Книга Ведьма с зелеными глазами - Анна Данилова

Я смотрел на нее, оглушенный биением своего сердца, и не мог объяснить ей, что я пригласил ее с собой исключительно из-за желания чувствовать ее рядом с собой, слышать ее голос. Просто наваждение какое-то!

– Марина, успокойтесь, сядьте…

Я схватил ее за руку, понимая, что ей может быть больно, и с силой усадил на место. Затем прижал ее руку к своим губам. Поцеловал.

– Вы извините меня… Сам не знаю, что на меня нашло. Вам никогда не приходило в голову, что следователь – он тот же мужчина? Сто раз простите!

– Вы что, серьезно хотели пригласить меня не как свидетельницу, не как соперницу Китаевой…

– Во-первых, никакая вы не свидетельница, вы же ничего не знаете и ничего не видели. Во-вторых, не думаю, что вижу перед собой идиотку, которая после того, как увидела своего мужа на объекте строительства в компании заказчицы, решает зарезать ее, а заодно и ни в чем не повинную женщину. Или это вы принимаете меня за кретина?

– Ну ладно… Вы тоже простите меня… Никогда бы не подумала, что следователь способен пригласить меня на пикник или куда-то там, за город… Мне пора.

– Я вас провожу.

Уже у выхода, в полумраке холла, где не было ни одной души, я обнял Марину за талию, быстро развернул ее лицом к себе и поцеловал. На поцелуй она, конечно, не ответила, и я понимал, что она в шоке от того, что с ней происходит. Но губы у нее были мягкие, теплые и пахли кофе.

– Вы очень мне понравились… – прошептал я ей на ухо.

– А вы мне – нет, – сказала она осипшим от волнения голосом и толкнула тяжелую дверь. – Ненавижу.

Она ушла, а я еще некоторое время стоял, приходя в себя. Не слишком ли много женщин прошло в тот день перед моими глазами? Аня Тот, которая взволновала меня, Катя Мертвая, которая была живее всех живых, официантка Надя, которая шептала мне свои тайны, обдавая мое лицо горячим мятным дыханием, и теперь вот Марина…

Я стоял и загибал пальцы, считал… Получалось, что у меня вот уже двенадцать дней не было женщины.

10. Катя Мертвая

– Проходи, Анечка.

Катя открыла дверь квартиры Эммы своими ключами.

– Господи, никак не могу принять ее смерть, так и кажется, что она сейчас появится, со своей чудесной улыбкой, обрадуется нашему приходу, мы обнимемся… Нет, это просто невозможно! Проходи… Ты с дороги, тебе надо принять душ, переодеться, поесть… Я взяла из кафе контейнеры с едой, знала, что нам будет не до этого, а есть-то нужно. Нам же силы понадобятся.

– Катя, скажи, за что ее могли убить? – Аня опустила свою дорожную сумку на пол, разулась. – Ты что-нибудь можешь мне сказать? Ты же общалась с ней каждый день, знала о ней все.

– Ты сначала иди в ванную, потом сядем за стол, помянем Эмму, тогда и поговорим. Мне прибраться нужно, пропылесосить и протереть полы. Здесь же куча народу была, эксперты, фотографы… Как тебе, кстати, наш следователь? Симпатичный, скажи?

Катя вдруг поняла, что сморозила глупость:

– Извини. Сама не знаю, что говорю.

– Да ладно, Кать, я что, не понимаю, что жизнь не остановилась, что она продолжается? Все мы живые люди. И следователь, как ты выразилась, «наш», очень даже ничего, но главное – он внушает мне доверие. Лицо у него суровое, но мужественное, мне кажется, что он нормальный умный мужик и сделает все для того, чтобы найти убийцу Эммы.

Катя распахнула в гостиной и спальне окна, набрала в ведро воды, взяла тряпку и принялась мыть полы в кухне.

Аня нашла в шкафу чистое полотенце и отправилась в ванную. По дороге заглянула на кухню, к Кате:

– Ты сама занимаешься похоронами? Я готова разделить с тобой все хлопоты и взять расходы на себя, деньги у меня есть.

– Я всегда знала, что на тебя во всем можно положиться, но, слава богу, и у нас тоже есть деньги, да и люди наши готовы помочь… Я присмотрела гроб и венки, но мы все ждем, во-первых, когда нам выдадут тело, во-вторых, ждем приезда родителей Эммы. Ты знаешь, они у нее не простые люди, витают в облаках, а потому, скорее всего, лишь раскошелятся на похороны, что же касается реальных каких-то действий, то я сомневаюсь, что они на них вообще способны. Поэтому я нашла человека, который только ждет, когда я ему дам команду действовать. Но платье я приготовила… Думаю, Эмма одобрила бы мой выбор.

Аня вышла из ванной в голубом махровом халате Эммы, с тюрбаном из полотенца на голове. Катя к тому времени уже закончила уборку и накрывала на стол.

– У нее всегда в холодильнике было что-нибудь вкусное, – вздохнула Катя. – Она так любила готовить. Присаживайся, Анечка. Вот, смотри, тут грибочки, рыбка… И водочка холодная. Давай, родная, выпьем за упокой души рабы божьей Эммы.

Выпили, не чокаясь. Кухня потемнела в сумерках уходящего дня, Катя встала и включила свет.

– Господи, как же мало она успела сделать! У нее было так много планов, проектов! Ты вот думаешь, что она целыми днями занималась своим кафе? Нет, Аня, у нас были большие планы, очень большие, и теперь, когда Эммы нет, а я знаю, что она наблюдает за мной, следит, я должна тебе сказать, что сейчас я в ответе за все то, что мы с ней вместе начинали. Эмма была удивительным человеком, и ты многого не знаешь.

– Она хотела открыть еще одно кафе?

– Нет, все не то…

– Конечно, мы с ней редко виделись, и она вообще по натуре была скрытным человеком, но одно я знаю наверняка – она всегда мечтала стать журналистом, ты же в курсе.

– Да, это так. Но то, чем она занималась последнее время, не связано с журналистикой. Скажем так, она увлеклась искусством, литературой… Знаешь, все-таки многое в нашей жизни зависит от случая, честное слово… И человек, выйдя из дома, никогда не знает, прежним ли он вернется обратно.

– Катя? Ты говоришь загадками… Я ведь чувствую, что ты хочешь мне что-то рассказать об Эмме.

– Однажды она шла по Арбату, хотела купить две или три картины, чтобы украсить кафе. Поскольку она очень далека была от живописи, от искусства и мало что в этом понимала, то она довольно долго ходила, выбирала, не знала, на чем остановиться, и так ничего и не купила. Зашла в кондитерскую выпить кофе с пирогом и оказалась за одним столиком с одним человеком, со стариком. Разговорились. Выяснилось, что кое-что в картинах он смыслит, но тоже, конечно, не профессионал, что он больше по литературной части. Эмма сказала ему, что его лицо кажется ей знакомым, и тогда он достал из кармана маленький томик стихов. Представляешь, она познакомилась с самим Качелиным!

– А кто это?

– Поэт! Очень известный! Его стихи переведены на многие языки мира! А с виду скромный такой, интеллигентный человек, одет очень просто и разговаривает, как выразилась Эмма, «без пафоса». Так вот, Качелин, оказывается, зашел в эту кондитерскую не только для того, чтобы выпить кофе, а купить пироги, чтобы пойти в гости к другу, который живет поблизости от Арбата, в одном из переулков. Он пригласил нашу Эмму, и они вдвоем отправились к этому другу. А друг этот тоже оказался не обыкновенным человеком, а известным писателем-фантастом Родионом Караваевым!