Книга Китайский цветок - Эмма По

Даша словно в тумане видела, как он растопырил свои дурацкие короткие пальцы и, приложив руку к груди, что-то говорил, говорил… Сволочь! Что ему надо?

— …во-вторых, избежите скандала, а я сделаю кое-какие покупки, в которых долго себе отказывал. Ну так как? Согласны?

— Повторите свое предложение еще раз, — попросила Даша.

— Если вы не согласитесь, я отдаю своего свидетеля шефу, — начал он, видимо, по новой. — Когда он точно будет знать, кто свистнул его бабки, он их сто пудов вытрясет! Вам с мамашей не поздоровится. А я предлагаю поделить эти деньги между тобой и мной. — Костик почесал затылок и облизнулся. — В общем, так, Даш. Делим на две кучки. Мне — та, которая побольше, а тебе — которая поменьше. Я, во-первых, хозяин положения, во-вторых, — он дотронулся до Дашиной коленки и тут же брезгливо отдернул руку, — тебе ведь надо не очень много денег, Даш, а мне — здоровому энергичному мужику… Сама понимаешь. Короче, мне — восемь, тебе — две. И ждать не буду, — предупредил он почти строго.

— То, что ты рассказал, конечно, меняет дело, — очень тихо сказала Даша. — Поверь, я в самом деле ничего не знаю об этих деньгах. Нужно поговорить с мамой. Может, она в курсе дела? Может, она нашла их в Зоиной квартире и ничего мне не сказала?

— Может, и нашла, потому что… — он запнулся, — сейчас их там нет.

Даша удивленно на него взглянула. Боже, как это не пришло ей в голову!

У него есть ключ, и эта сволочь наверняка побывал там, когда узнал о пропаже денег.

— Ты хочешь сказать, что был в Зоиной квартире уже после ее смерти?

Костик вальяжно растекся в мягком кресле, капризно вытянув губы.

— Слушай! Вот только не надо закосов под чувствительную барышню! Ты еще в обморок упади. В Зоиной квартире… После ее смерти… — трагическим голосом провыл он, передразнивая Дашу. — Ты пойми, мы с твоей сестрой были не просто любовниками! Считай, у нас был гражданский брак, и многое находилось в общей собственности.

— Что ты мелешь! — не выдержала Даша. — Какой гражданский брак! Ты даже не посчитал нужным спросить у меня, есть ли у нас с матерью деньги на Зоины похороны! Муж хренов…

— Но-но! Вот из тех денег, что сестрица твоя стырила, заберешь себе пару тысяч. Двести долларов, так и быть, тоже твои.

Даша взяла себя в руки и заметила рассудительно:

— Мне нужно время, чтобы узнать, где сейчас деньги.

— Сколько тебе нужно времени?

— Неделя.

— А год тебе не нужен? — фиглярничал Костик. — Три дня, включая сегодняшний! Четверг — крайний срок. Управишься раньше — позвони.

Он решительно поднялся с кресла и направился в прихожую. Из комнаты было слышно, как щелкнул замок и хлопнула дверь. Костик ушел, не попрощавшись.

Даша осталась одна. Ее охватила паника. Господи! Почему она так неосмотрительно себя повела? Неужели нельзя было выйти из метро на любой станции, зайти в любой обменник, в который этому хренову сыщику не пришло бы в голову совать нос, и обменять доллары там! Сама себя подставила. И дело уже не в деньгах. Если даже он их получит, этот алчный жук, когда все истратит, снова придет к ней, а узнав, что разбогатела благодаря американскому родственнику, начнет шантажировать соучастием в краже и неизвестно до чего докопается…

О том, что неленивый Лапа вот так, шаг за шагом, может добраться до истории мнимой Даши, как он добрался до кассирши из обменника, — приводила в ужас. Даша представила, как Лапа своей короткопалой пятерней вцепится мертвой хваткой в ее будущее благосостояние, за которое она так дорого заплатила, и всю оставшуюся жизнь будет тянуть и тянуть из нее соки. Нет! Лучше уж вниз головой с той же лестницы, что и сестра!

Мысль посоветоваться с Валеркой как пришла, так и ушла. Нечего впутывать его в это дело. Хотя получается, что ближе него никого у нее сейчас нет. Она закрыла глаза и вспомнила свое изумление, когда поняла, что Валерка Дашкин любовник. Неплохо устроилась сестрица — уютная квартирка, доходная работенка, мужик под боком, а главное — все радости, не выходя из дома. Ловкая тихоня!

Валерка — ее наследство. Именно так и надо его воспринимать. Но отношения с ним следует строить по-своему. Это для сестры он был светом в окошке, а для нее — так, эпизод, маленькое тайное развлечение. И постепенно его надо, конечно, отдалять от себя. Тем более что глуповатая многозначительность и ирония, с которыми он стал с ней обращаться, начинают действовать на нервы. Что, кстати, стоит за этой многозначительностью — непонятно. То ли манера у него такая, хотя раньше вроде не замечала, то ли такие у них с сестрой были игры.

Вот здесь, конечно, она могла допустить большой прокол!

О том, какие у них там были игры, она ровным счетом ничего не знает. О том, как должна вести себя в постели парализованная женщина, — тем более. На всякий случай демонстрировала чувственность бревна, а он все спрашивал, хорошо ли ей. Откуда она знает, что он имел в виду, и вообще, могло ли быть Дашке хорошо в этом смысле? У нее с сестрой никогда не было разговоров на эту тему.

Но как ей теперь вести себя с Валеркой? Наверное, следует положиться на его опыт в общении с сестрой, а потом все образуется само собой.

Засыпала она тяжело и даже на пороге сна удивлялась тому, сколько проблем и переживаний свалилось на ее бедную голову именно в то время, когда, кроме скуки и одиночества, ничего от жизни не ждала.

Утро началось с неприятного разговора. Звонил новый коммерческий директор издательства. После короткого обмена любезностями пошли жалобы на трудности, которые переживает издательское дело в России: и спрос читательский не угадаешь, и денег у людей нет, и вообще, книги покупают только в Москве и Петербурге, словом — каждое издательство должно думать о том, как предельно удешевить книгу. В этой связи появилась, дескать, необходимость сократить все расходы, в том числе гонорары переводчиков. Дальше заговорил конкретно о последней работе:

— Вы, Дарья Васильевна, видимо, сотрудничаете еще с каким-то издательством, и на всех времени явно не хватает… По мнению редактора, концовка романа сделана в спешке и совершенно выпадает из общей стилистики… Это надо переделать и рассмотреть новые предложения издательства по расценкам. Они сокращаются примерно на четверть…

Даша не стала даже производить в уме никаких расчетов — настолько возмутил ее этот разговор. Да, вполне возможно, что концовка выпадает по стилю. Но разве «выпадает» — означает, что она хуже предыдущего материала? Вовсе нет! И уж совсем не означает, что за тяжелейший творческий труд можно предлагать гроши… Да пошли они все…

Примерно так она и ответила, прежде чем дать отбой. Как ни уговаривала себя, что неудача с издательством ерунда, настроение было испорчено. И если признаться себе честно, конечно, расстроило то, что у сестры, переводчицы-самоучки, получилось лучше, чем у нее — переводчицы дипломированной. Она не любила, когда с чем-то не справлялась. Особенно так, до «полной традесканции», грустно усмехнулась Даша и подошла к подоконнику, на котором сестра устроила цветник.