Книга Спаси меня, мой талисман! - Наталья Шатрова

Не только Кутай, но и его жены вскоре почувствовали, что значит уважение соплеменников. Теперь каждая женщина считала за честь прийти помочь по хозяйству, или принести подарок, или пригласить в гости. У Кутая и до этого были рабыни, которые выполняли все черные работы и освобождали жен от многих женских обязанностей, теперь же Недвига просто не знала, куда себя деть от безделья.

А богатства сколько в руки поплыло! Каждый воин обязан с похода выделить часть добра для вождя, и теперь женская вежа была усыпана утварью, тканями, войлоком.

Но Кутая, казалось, не радовало ни уважение соплеменников, ни богатство. Ходил он в последнее время мрачным, задумчивым, как будто что-то сильно беспокоило его. И женщины реже стали посещать его ночью, и все чаще стал приходить шаман, который подолгу о чем-то шептался с вождем, давал ему какие-то травы.

Недвига подозревала, что мужа мучают боли, но спросить напрямую не решалась. Жаловаться на болезнь печенег никогда не станет, считая это недостойным мужчины.

Впрочем, беспокойство о муже редко посещало ее, куда тревожнее было поведение Тенгизы, заигрывающей с Баяном: то улыбнется ему невзначай, то положит ему побольше мяса в миску, то скажет что-нибудь приятное для мужского уха, охочего на похвалу, и ведь постоянно норовила оказаться там, где он, слегка потереться, как умеет это делать только женщина: ненавязчиво, исподтишка.

Недвига не понимала Тенгизу. Неужели тем самым она хочет восполнить недостаток в любовной утехе, которой в последнее время лишил их муж? Правда, видимо, страшась его гнева, вторая жена знала чувство меры и вела себя осторожно. Но она совсем забыла о жене Баяна. А та замечала все ее уловки, краснела и угрюмо прятала глаза, но молчала, ничем не выдавая своей ревности.

Вторая зима в печенежском стане подходила к концу, уже все предвещало скорую весну: ясность синего неба, укороченные ночи, золотистость луны, яркость восхода солнца. Недвиге надоело сидеть почти безвылазно в веже и скучать.

Весну она ждала с нетерпением, почти постоянно думая о Баяне. Она замечала его неравнодушные взгляды, но страх перед мужем удерживал от подачи тайного знака, хотя очень хотелось это сделать. Но уединиться где-нибудь зимой не представлялось возможности, а тискаться в степи на морозном ветру не было желания: не девочка уже. Но Баян, казалось, чувствовал ее колебания и все чаще стал попадаться ей на глаза, как бы подталкивая к решительным действиям.

Так и проходили дни в тягостном ожидании какой-то перемены, которая обязательно должна прийти с наступлением весны. Ведь весной оживает природа, обостряются все чувства, зацветают растения и даже в животных просыпается любовь, а что же говорить о людях?

Все дни были заполнены радужными мечтами и раздумьями, поддаваться или нет соблазну изменить мужу, и, может быть, в спокойствии и докатилась бы жизнь до теплой весны, если бы печенежский стан не потрясло страшное событие.

Недвига сидела в веже одна, сбивая масло, когда вошла жена Баяна. Недвига сразу почувствовала неладное: всегда спокойная, молодая женщина в этот раз выглядела взволнованной и неуверенной.

– Мне надо поговорить с тобой, – обратилась она к Недвиге.

Степнячки хорошо относились к Недвиге, да и сама она прикладывала немало усилий, чтобы завоевать такое отношение: держалась со всеми дружелюбно, никогда не гневалась, была приветлива, за что с легкостью вошла в круг не только простых печенежек, но и получила благосклонность у знатных женщин рода, поскольку была не по годам мудра и могла помочь советом.

Жена Баяна присела впритык к Недвиге, которая оторвалась от работы и внимательно посмотрела на нее. Первое впечатление не обмануло: та действительно казалась очень взбудораженной, долго не могла решиться заговорить, теребя подол своего наряда.

– Что-то случилось? – не выдержала Недвига.

Жена Баяна встрепенулась, будто вопрос подстегнул ее, и заговорила:

– Помнишь тот весенний поход, когда убили вождя?

– Конечно… – Недвига насторожилась.

– Я не спала в ту ночь, мучилась от чего-то. Баян был странный, не такой, как всегда. Он спросил меня вдруг: «Спишь?» Я промолчала, притворилась спящей. Он вылез из повозки. Мне стыдно сейчас признаваться, но я решила проследить за ним.

Женщина замолчала, набираясь духу. Недвига тоже замерла, исподволь ощущая щекочущее чувство страха, понимая, что услышит сейчас нечто такое, от чего всем им может не поздоровиться.

Жена Баяна тяжко вздохнула и продолжила:

– Но когда я вылезла следом, Баяна уже не увидела. Я пошла наугад и заметила женщину у повозки вождя. Не знаю, что-то мне подсказало тогда, что надо спрятаться, и я быстро юркнула за ближайшую повозку. Женщина вела себя очень странно, она стояла тихо чуть сбоку от полога и была неподвижна, как изваяние, поэтому я не могла никак догадаться, кто это. Прошло совсем немного времени, и вдруг засвистели стрелы, закричали люди. Из повозки выскочил вождь, и женщина ударила его сзади. Он упал. Я стояла, боясь пошевелиться. Женщина двигалась прямо на меня. Я думала, не выдержу, закричу или умру на месте. Она прошла рядом и не заметила меня. Зато я ее разглядела. Это была Тенгиза.

Недвига ошеломленно уставилась на женщину, переваривая услышанное, потом произнесла:

– Значит, ты видела, кто убил вождя, и не сказала старейшинам? Почему?

– Я долго мучилась. Я много раз хотела признаться, но вдруг мне не поверили бы? Я совсем чужая в вашем стане, а Тенгиза живет здесь много лет. И еще – она колдунья. Я боюсь ее.

– Вот глупости, – удивилась Недвига, – с чего ты взяла?

– Летом она часто ночью уходила из стана. Простая смертная разве пойдет одна ночью в степь? И Руту она совсем запугала. Знаешь, та при ней и слова боится сказать, выполняет любое ее поручение.

– Конечно, Рута рабыня, как ей не слушаться госпожу?

– Нет, тут другое. Она что-то знает про нее плохое, но молчит, боится…

– Ну, хорошо, – сдалась Недвига, решив не спорить с молодой женщиной, – ты так долго хранила эту тайну, почему сейчас решила все рассказать мне?

– Я хочу пойти к старейшинам и открыться им.

– Да ты что?! – Недвига аж привстала. – С ума сошла, что ли? Лучше молчи о том, что видела, и никому не говори. Я тоже нема как рыба, можешь положиться на меня.

Молодая женщина всхлипнула и уткнулась лицом себе в колени. Недвига растерялась, стала успокаивать:

– Ты что? Не плачь. Я всегда с тобой. Ничего не бойся. Тенгиза ведь ни о чем не догадывается, поэтому молчи. Расскажешь ты старейшинам правду – и что? Спросят, почему раньше молчала? Еще и накажут, если поверят…

– Я бы молчала, да сил нет терпеть. Извела меня ревность проклятущая.

– Да ведь Тенгиза только дразнится. Нет у нее ничего с Баяном и быть не может, – попробовала Недвига успокоить женщину.