

Я выместила всю свою злость на этой детской игрушке, пока сидела под замком после исчезновения Рота. Неделю назад домик вновь появился в моей спальне с починенной крышей и восстановленными стенами. Я предположила, что это постарался Зейн, хотя и не знала, зачем он это сделал и почему меня так обрадовало возвращение домика. Очевидно, я нелегко расставалась с вещами.