Книга Секрет счастья - Фрэнсис Дикинсон

Кевин покачал головой. Вздохнул. Отпил пива.

— Знаешь, Джек, я не могу продолжать. Не обижайся, но то, что мы затеяли… Так нельзя.

Арбетнот с мрачным видом кивнул.

— Ты прав. Мы вели себя, как мальчишки. Затеяли игру и даже не подумали, что играем с человеком. Мне и самому не по себе. Особенно после вчерашнего. Бедняжка, должно быть, ужасно перепугалась. Ты ее видел?

— Да, — коротко ответил Кевин, не вдаваясь в детали своего пребывания в доме Джессики Фоллетт. — Скажи, ты знаешь ее мужа?

— Майкла Монро? Они же развелись.

— Оказывается, нет, хотя живут раздельно. Что он за фрукт?

— Ну как тебе сказать… Работает в рекламном агентстве, любит погулять, но ничего лишнего себе не позволяет. Слышал, что он приехал с ней из Чикаго. С полицией никаких проблем никогда не было.

— А Билл Стентон?

Джек едва не поперхнулся.

— Ну ты замахнулся! Стентон — фигура крупная. В нашем городе он наверняка один из самых влиятельных людей. Ярый противник мэра. Политические игры это его хобби. Но с журналисткой, пусть даже редактором газеты, связываться не станет. Она для него мелочь. Тем более что и газета почти его собственность.

— Тогда как ты объяснишь то, что произошло? Кому понадобилось вторгаться ночью в дом Джессики?

Арбетнот развел руками.

— Скажу одно: никаких следов он не оставил.

— То-то и странно. Ладно. — Кевин допил пиво и поднялся. — Мне пора, Джек. Намечается одно дельце.

— Но за Джессикой ты присмотришь?

— Не беспокойся. У меня к тебе просьба. Можешь навести справки о Майкле Монро? Меня интересует его финансовое положение.

— Сделаю.

Прыгнув в омут с головой, Джессика уже не хотела возвращаться на берег. Да и не могла. Водоворот страсти захватил ее, закружил, завертел, увлекая все глубже и глубже. Когда-то нечто подобное она испытала с Майклом. Но тогда, может быть, в силу молодости и неопытности, любовь воспринималась как данность, как нечто естественное, как праздник, отличающийся, разумеется, от будней, но следующий в одной с ними череде.

Тот огонь давно погас, умер, поглотив весь горючий материал, и в последние месяцы Джессика все чаще склонялась к мысли, что душа ее превратилась в пепелище, занесенное серым безжизненным пеплом и холодными, остывшими угольями.

Одной ночи оказалось достаточно, чтобы зола и шлак были бесследно сметены могучим потоком, а пустырь вдруг ожил, зазеленел ростками свежих, крепнущих с каждым днем чувств.

Судьба сделала ей подарок, дала второй шанс, и Джессика относилась к нему бережно, трепетно, осторожно и с благодарностью.

Она не строила далеко идущие планы, не позволяла себе заглядывать в будущее и не расспрашивала Кевина о прошлом, понимая, что жить можно и нужно только сегодняшним днем, что обещания и клятвы есть первые шаги по дороге в тупик, что там, где возникают разговоры о гарантиях, кончаются истинные чувства, что каждый человек идет в жизни своим путем и попытки шагать вместе приводят лишь к тому, что кто-то один, а то и двое, оказываются за обочиной.

Она и Кевин провели вместе несколько дней, но уже успели выработать что-то вроде алгоритма встреч. Утром вместе уезжали на работу, чаще всего каждый на своей машине. В половине второго отправлялись на ланч, стараясь не мелькать часто в одном месте, а вечером, часам к семи или восьми, встречались в доме Джессики.

Кевин оказался весьма неплохим кулинаром, не только знающим массу рецептов, в том числе экзотических, но и умеющим приготовить вкусные, иногда просто деликатесные блюда. Джессика же, как ни старалась, с утомительной регулярностью выдавала нечто в лучшем случае относительно съедобное. Какие бы продукты она ни брала, в какой бы пропорции их ни смешивала, результат был одинаково удручающим.

Они ужинали, читали, смотрели телевизор или занимались какими-то другими делами, но в конце концов сходились в спальне.

И ночи были слишком коротки для них.

Майкл увидел их случайно, потому что заглянул в кафетерий «Робуста» только для того, чтобы встретиться с очередным клиентом, владельцем кафетерия. После успешно завершившихся переговоров он остался перекусить и уже допивал кофе, когда в зале появились Джессика и тот парень. Майкл видел их вместе всего во второй раз, но сразу заметил разницу. Тогда, чуть более недели назад, они были каждый по себе, сейчас — вместе. Тогда они были чужими друг другу или, по крайней мере, едва знакомыми. Сейчас — любовниками, Майкл понял это сразу. Когда мужчину и женщину связывают особые отношения, это проявляется во всем: во взглядах, в жестах, в манере держаться, в улыбке… Влюбленные не могут не вторгаться в зону личного пространства друг друга, и если у чужих людей такие вторжения вызывают острое неприятие или в крайнем случае недовольство, то у любовников поощряются и приветствуются.

Они шли между столиками прямо на него, а Майкла словно парализовало. Он понимал, что надо уйти или хотя бы отвернуться, чтобы не встретиться взглядом с Джессикой, но ничего не мог с собой поделать. Откровенно говоря, Майкл не ожидал от себя такой слабости. Он и Джессика не жили вместе более полугода, но он старался не думать о разводе, о том, что между ними все кончено. Оставаясь, пусть не более чем на бумаге, ее мужем, Майкл тешился иллюзией сохранения брака. Да, конечно, он изменял ей, но это ничего не значило, потому что единственной женщиной в его жизни оставалась Джессика. И вот теперь, увидев ее с другим мужчиной, увидев ее сияющие глаза и улыбающиеся губы, Майкл со всей неумолимой ясностью уразумел простую, как топор палача, истину: она любит другого — он потерял ее навсегда.

Они прошли мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Как будто его не существовало. Как будто он был ничтожной песчинкой у них под ногами. Как будто, если бы он прекратил сейчас свое жалкое существование, от этого абсолютно ничего бы не изменилось и глаза Джессики так же лучились бы от счастья, а губы так же улыбались бы — другому.

8

— Бухгалтера! Они же ни черта ни в чем не разбираются. Не понимаю, зачем только мы им платим! Черт возьми, эти ребята зарабатывают столько, что и сосчитать не могут, но при этом не дают ответ на самый простой вопрос. Откуда взялся, например, тот мрамор? Его что, привезли из Италии? Да еще, наверное, тащили вокруг света!

Саймон Киркленд бушевал, стоя на пороге ванной своего будущего дома в пригороде Спрингфилда.

Стрелы раздражения и злости летели в личного бухгалтера мэра, Ричарда Паттерсона, который, впрочем, уже привык к подобным выпадам в свой адрес и воспринимал их спокойно.

— Мрамор действительно из Италии, мистер Киркленд. Впрочем, у нас есть другой, в три раза дешевле. Хотите взглянуть?

— Не хочу, — буркнул мэр. — Все равно обманете. Этот, по крайней мере, мне нравится. Кстати, а почему я не вижу джакузи? Что за ванная без джакузи?