Книга Победа на Янусе - Андрэ Нортон

— Ха-а! — Торвальд хлопнул испачканными грязью руками, и резкий звук привлек внимание обоих росомах.

Шенн начал карабкаться наверх, помахивая животным исцарапанной рукой в сторону запада; эти незамысловатые движения означали охоту и одновременно сигнал осторожности. Тагги с явной неохотой в последний раз рявкнул на ищейку, отвечая на его режущий слух жуткий вой, и засеменил в указанном Шенном направлении. Тоги побежала за другом.

Торвальд взял кровоточащую руку Шенна, изучая рану. Из специальной аптечки, прикрепленной к ремню, он достал какой-то порошок и ленту лечебного пластыря, чтобы сперва очистить, а после забинтовать руку своего спутника.

— Это обязательно нужно сделать, — пояснил он. — И нам лучше уйти отсюда до наступления полной темноты.

Маленький рай лужайки и аллейки нельзя было назвать безопасным местом для разбивки временного лагеря. Чудовище продолжало реветь и выть вслед уходящим беглецам, и жуткие звуки уносились в потемневшее небо. Двигаясь по следам росомах, люди вскоре нагнали животных, пьющих из небольшого ручейка, и с наслаждением припали к воде. Затем они быстро продолжили свой путь, не забывая, что где-то среди вершин в тумане скрывается готовый к нападению летательный аппарат трогов.

Только темнота заставила людей сбавить шаг. Здесь, на открытом пространстве, они могли воспользоваться фонарем. Пока они находились в пределах лощины, а тропинка, по которой они шли, была отмечена фосфоресцирующими кустами. Однако, оказавшись в кромешной тьме, они снова пришли в то место, где торчала голая скала.

Росомахи поймали нескольких птичек и даже сгрызли их мягкие косточки, ибо так и не смогли утолить голод их крошечной плотью. Однако, к облегчению Шенна, звери не стали уходить слишком далеко. И когда люди наконец остановились на краю скалы, где за огромным камнем обнаружили некое подобие убежища, росомахи свернулись рядом с ними, согревая их своими горячими телами. Шенн с Торвальдом даже ощутили некоторый комфорт в этом временном месте для отдыха.

Время от времени Шенн пробуждался из неспокойного полусна от жуткого воя ищейки. К счастью, звук не стал громче. Если бы троги забрали его, то, безусловно, сделали бы это именно сейчас, ночью; но они либо не пришли за ним, либо не сумели вытащить его из ловушки. Шенн снова задремал, на этот раз без сновидений, а когда проснулся, то услышал пронзительное клацанье. Однако, внимательно изучив небо, он не увидел ни одной птицы, обитающей в горах Колдуна.

— Весьма вероятно, что их внимание привлек наш симпатичный приятель, оставшийся возле аллеи, — угрюмо заметил Торвальд, тоже глядя вверх и словно читая мысли Шенна. — Надо же им чем-то заняться.

Клацанье издавали какие-то плотоядные существа; ибо они осмеливались напасть только на ослабевшую или раненую жертву, с которой им легко справиться. Вероятно, недвижимая ищейка и привлекла их своей беззащитностью. А пронзительные вопли, раздающиеся на несколько миль вокруг, должны были привлечь внимание обитателей скал.

— Вон там! — воскликнул Торвальд, и, подтянувшись на руках, взобрался на огромный камень, пристально вглядываясь на запад. Его исхудалое лицо выражало искренний интерес.

Шенн, ожидая увидеть по меньшей мере корабль трогов, выискивал на камне удобный выступ, чтобы выглянуть, не привлекая внимания. Следовало оставаться спрятанными за грудой камней. Торвальд даже не шевелился. И Шенн посмотрел по направлению его взгляда.

Впереди внизу он увидел извивающийся лабиринт из холмов и лощин, крутых спусков и пилообразных подъемов. Но за самой кромкой этой труднопроходимой местности тускло мерцало зеленое морс Колдуна. Покрытое еле заметной рябью, оно ‘скрывалось за туманным горизонтом. Наконец-то они увидели свою цель собственными глазами.

Имей они хоть один летательный аппарат для изучения местности, которых в разрушенном лагере было немало, то они сумели бы добраться до песчаного пляжа за час. Вместо этого им пришлось пробираться по этому дьявольскому ландшафту целых два дня. Дважды они удирали от тарелки (или тарелок) трогов, продолжающих планировать над изрезанной линией берега, а однажды еле успели нырнуть в укрытие и сидеть там, теряя драгоценное время, как загнанные звери, спасаясь от корабля-разведчика. Но в конце концов убедились, что ищейка не идет по их запутанному следу, и решили, что его вывела из строя ловушка.

На третьи сутки они спустились к одному из фиордов, который клином врубался в сушу, уродуя прямую линию берега. У них не было недостатка в птичках, нанизанных на веревку из лозы, так что и люди и росомахи с аппетитом поели. Хотя после сражения с чудовищем у росомах пострадала шерсть, их «одежда» выглядела куда лучше, нежели чем форма Шенна и Торвальда.

— Куда теперь? — спросил Шенн.

Если бы он знал намерения офицера, ведущие его к этому берегу! Несомненно, такая изрезанная фиордами и покрытая

горами местность могла стать великолепным убежищем, но ничуть не лучшим укрытием, чем в скалах. Офицер медленно развернулся на гальке, изучая вершины за его спиной, и морской залив, покрытый небольшой рябью. Открыв свой драгоценный планшет с картами, он внимательно стал изучать какие-то знаки, отмеченные им кусочками липкой ленты.

— Нам надо спуститься к самому берегу, — произнес он.

Шенн прислонился к стволу дерева конической формы, растущего из горы, машинально сдирая с него кусочки коры цвета красного вина, из-под которых сочился сок, говорящий о смене сезона. Озноб, овладевающий им в лощине, сменился здесь влажным теплом. Весна переходила в лето, примерно такое же, как на северных континентах Терры. Даже свежий ветер, дующий с моря, жестоко не пронизывал их до костей, как это было два дня назад; оба ощущали теперь влажный соленый туман, обволакивающий их с головы до ног.

— Что мы там будем делать? — настойчиво спрашивал Шенн.

Торвальд подвинул к нему карту его ноготь с черной каемкой пополз по ней вниз к фиордам, проведя косую черту, которая указывала на кружево из островков, бисеринками раскинутых на морской глади.

— Мы идем сюда, — пояснил Торвальд.

Его слова не имели для Шенна никакого смысла. Эти острова… почему? Зачем им идти туда? Они могли бы найти куда лучшее убежище для лагеря на этой негостеприимной земле, где находились сейчас. Даже тарелки-разведчики трогов скорее предпочли бы исследовать с воздуха море, чем эту дикую сушу.

— Зачем? — мрачно осведомился Шенн. Пока он повиновался приказам старшего товарища, поскольку в них был смысл. Но он не собирался подчиняться Торвальду во всем только из-за его офицерского ранга.

— Потому что там есть кое-что, что в корне изменит наше положение. Колдун — не пустая планета.

Шенн перекатывал между пальцами кусочек оторванной коры. Может быть, Торвальд слегка повредился в уме? Он понимал, что офицер полностью отвергал полученные изыскателями данные. И, проведя с Торвальдом несколько суток вместе, Шенн догадался, что офицер предпочитает работать в одиночку. И принимать решения сам. Также Шенн знал, что именно Торвальд оказался в меньшинстве, когда отказался подписать рапорт о том, что на Колдуне не существует разумной жизни, и тем самым был готов к тому, что планета подвергнется колонизации, потому что она считалась незаселенной. Однако он продолжал придерживаться своего убеждения, не приводя убедительных доказательств, что многим указывало на его умственное расстройство.