Книга Твой билет в любовь - Анастасия Доронина

И было шампанское — настоящая «Вдова Клико»! — которое кипело в бокалах. На хрустальных стенках играли всеми цветами радуги огни ресторана. А когда шампанское кончилось, по настоянию Артура стали пить розовое Кот де Прованс — лучшее вино на Лазурном берегу.

Кира была почти счастлива и немного пьяна.

— Пойдем танцевать, — рассмеялась она, прикладывая к пылающей щеке прохладный бокал.

Артур поднял брови, продолжая жевать лепешку из нутовой муки.

— Пойдем! У меня сегодня бал…

— Бал?

— Да! — Она вспомнила, что завтра ей улетать обратно в Москву, а через неделю склоняться в три погибели на тетишурином огороде.

Кира нервно рассмеялась:

— Сегодня — бал, а завтра в двенадцать часов Золушка опять превратится в замарашку!

Не прибедняйся, — фыркнул Артур, — такой бабец отдыхает одна на лучшем курорте! — представляю, сколько денег дает тебе… кто? Папаша; наверное?

™ Не хами, — погрозила ему Кира. — Пойдем танцевать?

~ — Ну… пошли. Только ты сначала расплатись. — («С этими богатыми неврастеничками лучше соблюдать предосторожность!»)

Кира щелкнула замочком расшитой стразами сумочки (она прилагалась к платью и была очень кстати), вынула несколько купюр, небрежно бросила их на стол:

— Пошли!

Отбросив салфетку, Артур легко поднялся с места и на подходе к эстраде, где медленно кружилось несколько пар, галантно подхватил свою партнершу. Кира с опозданием вспомнила, что совсем не умеет танцевать (если не считать за танцы неловкие топтания на танцплощадке ЦП КО в далекой юности), но молодой человек и здесь оказался на высоте: он уверенно вел Киру сквозь все коварные ритмы вальсов и фокстротов, его сильная рука поддерживала ее за талию… Жемчужный шлейф взлетал, разноцветные огни кружились, превращаясь в цветную волшебную цепь, и музыка пела, пела Кире о том, что все-все будет хорошо…

— Передохнем? — шепнул ей на ухо Артур. Он нисколько не устал, даже не запыхался, но видел, как в изгибе шеи у Киры бьется синяя жилка и неровно вздымается высокая грудь. Она остановилась, приложив ладонь к вырезу платья.

— Пожалуй! Только недолго, хорошо? — Музыки было еще так много, и она так манила!

Он покорно склонил голову и повел ее обратно к столику, на который официант уже водрузил огромную вазу с фруктами.

За столик Кира шла, не глядя по сторонам, но ощущала кожей устремленные на нее восхищенные глаза. «Это самый-самый, по настоящему счастливый день в моей жизни!» — подумала она.

И вдруг… Рука Артура, поддерживающая ее, дрогнула и ослабла. Кира почувствовала, что происходит нечто необычное. Кавалер резко оттолкнул Киру, метнулся в сторону, отпрянул назад… попытался загородить ее собой… и, наконец, сделал отчаянную попытку самому спрятаться за Кирину спину — хотя вот это-то уж было совсем глупо!

У столика, расположенного неподалеку от оркестра, медленно поднялась высокая сухопарая фигура. В этой женщине, одетой в открытое не по возрасту белое газовое платье с целой выставкой драгоценностей на увядших шее и груди, Кира с ужасом узнала ту самую «русскую княгиню», что не шла у нее из головы вот уже столько времени!

И конечно… конечно… конечно, рядом с ней — с этой «старой паучихой», «Екатериной Великой», как говорила о ней Нелли, сидел ОН! Приглаженный, отутюженный… Ну надо же, внутренне застонала Кира, надо же такому случиться, чтобы изо всех кабаков и кафешантанов Ниццы эти двое выбрали именно этот ресторан и именно в это время!

Пока в голове у девушки проносились эти мысли, Андрей тоже поднялся с места и стоял, не сводя глаз с Киры. А шея и грудь дамы пошли багровыми пятнами, чересчур ярко накрашенный рот покривился на сторону и стал похожим на большую красную кляксу.

— Паскудник!!! — прошипела она, не обращая на Киру никакого внимания — она смотрела на Артура.

В этот момент музыка стихла, и ругательство прозвучало особенно отчетливо, на весь зал. — Щенок! Ты!!! Кусаешь руку, которая тебя кормит!

Артур, моментально потерявший всю самоуверенность, выглядел растерянно и жалко. Глаза потускнели и забегали, светлые волосы прилипли к вспотевшему лбу.

— Дорогая… — лепетал он, — дорогая… Дорогая… Дорогая…

Больше ему на ум ничего не приходило.

— Стоило мне сказать, что я проведу вечер с сыном, который завтра улетает, и ты сразу же кидаешься в объятия первой попавшейся шлюшки! — визжала дама, тыча в онемевшую Киру дрожащим пальцем. — Ты! Которого я спасла! Одела, обула и накормила! Ты!!! Который клялся мне в любви! Ты!!!

— Дорогая… дорогая…

— Променять меня — меня!!! И на кого? На эту… эту… Проститутку!

Не спуская с бледного Артура уничтожающего взгляда, старая ведьма пошарила перед собой руками, наткнулась на вазу с цветами… Кира не успела опомниться, как вода выплеснулась ей в лицо, следом в девушку полетели цветы… А старуха продолжала шарить перед собой, ища, чем бы еще запустить в разлучницу..

— Мама! Прекрати! — Андрей резко развернул мать к себе и крепко схватил ее за руки,

В зале загудели возмущенные голоса. К ним уже спешил метрдотель.

— Пусти меня! Пусти! — рыдала старая дама. — Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Я должна доказать ему…

— Дорогая… дорогая… дорогая… — бормотал Артур.

Закрыв лицо руками, Кира бросилась вон.

Она бежала по подсвеченной разноцветными фонарями набережной, спасаясь от чего-то страшного, жестокого, сводящего с ума… Отдыхающие провожали недоуменными взглядами девушку в сказочном платье, лицо которой было искажено невыразимой болью.

Внезапно набережная кончилась, запахло свежестью моря. Кира обессилела, коленки подломились, девушка осела на песок. И заплакала — тихо, отчаянно, как потерявшийся ребенок, который видит вокруг одни только чужие, чужие, чужие лица!

Она не слышала, как Андрей подошел к ней, не слышала, как сел рядом, прямо на песок. Но она почувствовала руку на своем плече — такую большую, теплую, такую родную… Всхлипывая все еще совершенно по-детски, она, не оборачиваясь, прижалась мокрой щекой к этой руке, стала перебирать его пальцы, покрывать их поцелуями.

— Кира, Кира… что с вами? Позвольте, я помогу…

— Прости меня…

— О чем вы?

— Пожалуйста, прости меня…

Приподнялась рывком — песчинки с тихим шорохом скатывались по смятому шелку платья — обхватила его обеими руками. Услышала стук его сердца, прерывистое дыхание. Почувствовала, как сильные руки заходили по ее спине, закрыла глаза, пытаясь унять головокружение, — он целовал ее, крепко, властно, но в то же время бережно… Целовал так, как будто имел на это право.

Он имел на это право!

— Иди ко мне…