Книга Мимолетный каприз ? - Маргарет Нетли

— Положишь возле телефона, — сказала Джоан. — Надеюсь, она будет гармонировать с остальными книгами, которые ты так любишь читать.

— А как ты догадалась, что я держу их не только для того, чтобы производить впечатление на девушек, которых задумал уложить в постель?

Джоан пристально взглянула ему в глаза.

— Разве я ошиблась?

— Нет.

— Вот и чудесно.

Голос Джоан звенел, щеки порозовели. Она намерена остаться и после украшения елки! — понял Майк.

— Вижу, у тебя все готово, — заметила Джоан, увидев разложенные на столике игрушки. Тут из спальни показалась Люсиль. — А вот и ты, красавица! — Она наклонилась и ласково погладила кошку. — Я все ждала, когда ты выйдешь…

Люсиль с урчанием выгнула спину и подняла пушистый хвост. Глядя на нее, Майк мог, думать лишь о том, как вчера Джоан попыталась расстегнуть на нем джинсы, чтобы затем приласкать его точно так же, как сейчас киску.

— В сумочке есть подарок и для Люсиль, — сказала Джоан.

Сунув руку поглубже, Майк извлек банку дорогих кошачьих консервов.

— О, это ей понравится! Но тогда уж угости ее сама, чтобы она знала, от кого презент.

— Ладно. Где ее миска?

— На кухне. Сейчас я открою банку…

Мгновенно учуяв соблазнительный запах, Люсиль начала громко мяукать. Джоан выложила на тарелку несколько ложек смеси, и кошка принялась с аппетитом уплетать лакомство.

Джоан выпрямилась, с улыбкой наблюдая за Люсиль. Майк счел это неплохим признаком. По-видимому, она все же пребывает в хорошем настроении.

— В сумочке осталось еще кое-что, — повернулась к нему Джоан.

— Вот как?

Порывшись, Майк извлек нечто неожиданное — веточку омелы, издревле известное средство для повышения здоровья и плодовитости. Символ мужской силы. Впрочем, женщин это растение тоже наделяет необычайной чувственностью.

Майк поднял взгляд на Джоан, и его пульс ускорился. Ее лицо пылало, глаза блестели.

— Только Люсиль не давай, иначе придется искать твоей киске приятеля, — негромко произнесла она.

По телу Майка пробежал трепет предвкушения.

— Дорогая, мне не терпелось поцеловать тебя с того самого мгновения, как ты переступила мой порог!

— Что ж, сейчас у тебя есть повод, — шепнула Джоан.

Она еще днем решила, что должна взять на себя часть инициативы. С Майком ей хотелось стать другой, не похожей на себя. Потому-то она и купила веточку известного своей силой растения.

Судя по тому, как жадно он притянул ее к себе, идея оказалась неплохой.

— Тебе известно, что мы целовались всего один раз?

Джоан обвила его шею руками. Гулко стучащее в ее груди сердце заглушало ненавязчиво звучавшую в гостиной рождественскую музыку.

— Зато как! — слетел с ее губ прерывистый шепот.

— Жаль только, что это произошло в темноте, — Майк провел веточкой омелы по бровям

Джоан, сопроводив свое действие серией мелких поцелуев. Затем он чуть отстранился и оглядел ее, словно прикидывая, к каким еще местечкам можно применить волшебное растение.

Будто прочтя его мысли, Джоан тоже представила некоторые участки своего тела, которые он мог бы пощекотать омелой.

— Прошлой ночью я нуждалась в темноте, — потупилась она.

— Знаю, солнышко, — кивнул он. — Мрак иногда бывает чрезвычайно эротичным.

— Возможно, мне и сегодня… потребуется темнота, — с запинкой произнесла она.

— Все, что пожелаешь. — Пристально глядя — Тогда почему ты отодвинулась?

Разве могла Джоан признаться, о чем подумала?

— Я… э-э… В общем, не нужно было отдавать тебе эту веточку до тех пор, пока мы не украсим елку. Ведь ты хотел покончить с этим до того, как мы… — Все-таки у нее не хватало смелости произносить некоторые слова.

— Займемся любовью, — докончил Майк фразу. Он тоже говорил с трудом, но по другой причине: из-за возросшего чувственного накала. — Не спорю, я так сказал, но, сейчас мне очень хочется изменить последовательность событий.

Судя по бугру под джинсами в районе бедер Майка, он действительно был готов переместиться в спальню. А Джоан пока нет. Украшение елки даст ей время вспомнить истинную цель, с которой она сюда пришла: чтобы стать временной любовницей Майка и обрести в его объятиях уверенность в себе, а вовсе не для того, чтобы влюбиться в этого парня, пусть даже он и целуется как сам дьявол-искуситель!

— Все-таки давай сначала займемся твоим рождественским деревцем, — попросила Джоан. — И сохраним омелу… э-э… на потом.

— Ладно.

Они принялись наряжать елку, подавая друг другу игрушки. Через полчаса, показавшиеся Майку вечностью, он обронил:

— Что-то дело медленно продвигается, ты не находишь?

— Но ведь впереди у нас еще много времени.

— Вся ночь? — с надеждой спросил Майк. Ах, как бы Джоан хотелось в самом деле пробыть у него до утра! Ее щеки окрасились легким румянцем.

— Понимаешь, мне нужно хоть немножко поспать. Завтра рабочий день и…

Майк улыбнулся. Практичность Джоан умиляла его.

— Намекаешь, что мне следует поскорее что-то предпринять? В таком случае предлагаю оставить елку в покое.

Покраснев, Джоан быстро произнесла:

— Нет! Нужно закончить начатое. — Она машинально перевела взгляд на книжные полки, и тут ей очень кстати попался на глаза корешок с надписью «Взлет и падение Римской империи». Джоан ухватилась за находку, спеша сменить тему, — Ты и этим интересуешься? — спросила она, кивнув на томик.

— Не только.

Действительно, скользнув взглядом дальше, Джоан увидела сочинения Платона и «Камасутру». Последнюю книгу она разглядывала несколько дольше, чем следовало.

Майк даже подумал, не следует ли объяснить, почему он приобрел это произведение, на случай если Джоан приходилось его читать и она оскорбилась духом мужского шовинизма, пронизывающим данный труд насквозь.

Тут уж ничего не поделаешь, хотел сказать Майк, в те времена между мужчинами и женщинами не существовало равноправия, в том числе и в сфере интимного общения.

Однако пока он размышлял, Джоан перевела взгляд на другие книги — по истории, философии, экономике и тому подобным дисциплинам.

— Кое-что из этого мы проходили в университете, — пробормотала она, обращаясь в большей степени к себе самой. Затем изумленно взглянула на Майка. — Интересно, существует предмет, который ты еще не изучил?

— Астрономия, — коротко произнес тот. — Но после новогоднего праздника думаю ею заняться.