Книга С первого взгляда - Даниэла Стил

Сейчас Тимми лежала в постели и разговаривала с Жан-Шарлем, и в выражении ее лица были покой, умиротворенность. Он был растроган ее откровенностью. И вдруг почувствовал, что после операции, которая так сильно на нее повлияла, он словно бы преодолел разделяющее их расстояние и за несколько часов превратился из лечащего доктора в доброго друга, это наполнило его гордостью. Какая она удивительная женщина, думал он. Тимми тоже чувствовала, что они стали гораздо ближе друг к другу, и тоже думала, какой он замечательный врач и какой удивительный человек. Сколько в нем понимания, душевной теплоты. Излучение его доброты и позволило ей открыться перед ним, как она много-много лет ни перед кем не открывалась. Она не любила рассказывать о своем прошлом и, наверное, сейчас и не вспомнила бы, когда в последний раз кому-то рассказывала о себе.

– Простите, что утомила вас этой невеселой давней историей. Я редко кого в нее посвящаю, но понимаю, что просто обязана была объяснить вам, почему впала в такую панику ночью, – призналась она, виновато глядя на него. Она позволила ему узнать так много о себе и теперь почувствовала себя слегка неловко.

– Вы вели себя молодцом, – успокоил ее он, – и не должны мне ничего объяснять. Оказаться под ножом хирурга в чужой стране, да еще когда рядом с тобой нет ни одного близкого человека, – жестокое испытание. Кто угодно испугается. А у вас было больше причин для страха, чем у кого бы то ни было. Вы пережили в детстве такую тяжелую травму. Неудивительно, что у вас нет детей, – осторожно сказал он. – Вероятно, вы боялись причинить кому-то другому боль, которую когда-то перенесли сами. – Многие из его знакомых, кому выпало на долю тяжелое детство, потом не хотели иметь детей. И Тимми, надо полагать, принадлежала к этой категории. Но вдруг он увидел выражение ее глаз и понял, что разбередил еще одну рану. Он готов был откусить себе язык. В ее глазах было такое страдание, что он умолк на полуслове.

– У меня был сын, но он умер, – тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза.

– Простите… – Его голос прервался. – Какой же я глупый, как мог подумать… мне и в голову не пришло… когда я спросил вас, вы сказали, что у вас нет детей… я и решил… – У него сложилось впечатление, что она – типичная деловая женщина, полностью посвятившая себя карьере и успеху, женщина, которая не хочет иметь детей, тем более после одинокого детства, полного лишений и невзгод. Он и подумать не мог, что у нее был ребенок. И самое ужасное, что он умер.

– Нет-нет, ничего, не огорчайтесь. Я уже успокоилась. Много времени прошло. Ему было четыре года, и он умер двенадцать лет назад от опухоли мозга. Спасти его не могли. Сейчас, может быть, все сложилось бы по-другому. Сейчас онкология добилась таких успехов, столько открытий, а тогда… Мы сделали все, что было только возможно. – Она грустно улыбнулась Жан-Шарлю, и он увидел, что в ее глазах стоят слезы. Она не могла говорить о сыне без слез. И говорила о нем очень редко. – Его звали Марк.

Она сказала это так, словно хотела, чтобы его помнили. Не просто ребенок, который умер двенадцать лет назад, а мальчик, которого звали Марк и которого она любила и о ком будет хранить память в своем сердце всю жизнь.

После этого ее бизнес стал превращаться в империю, и эта империя все расширяла и расширяла свои границы. Началось это, если быть точным, через год после того, как ее оставил муж. Она пережила еще один тяжелейший период в своей жизни и отчасти еще и поэтому не захотела больше выходить замуж и завязывать серьезные отношения с мужчинами. Покой, любимая работа и время от времени связь с такими мужчинами, как Зак, просто чтобы проводить вместе выходные, – вот все, что теперь ей было нужно. Она не хотела ни слишком привязываться к человеку, ни испытывать боль. Не хотела слишком сильно полюбить мужчину и страдать после разрыва с ним, как она страдала, расставшись с Дерриком, или снова пережить агонию, которую испытала, когда умер Марк, свет ее очей, проживший на свете всего четыре года. Теперь ее жизнь стала куда проще. На дороге встречаются ухабы и рытвины, но со всем этим она легко справляется, и нет никого, кто был бы ей слишком дорог. Нет больших радостей, но нет и горя. Она не хотела снова упасть на дно пропасти и желать смерти, как случилось после смерти Марка и разрыва с Дерриком. Она хотела всего лишь жить, как живет сейчас, смотреть в будущее и не оглядываться на прошлое, думать о коллекциях, которые она создает, устраивать показы прет-а-порте, ценить общество друзей и помощников. Пусть все так и остается, как есть, ничего другого, ничего нового ей не надо. Жан-Шарль прочитал это в ее глазах.

Душа Тимми была крепко-накрепко заперта. Она чуть приоткрыла дверь и позволила ему заглянуть в щелочку, но вообще никогда ее не отпирала. Только так и можно было защитить себя от боли воспоминаний, не позволить старым ранам открыться. Когда она рассказывала ему о сыне, ее лицо словно бы осветилось изнутри; когда упомянула о муже, оно погасло. Все это осталось для нее в прошлом и, надо надеяться, никогда не оживет. Ей выпали на долю тяжелейшие испытания, она пережила их и не сломалась, только с Марком не рассталась, сохранила его в своем сердце. Он так всегда и будет жить в нем. Но ни серьезных отношений с мужчиной, ни даже ребенка в ее жизни не будет. Все это грозит такими мучительными страданиями.

– Понимаю, какое горе потерять сына, – произнес Жан-Шарль. Он был полон искреннего сострадания и участия. – А ваше детство! И все это выпало одному человеку. Да уж, вы поистине избранница судьбы. – Каждое слово ее рассказа живой болью отзывалось в его сердце. И вдруг он почувствовал радость – ведь он встретил эту замечательную женщину, и она к тому же его пациентка. Ею нельзя не восхищаться!

– Вы правы, но судьба мне порой и улыбалась. Надо уметь играть теми картами, которые тебе выпадают. Иногда плохие, иногда хорошие – как повезет. – Тимми устало улыбнулась. Она рассказала ему так много, что ж, пусть узнает и остальное. Она видела по его взгляду, что он задает себе вопрос, почему у нее не было мужа, раз был ребенок, но спросить не решается из деликатности. Он думал, что она, вероятно, вышла замуж, когда ребенок уже родился, а может быть, родила ребенка без мужа, она ведь такая отважная. Его бы это ничуть не удивило.

Тимми рассказала ему историю своего замужества спокойно и просто, без горечи, никого не обвиняя, только факты.

– Муж ушел от меня через полгода после смерти сына. Эта смерть нас обоих раздавила. Мы прожили вместе пять лет, не такой уж долгий срок. Он был дизайнер мужской одежды, я пригласила его, когда начала разрабатывать линию мужской одежды, а он был отличный художник, и нас связывала добрая дружба. Потом мы поженились. Он порядочный человек. Когда Марк умер, я думала, что мы тоже умрем. Наши отношения сильно переменились. Мы оба были так опустошены и убиты горем, что не замечали друг друга. А потом я узнала то, что всем было давно известно. Мой муж был бисексуал и женился на мне, чтобы иметь ребенка. Я забеременела сразу, как только мы поженились. А решили мы пожениться как-то вдруг, неожиданно. Я даже не очень-то и хотела детей, причин было много, и вы их только что назвали. Он меня уговорил, уговорил выйти за него замуж и родить ребенка. И это было самое большое счастье, которое мне выпало в жизни. А потом, когда Марк умер, Деррик сказал мне, что хочет уйти. Объяснил, что женился на мне по одной-единственной причине, – хотел иметь детей. На другого ребенка ни у меня, ни у него не было душевных сил, к тому же у него была своя, тайная жизнь, о которой я не знала. И нам был нужен только Марк. Думаю, его смерть и положила конец нашему браку. Каждый раз, как мы смотрели друг на друга, мы видели Марка… Деррик начал пить, у него появился другой мужчина, он увлекся. Думаю, он не хотел, чтобы я страдала еще и из-за этого, хотел расстаться быстро и без дрязг, и я хотела того же. Наверное, в тех обстоятельствах это было самое правильное. Он перестал работать у меня, мы развелись, и с тех пор они живут в Италии. По-моему, у него все хорошо, и я желаю ему добра, – произнесла она очень спокойно, и Жан-Шарль в очередной раз подивился силе духа этой женщины, так достойно пережившей и эту трагедию. – Я отдала ему значительную долю бизнеса, когда он ушел, потому что именно благодаря ему наша линия мужской одежды получила такое широкое признание во всем мире. Мы расстались, и я снова вернулась к работе, стала работать как одержимая. Работа стала моей жизнью. Сама не знаю как, но я пережила и смерть Марка, и потерю Деррика. Но боль от потери ребенка никуда не исчезает. – Опять ее глаза наполнились слезами. – Деррик иногда звонит. Нам обоим нелегко разговаривать друг с другом. Уж лучше не звонил бы. Да и что я могу сказать ему, а он – мне? Он живет с мужчиной, который работал у нас когда-то моделью. У них все хорошо. А я живу своей жизнью. И когда мы расстались, в моей жизни кончилась целая эпоха. Вот так-то…