Книга Аполлония - Джейми Макгвайр

Я недоверчиво уставилась на него.

– Хочешь сказать, что египтяне вообще не развлекаются? Чушь собачья.

– Хочу сказать, что наши развлечения – учеба и исследования. Это совсем иное, и я знаю, что ваша культура с трудом воспринимает другое. Вы уж очень… недоверчивы.

– Я не верю, что ты меня считаешь пугающей. Можно подумать, ты живешь в каком-то ангельском саду, где нет зла.

Сай нахмурился, потом снова уставился в бумаги:

– Мне не следовало есть пиццу. Очень глупо с моей стороны.

– Это точно, – согласилась я, садясь поудобнее.

Сайрус скривился:

– Но ты же мне велела…

– Я же не знала, что у тебя аллергия. Сам виноват.

– Ты сегодня не слишком любезна.

– А я никогда такой не была.

– Неправда. Ты можешь быть очень милой, когда захочешь.

– Я не лгу, – заявила я.

– Нет, лжешь.

– Ты мне нравишься больше, когда помалкиваешь.

– Взаимно! – ответил Сай, снимая очки.

И снова я обнаружила, что ненавижу его и в то же время тону в его странных и удивительных золотистых глазах.

Я схватила куртку.

Сай резко выпрямился, все его тело напряглось.

– Куда ты собралась?

Я пошла к двери, на ходу засовывая руки в рукава:

– Я не могу вот так работать.

– Но… нам еще нужно разобраться с этой пачкой, и с основными образцами, и…

– Подождут до завтра.

– Нет, Рори, они не могут ждать. Мне очень жаль.

Я остановилась, все еще глядя на дверь.

– Мне действительно жаль, – повторил Сай, и в его голосе послышалась мольба. – Я поддался слабости, мне стало плохо, и я выплеснул на тебя весь гнев и дурные чувства. Это непростительно. Извини, пожалуйста.

Я обернулась:

– Кто ты такой?

– Что? – Сай заерзал на табурете.

– Ты учишься в Кемптоне, но разговариваешь как психолог.

Уголки рта Сая приподнялись.

– Уверяю тебя, я не психолог. Я просто очень внимателен и весьма восприимчив к человеческой природе. Пожалуйста, вернись на место. Давай закончим работу.

Я скривилась.

– Ты ведь понимаешь, простить кого-то не значит стать слабой, – сказал Сайрус.

– Нет, но это дает другим право снова причинить тебе боль.

– Вот как? Я причинил тебе боль? – Похоже, эта мысль сильно задела Сая.

Я нервно сглотнула:

– Никто не может причинить мне боль. Это все равно что пытаться долить воды в чашку, которая полна до краев.

Лицо Сайруса вытянулось.

– Пожалуйста, Рори… мне так жаль… Я совсем не хотел тебя огорчать.

Я развернулась и оставила Сая одного в подвале.

Взбежала по лестнице и не останавливалась, пока не проскочила сквозь двойные стеклянные двери на улицу. Оказавшись снаружи, глубоко вдохнула, будто только для того и вышла, чтобы глотнуть воздуха. Я продолжала время от времени ходить в спортзал с Бенджи и уже не была такой слабачкой, как прежде, но сейчас ужасно злилась. Никто не смущал, не злил и не доводил меня до бешенства так, как этот Сайрус Каземде, – и не вызывал в то же время желания поцеловать его. Почему он пробуждал во мне столь противоречивые чувства? И что творилось со мной, если я не могла вытряхнуть его из головы?

Кто-то остановился рядом со мной.

– Ты в порядке?

Я подпрыгнула:

– Черт побери, Бенджи, что ты здесь делаешь?

– Жду, когда ты отработаешь свое. И собираюсь проводить тебя домой.

– Ты похож на преследователя.

– Я думал об этом. Но я же не имею в виду ничего плохого. Просто хочу убедиться, что ты спокойно доберешься до дома, и подумал, вдруг сегодня моя очередь.

Я знала, он подразумевает Сая, с которым я теперь постоянно ходила, но не желала углубляться в тему.

– Сколько раз я говорила…

– Знаю. Тебе никто не нужен. Но может, это я нуждаюсь в друге? Об этом ты никогда не думала?

Бенджи захватил меня врасплох. Он стоял напротив, засунув руки в карманы куртки, и ожидал ответа. Слишком много честности для одного вечера…

Студенческих компаний, идущих на вечеринки, сейчас нигде не было видно, и это означало только одно – большую тусовку в пустом складском помещении. Я вздохнула. Чтобы туда попасть, придется платить за такси…

– Что, вечеринка на складе? – спросила я, окидывая взглядом пустой кампус.

Люди меня не интересовали, а уж вечеринки – тем более, но в это мгновение я готова была пойти куда угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о Сае.

– Да. Хочешь сходить?

Карие глаза Бенджи выглядели уставшими, но он стоял здесь, ожидая, когда я закончу работу в лаборатории. Чем-то ведь нужно было ответить на подобную самоотверженность.

– Только если пустишь за руль.

Бенджи улыбнулся:

– Договорились.

Я не была откровенной задницей. Я не вела чужую машину так, словно угнала ее, но ведь здорово чуть ускоряться… Бенджи, похоже, ничего не имел против. Ему даже нравилось, что я улыбаюсь.

Мы припарковались на открытом месте, немного в стороне от других машин, чтобы никто не зацепил сверкающие дверцы «мустанга». Машина Бенджи была идеально чиста, и я знала, что он всегда парковался в стороне, желая сохранить ее незапятнанность.

Мы вошли в здание, и я одурела от громкой музыки, огней и сигаретного дыма. В этом складе устраивались по две вечеринки в год, и организовывали их студенты, принадлежавшие к какому-то тайному обществу. Никто никогда не видел их вместе. Никто никогда не знал заранее, что произойдет на вечеринке. Но когда она заканчивалась, тайное общество приобретало парочку новых членов, – по крайней мере, таковы были слухи.

Бенджи повел меня по металлическим коридорам, а я почти не слышала клацанья металла под ногами. Я не знала, для чего прежде использовался этот склад, но теперь он превратился в гнездо разврата – здесь знакомились, здесь в каждом углу стояли бочонки с пивом, в темных помещениях парочки занимались пьяным сексом, а у нескольких самодельных столов толпились люди, желавшие нюхнуть кокаина.

Но мы ведь собирались стать инженерами, а не святыми. Огромные нагрузки могут загнать тебя, как лошадь, а то и свести с ума. И каждый справлялся с напряжением по-своему, в особенности по мере приближения выпуска. Все мы искали способы, как выпустить пар, но ведь никому не хотелось, чтобы студенты орали на улицах, занимались вандализмом, врезались в своих машинах в деревья, или, наоборот, превращались в затворников, или начинали палить во всех подряд из ружей и пистолетов.