Книга Опасная стихия - Патриция Пелликейн

Генри выключил свет и вышел из комнаты, подумав, что ему повезло: эта маленькая, уединенная ферма — настоящее сокровище. Здесь никто не жил, кроме фермера и его жены, стало быть, никто не слышал выстрелов.

Генри хотелось спать, но еще больше ему хотелось согреться. Он двинулся в гостиную, где находился камин. Пламя почти потухло, но на полу лежали поленья. Генри сунул в камин сразу три, а когда огонь разгорелся, удовлетворенно вздохнул и потер руки. Ему стало тепло и уютно. Вот теперь он поспит как следует. А об этой шлюхе Мэгги он позаботится потом — когда отдохнет и немного придет в себя. Никуда она от него не денется.

Мэгги открыла глаза и обнаружила, что лежит на диванчике в темной комнате. Она нахмурилась, пытаясь сообразить, где она находится и как сюда попала, но потом вспомнила все сразу, до мельчайших подробностей. И снова на нее нахлынул страх, как обручем сковавший ее тело. Потом так же неожиданно, как страх, к ней пришло ощущение безопасности и покоя. Она с облегчением перевела дух, потянулась и краем глаза посмотрела на собаку, спавшую у печки.

Ей захотелось пить. Надо было подниматься и идти на поиски кухни. Она попыталась приподняться на локте, но ощутила ужасную усталость. Она попыталась не поддаваться сну, но веки не слушались. Это все оттого, что в комнате так жарко, подумала она. Слишком долго ей пришлось мерзнуть, и теперь ее тело жадно вбирало тепло. Позабыв про жажду, она смежила веки и снова забылась сном.

Бросив взгляд на затухающее пламя, Мэгги поняла, что прошло несколько часов. Тем не менее в комнате все еще было темно, и утро не торопилось сменить ночь. Что же в таком случае ее разбудило? Может быть, она что-то услышала? Некоторое время она лежала без движения, вслушиваясь в тишину. Наконец до ее слуха долетели звуки чьей-то тяжелой поступи. Это были шаги мужчины. Кто-то осторожно двигался в темноте по комнате. У Мэгги заколотилось сердце. Это Генри! Он все-таки до нее добрался! Как она могла забыть, что Генри всегда будет идти за ней по пятам? Ну почему, почему она не убила его, когда судьба предоставила ей такую возможность?

Она продолжала лежать без движения, затаив дыхание. Нужно, чтобы Генри поверил в то, что она спит. Это вопрос жизни и смерти!

Она чувствовала, как он наклонился над ней, коснулся ее… Но нет, он до нее не дотрагивался. Он только поправил плед, которым она укрывалась.

Когда же он от нее отойдет? Когда он пошел прочь, она приоткрыла глаза и заметила, в каком направлении он скрылся. При свете затухающего очага можно было увидеть не много, но и не так уж мало.

Мэгги, например, заметила стоявшую у железной дверцы кочергу и лопатку для углей. Она поднялась с диванчика, сжала в руках кочергу и подкралась к двери. Там, по-видимому, находилась кухня. Она стояла в нескольких дюймах от дверного проема, прислушиваясь к тому, как он ходит, и дожидаясь того момента, когда он приблизится.

Он был уже рядом с дверью, но неожиданно шаги затихли. Мэгги затаила дыхание. Почему он остановился? Он что, знает, что она здесь? Услышал, как она дышит или как непозволительно громко стучит ее сердце?

Подняв кочергу над головой, Мэгги замерла.

Прошу тебя, Господи! Пусть он только выйдет! А уж все остальное она сделает сама. Все на себя возьмет, на все пойдет, только бы избавиться от испепелявшего ей душу страха. В следующее мгновение он появился в дверном проеме и остановился, повернувшись к Мэгги боком. Она поняла, что лучшей возможности ей не представится, и что было силы ударила кочергой по плечу.

Майк держал в руке кружку с кофе и Как раз собирался поднести ее ко рту. Боковым зрением он заметил какое-то движение в углу, но отреагировать не успел. В следующий момент рука у него онемела и из ослабевших пальцев выпала кружка. Он не успел еще как следует осознать происходящее, как последовал новый удар — на этот раз по голове.

На долю секунды он потерял сознание, а когда опомнился и бросил взгляд на опустевший диванчик, то сразу все понял. Мэгги между тем снова взмахнула кочергой, но на этот раз Майк опередил ее. Он пригнулся и ушибленным плечом нанес женщине удар в грудь, сбив ее с ног. Потеряв при этом равновесие, Майк вместе с нападавшей рухнул на пол, придавив ее к полу.

Мэгги хотела было закричать, но обрушившийся на нее всей массой Майк сбил ей дыхание, и из ее уст вместо крика вырвался какой-то сиплый рык. Заворчал, вскочив, Брэнди, но Майк быстро призвал его к порядку, сердито бросив:

— Ты опоздал, приятель!

Он вырвал из рук Мэгги кочергу и теперь держал у самого ее горла, давая тем самым понять, что последние события до чрезвычайности испортили ему настроение.

— С чего это вам взбрело в голову меня бить, леди? Что вы замышляете?

Но у Мэгги и в мыслях не было, что она могла сражаться с кем-нибудь, кроме Генри. По этой причине она продолжала пребывать в уверенности, что на нее навалился все тот же ее вечный преследователь, и ее сознание отозвалось на это вспышкой буйной истерики.

Она закричала так, что у него заложило уши. В эту минуту Майк боролся с сильнейшим искушением: уж очень ему хотелось огреть эту женщину кочергой по голове, то есть поступить с ней точно так, как она поступила с ним.

Справившись с искушением, он отшвырнул в сторону кочергу и схватил Мэгги за плечи. Глаза у него грозно сверкали, но Мэгги, продолжавшая биться в истерике, не замечала этого. Майку ничего не оставалось, как основательно ее встряхнуть, как трясут спелую грушу. Это возымело действие — крики прекратились, уступив место слабым стонам.

Между тем у Майка появились к гостье кое-какие вопросы. Прежде всего ему хотелось узнать, зачем она набросилась на него, не было ли у нее какого-нибудь коварного плана на его счет и не поджидал ли ее где-нибудь неподалеку сообщник, чтобы вернее с ним, Майком, расправиться.

Но зачем ей все это было нужно? Никаких ценностей у него отродясь не водилось. Все, чем владел Майк, это была его ферма — если не считать страховки, конечно. Он покачал головой: во всем происходящем следовало основательно разобраться.

Долго, бесконечно долго он всматривался в ее черты. Чтобы наброситься на человека без видимой причины, нужно основательно повредиться в рассудке, и ему следовало не злиться на нее, а пожалеть. Но Майку в своей жизни приходилось видеть всякое. Что, если это всего лишь игра? Он решил не искушать судьбу.

— Я так больше не могу… Я не вынесу… Убей меня — и покончим с этим, — бормотала женщина, а потом снова принималась жалобно стонать.

По всем признакам она все еще не пришла в себя. Но Майк больше не доверял ей. Поднявшись, он заметил, что пальто на ней разошлось и грудь обнажилась. Он презрительно скривил рот. Что это, еще одна попытка его разжалобить, заставить позабыть, что минуту назад она едва не вышибла ему мозги?

— Лежите и не двигайтесь, — проворчал он. — Я скоро вернусь.

Майк хотел было скомандовать собаке «охраняй!», но передумал. Глупый пес даже не сумел предупредить своего хозяина, что его ждет засада, а ведь для этого ему было достаточно всего разок тявкнуть. Майк надел пальто и нахлобучил на голову шляпу, прикрывая шишку, которая пока что была невелика, но увеличивалась в размерах с каждой минутой.