Книга Не вместе. Россия и страны Центральной Азии - Асылбек Бисенбаев

Дипломатические наблюдатели называют еще одну причину, по которой присутствие американских войск в Центральной Азии не вызывает у россиян энтузиазма, – это гордость. По словам заместителя директора Института США и Канады в Москве Виктора Кременюка, многие россияне не принимают того факта, что их страна не обладает ресурсами, чтобы играть сильную роль в Центральной Азии: «Думаю, что появление американцев и возможность того, что они останутся в регионе на некоторое время, воспринимается как своего рода вызов российскому господству. Не обязательно как угроза, а просто как вызов, пренебрежение или унижение».[71]

Политика России в бывших республиках СССР имела малопривлекательный характер. Любое государство, даже считающееся верным союзником и пророссийски настроенными, может получить «выстрел» из Москвы. Практически политика России была направлена на восстановление экономического и военного союза по старому советскому образцу но уже без серьезных вложений в экономику социальное развитие и строительство вооруженных сил. Существовало серьезное противоречие между риторикой и реальными действиями российских войск в зонах конфликтов. Аналитики отмечали, что миротворческие усилия России ведут не к стабильности, а к росту напряженности и эскалации конфликтов в Нагорном Карабахе, в Грузии, в Таджикистане, в Приднестровье. Если для США это было своеобразным открытием, то для стран СНГ ничего нового не было. Россия не может, в силу экономических причин, наращивать военное присутствие в государствах СНГ. Неадекватное поведение российских военных, в том числе и миротворцев, подрывает устои новых государств, создает ощущение угрозы со стороны северного соседа.

Разочарование политикой России, например, выразил депутат Милли Меджлиса (парламента) Азербайджана Анар Мамедханов: «После обнародования факта передачи оружия Россией армянам на сумму 800 миллионов долларов я посчитал, что в данном случае к этому факту надо отнестись не как просто к факту, а в целом как к внешнеполитической деятельности России на протяжении последних лет. Если говорить чисто с человеческой точки зрения, то это хамство, безбожное вранье и, образно говоря, кидалово… После провокационной политики Кремля в начале карабахского конфликта, после 20 января, Ходжалы, после многого и многого другого мы все еще наивно полагали, что политика Кремля будет гибче, мудрее. Однако всего этого не произошло.

Я не знаю, чем руководствовались кремлевские стратеги, передавая оружие Армении: кроме как хамством и неприкрытым цинизмом это не назовешь. Трудно логически обосновать, почему России, после серии геополитических провалов, после скандальных конфликтов с Эстонией, Грузией, Украиной, нужно было на пустом месте плевать в сторону Азербайджана? Надо особо отметить, что и в ГУАМ, и в отношениях со стратегическими западными партнерами, Азербайджан никогда себе не позволял не только на уровне исполнительной, но и законодательной власти, антироссийской риторики. Всегда с нашей стороны было уважительное отношение, и я бы даже сказал, выразительно сдержанное отношение к внешнеполитическим провалам северного соседа, даже тогда, когда дело касалось наших интересов. И в итоге мы получили то, что мы получили».[72]

Грузинский писатель Александр Эбаноидзе в своей статье поставил вопрос: «Вот факт, которому трудно найти объяснение: в сообщениях из Цхинвала не было ничего похожего на информационный паритет. За полтора года тенденциозная, односторонняя информация создала у общественности одностороннее представление. В редкие дни, когда "когда кольцо блокады вокруг Цхинвала" не сжималось, считали нужным сообщить, что "терские казаки признали правомерность выхода Южной Осетии из состава Грузии" или что-нибудь в это роде… Воинствующие сепаратисты искали поддержки в России. И нашли ее…» И это было написано не в 2008-м, а в 1992 году[73]

Действия военных не получали должной оценки и даже в завуалированной форме поощрялись. Например, в своем интервью «Комсомольской правде» 27 мая 1992 года президент Б. Ельцин говорил: «Мы поздновато оценили, что Россия должна обязательно влиять на положение русскоязычного населения в других странах. Что касается положения в Молдове – безусловно, среди офицерского состава 14-й армии имеются сторонники Приднестровья, и они начинают переходить, иногда и с техникой, на сторону приднестровцев. Поэтому Снегур, например, оценивает это как прямую интервенцию. Но это не интервенция России, это – защита живущих там людей по личной инициативе живущих там офицеров. Мне кажется, что если в Приднестровье хотят самостоятельности, то это дело самого народа».

Но действия офицеров в Приднестровье, в Абхазии, в Южной Осетии, на Северном Кавказе оценивались именно как действия российской армии, российского государства. А иначе быть не может. Ни одна армия не допустит, чтобы ее солдаты и офицеры с табельным оружием и техникой уходили «повоевать» за кого-то или с кем-то. Если офицер с подчиненными ему солдатами самостоятельно, без санкции командования вступает в конфликт, то его нужно судить как наемника, перешедшего на сторону другого государства, или как мятежника. Если командование не предпринимает никаких шагов по наведению должного порядка, то действия подчиненных должны расцениваться как выполнение приказа командования. Командование, в свою очередь, получает политическое одобрение руководства страны. Исходя из этой логики, действия 14-й армии президент Молдовы Мирче Снегур охарактеризовал следующим образом: «Открытая военная агрессия против нашего государства стала свершившимся фактом».

Ссылаться на самостоятельные действия армии – не изобретение Б. Ельцина. М. Горбачев, первый и последний президент СССР, неоднократно был не в курсе действий Советской армии. Например, 20 января 1990 года, когда Советская армия штурмом взяла Баку, столицу советского Азербайджана. При этом погибло 134 гражданских и 20 солдат, около 700 человек было ранено. Затем был январь 1991 года в Прибалтике, когда военные штурмом брали гражданские объекты. А ранее были взяты Тбилиси, Алма-Ата и другие горячие точки периода Перестройки.

После террористических актов 11 сентября 2001 года Вашингтон направил войска в Таджикистан, Узбекистан и Кыргызстан. С согласия правительств этих государств, поддержавших антитеррористическую акцию, и при одобрении Кремля. 11 августа 2003 года мандат на контртеррористическую операцию в Афганистане перешел от ООН к НАТО.

Поддержка контртеррорестической операции США и размещение американских военных баз на национальной территории являются личным выбором руководителей центральноазиатских государств. Дело в том, что роль общества и парламента в этих странах сведена к реализации и легитимизации решений исполнительной власти. Парламентский контроль над вооруженными силами в этих странах представить достаточно трудно. «В Узбекистане, например, нет политической оппозиции, и невозможно вообразить, чтобы парламент бросил вызов президенту. В Казахстане парламент (Мажилис) полностью лишен полномочий, и страна по сути дела находится под контролем президента… Те же суровые слова относятся и к другим среднеазиатским государствам».[74]