Книга Мудрость психопатов - Кевин Даттон

А динамика неуклонно прокладывала себе путь. Как мы увидели на примере Йена и Джимми, не все вовлеченные в привычную криминальную деятельность являются психопатами. На самом деле психопатов среди них незначительное меньшинство. Необходимо сделать что-то, чтобы примирить конфликтующие парадигмы, чтобы прийти к согласию между противоборствующими точками зрения.

И у Лилиенфельда и Эндрюса был ответ на вопрос, как сделать это.

Перечень черт психопатической личности (.Psychopathic Personality Inventory — PPI) содержит 187 вопросов. Это не самый короткий вопросник в мире. Но и природа предмета, которому он посвящен, непроста. Этот психометрический монстр рассматривает восемь отдельных параметров личности, что делает его одним из самых всесторонних тестов для исследования психопатии, которые когда-либо были разработаны. Любопытно, что наш старый приятель — факторный анализ — выявляет знакомый паттерн. Эти восемь независимых спутниковых состояний психопатической личности — маккиавелевский эгоцентризм (МЭ), Импульсивный Нонконформизм (ИН), Экстернализация Обвинений (ЭО), Беззаботный отказ от планирования (ОП), Бесстрашие (Б), Социальная Власть (СВ), Невосприимчивость к стрессу (НС) и Бессердечие (Б) — делят и образуют заново три оси высшего порядка:

Эгоцентричная (self-centered) импульсивность (МЭ + ИН + +ЭО + ОП).

Бесстрашное доминирование (СВ + Б + НС).

Бессердечие (Б),

чтобы в статистическом осадке, после того как осядут облака математической пыли, осталась бы структурная ДНК чистой, неподдельной психопатии. Это был тот геном, последовательность которого некогда определил Чек ли, незапятнанный временем и многочисленными злоупотреблениями. И любой мог доказать положительное соответствие.

Текила лилась рекой. Пока мы ели тако одну за другой, Лилиенфельд объяснял, что это такое на самом деле (с точки зрения ядра глубинной личности) — быть обреченным на то, чтобы быть психопатом.

Он подробно изложил мне эмпирическое логическое обоснование, лежащее в основе разработки PPI: «Проблема с существовавшими количественными параметрами этого синдрома заключалась в том, что большинство из них были отточены на криминальной или делинквентной популяции. Но мы знаем, что лібди с психопатическими признаками прекрасно функционируют и на воле — и некоторые из них оказываются чрезвычайно успешными. Безжалостность, жесткость ума, харизма, сосредоточенность, убедительность и спокойствие под давлением представляют собой качества, которые, если можно так сказать, отличают зрелых мужей от мальчиков. Поэтому мы должны были перекинуть мост через пропасть, разделяющую лишенных свободы, “тюремных” психопатов и их элитарных, прекрасно функционирующих собратьев. Шоссе, проходящее через психопатию, известно всем. А как насчет легкого пути?

Мы исходили из того, что психопатия представляет собой некий спектр. Само собой разумеется, что некоторые из нас демонстрируют высокие показатели по отдельным показателям этого спектра, но не по всем. Мы с вами можем набрать одинаковое количество баллов при прохождении теста РРІ. Но наши профили по восьми параметрам теста будут полностью различаться. Вы можете набрать высокий балл по Беззаботному отказу от планирования, но относительно маленький — по Бессердечию. А я могу продемонстрировать прямо противоположные результаты».

Представление Лилиенфельда о психопатии как о неком спектре явно не лишено смысла. Если рассматривать психопатию как продолжение нормальной личности, то отсюда логически вытекает, что психопатия должна быть скаляром. И что большее или меньшее ее значение в каждом данном контексте может обеспечивать существенные преимущества. Эта предпосылка не является беспрецедентной в анналах психических дисфункций (то есть если психопатию можно назвать дисфункциональной, учитывая ее преимущества в определенных обстоятельствах). Спектр аутизма, например, представляет собой континуум аномалий социального взаимодействия и коммуникации, варьирующий от тяжелых поражений «в омуте» (речь идет о молчаливых, с низкими умственными способностями и стереотипным поведением — например, покачиванием головы или тела — индивидах) до умеренных нарушений на «мелководье» (прекрасно функционирующих индивидов с активными, хотя и странными межличностными стратегиями, четко сфокусированными интересами, чрезмерно озабоченных соблюдением единообразия, правил и ритуалов).

Не так известен спектр шизофрении, хотя и его следует упомянуть в этой связи. Исследования конструктов шизотипии заставляют предположить, что психотические переживания в той или иной форме (обычно безвредные и не ведущие к дистрессу) достаточно обычны для всего населения в целом. Поэтому шизофрению стоит рассматривать не как единое состояние (либо она у вас есть, либо ее нет), а как количественное расстройство с произвольными границами между нормой, странностями и болезнью. В рамках этой парадигмы симптомы шизотипического расстройства личности (странные верования, эксцентричные речевые паттерны, причудливый стиль межличностного общения) можно истолковать как «учебный склон для начинающих лыжников» в центральном горном массиве шизофрении. Точно так же обстоит дело и с психопатией, где расстройство на «высоте» от низкой до средней является полностью управляемым. А в определенном контексте и выгодным (связь между шизофренией и творчеством установлена давно). Но выше и далеко за пределами линии снегов состояние может стать гораздо более опасным.

Такой подход к загадке психического расстройства обладает интуитивной привлекательностью с точки зрения здравого смысла. Тревожащее предположение о том, что все мы немного сумасшедшие, трудно игнорировать. Но когда дело доходит до психопатии и количественной разгадки психопатического спектра, Скотт Лилиенфельд не пускает вещи на самотек. Есть те, кто понял его идею скользящей шкалы, и у кого существуют свои собственные доказательства на этот счет. Самым выдающимся среди них является Джозеф Ньюмен.

То, чего вы не знаете, не может причинить вам боль

Джо Ньюмен является профессором психологии в Университете Висконсина в Мэдисоне, а час, проведенный в его кабинете, сродни пребыванию в психологической аэродинамической трубе или серфингу в прибое когнитивной психологии. За последние тридцать лет Ньюмен побывал в тюрьмах строгого режима всего Среднего Запада. Нет, не в качестве заключенного, а как один из самых уважаемых в мире специалистов по работе с психопатами, расстройство которых зашло далеко за линию снегов. Хотя он и привык к жестоким и беспощадным формам этого расстройства, бывают моменты, когда Ньюмену становится тяжело и страшно даже сейчас.

Он вспоминает один инцидент, происшедший несколько лет назад с одним парнем, набравшим 40 баллов по шкале PCL-R. Это, как вы помните, максимально возможный результат. Тот парень был «чистым» психопатом.

«Обычно в интервью есть момент, когда нам нравится слегка нажать на человека, — рассказывал мне Ньюмен. — Ну, бросить ему вызов. Измерить его реакцию. Но когда мы проделали это с тем парнем (а до того момента он был просто замечательным — очаровательным, забавным, интересным собеседнико), его взгляд стал холодным и отстраненным. Это трудно описать, но вы сразу распознаете это выражение, когда увидите его. Казалось, он хотел сказать нам: “Назад!” И знаете что? Мы так и поступили! Он испугал нас».