Книга Неоконченный портрет - Марианна Лесли

Ладони его словно бы исследовали ее тело, неторопливо, методично, не пытаясь сломить запоздалое сопротивление. Его влажный и сильный рот осторожно, но не ослабляя давления, ласкал края губ, а руки так же нежно гладили спину через ткань халата.

Его руки заскользили вниз по спине и обхватили крепкие прохладные ягодицы. У нее засосало под ложечкой от растущего щемящего напряжения, и в то же время по всему телу разлилось сладостное тепло истомы. Он крепко прижал ее к своей твердой как скала груди, но вместе с тем держал ее легко и нежно. У нее промелькнула спасительная мысль, что, возможно, удастся выскользнуть. Но когда он стал постепенно углублять поцелуй, было уже слишком поздно.

В поцелуе чувствовалось все страстное нетерпение мужского тела, что неумолимо нависало над ней, плавно покачиваясь в танце вожделения. Наконец он отнял губы и вскинул голову, а она все еще жаждала поцелуев. Он чуть отодвинул ее от себя и улыбаясь принялся любоваться спелой красотой ее фигуры. Его руки скинули с ее плеч легкий халатик и спустили бретельки лифчика. Узкая полоска белого сатина слетела на пол.

Он не трогал ее, а просто сузившимися до искристых темных щелочек глазами осматривал, лаская глазами ее длинную шею, ямочку у ключицы, золотистую бархатистую кожу двух полных полушарий. Его взгляд задержался на розовых конусах, увенчанных чудесными крохотными коронами, потом скользнул дальше, по плоскому животу, запнулся о резинку скромных белых трусиков…

— Лоренс… — начала было она, задыхаясь от волнения, но он приложил указательный палец к ее губам и продолжал свой увлекательный путь по линиям ее тела.

— Придется их снять, — пробормотал он, кивнув на последний клочок ткани, отделявший ее от полной наготы. — Признаться, контраст весьма соблазнительный: все равно что под дерюгой пилигрима обнаружить голливудскую звезду.

Эшли вся сжалась. Ее вдруг насторожил какой-то необычный тон в его голосе. Что в нем — страсть? Ночная расслабленность? Или… неужели просто насмешка?

— Что за игру вы ведете, Лоренс? А это эротическое созерцание… Что за извращение?

Он от души рассмеялся, хотя в смехе его слышались усталость и еще что-то необъяснимое.

— Эротическое созерцание, извращение? Нет, моя радость, просто топографическое исследование, вот и все. Помните, я сказал вам: у нас все лето впереди. Если что, я дам вам время привыкнуть к этой мысли. Ведь так или иначе мы оба знаем, чем дело кончится: или вы окажетесь в моей постели, или я в вашей.

На Эшли нахлынула волна гнева и разочарования, она резко отпрянула, схватила с пола халат и стала торопливо одеваться.

— Но я же вам сказала: вы мне безразличны! Как мне вас в этом убедить?

Лоренс насмешливо вскинул бровь.

— Просто продолжайте в том же духе, моя радость. Я не стану жаловаться. С того самого дня, как вы разделись, устроившись на берегу моего ручья, я искал случая рассмотреть вас получше. К сожалению, после такого дня, как этот, — не говоря уже о проигранном споре с невесткой, — я не в лучшей форме. Удовлетворимся пока достигнутым.

— Очевидно, при виде женщины вы ни о чем не в состоянии думать, кроме как о сексе? А вам не приходило в голову, что у нее могут быть свои соображения насчет того, когда и с кем ей переспать, нет?

— Прекратите, моя прелесть. Я же сказал вам: я только что вынес три раунда перебранки с Кэтрин. Прискорбно было бы уснуть сразу же, как только я вас уложу.

— Тогда не теряйте времени и отправляйтесь спать! — выкрикнула Эшли, изо всех сил стараясь не любоваться широкими плечами и узкой талией, чуть усталой осанкой этого тела, которое словно только что держало земной шар на плечах. — Могу повторить: вы мне безразличны. У меня есть кому отдавать свою любовь, так что не смею вас долее задерживать. Сон и отдых прежде всего.

Два часа спустя она все еще лежала без сна. Собраться, что ли, и укатить отсюда прямо сейчас, пока весь этот абсурд не вышел из-под контроля? Раньше ей не доводилось нарываться на подобные заказы и никогда соблазн не был так силен, хотя и приходилось порой охлаждать пыл некоторых представителей мужского пола в семьях клиентов. Но здесь все иначе. Сейчас ее именно искушают, ей грозит опасность позабыть все уроки прошлого. Черт побери, она стала такой же, как отец: бросает старых фаворитов и гонится за новыми!

Нет, ее отношения с Робби не зашли так далеко, а отношения с Лоренсом никогда не зайдут дальше, пока она держит себя в руках.

Она потушила свет, сняла халат и забралась в постель в чем была. На мольберт упал лунный свет, и она засмотрелась на слабое свечение прикрытого холста, потом прошептала проклятья — Лоренсу, Чарли, мужчинам вообще и предательскому зову, повелевавшему ей забыться и подчиниться своим инстинктам.

6

Утренний легкий туман уже растаял под теплым летним солнцем, когда звонок мобильного разбудил Эшли. Ей не сразу удалось выпутаться из тенет сна. Этой ночью она долго пролежала, не сомкнув глаз, и, соответственно, поздно заснула, поэтому спросонья никак не могла понять, что за назойливый звук мешает ей спать. В памяти всплыли картины прошлой ночи, она зевнула, с усилием отогнала от себя остатки сна и потянулась за телефоном, лежавшим на прикроватной тумбочке.

Может, это Роберт? Правда, до сих пор он ни разу не позвонил, так что с чего бы ему звонить сейчас, да еще в такую рань? — промелькнуло в голове у Эшли. Ей совсем не хотелось говорить с Робби, что она ему скажет?

Однако, когда взяла телефон, на дисплее высвечивалось «Чарли».

Отец!

— Эшли! — пробасил в трубке такой знакомый, родной голос.

— Пап, привет! Рада тебя слышать. Ты где сейчас? Все еще на Мартинике? Это же стоит жутких денег.

— Да уж, немалых, но это неважно, детка. Ты можешь поздравить своего старика. Слышишь?

Голос у него звенел как у ребенка, и Эшли, почуяв неладное, нахмурилась.

— Пап, ты что, пьян? Господи, сколько у вас там сейчас времени?

— Солнышко, я в Атланте и на вершине блаженства. Собираюсь совершить невероятную глупость — жениться. Каково, а, Эшли? Ты слышала?

О да, она слышала. Потрясенная, Эшли села в постели и выслушала все о женщине, спасшей Чарли от полного падения.

— Кстати, дочурка, если ты наскребешь вроде как на маленький свадебный подарок, мы навестим тебя по дороге в Париж. Ведь это так романтично отправиться в свадебное путешествие в Париж, а, ты согласна? Ну почему ты молчишь? Ну скажи, что я в очередной раз свалял дурака.

Эшли молча помотала головой. Пока отец продолжал взахлеб свой монолог, она вспоминала их последнее объяснение. Тогда она приложила все силы, чтобы отговорить его лететь на какую-то виллу его друга на Мартинику…

Когда монолог подошел к концу, Эшли пообещала отстегнуть ему сколько сможет и послать деньги на адрес гостиницы. Отец дал ей адрес одного из самых фешенебельных отелей Атланты (вот и разберись, промотался он или нет). Она поздравила его и хотела спросить, сколько лет его избраннице, но сдержалась, понадеявшись, что мачеха не окажется на несколько лет моложе ее самой. Звали ее Мириам Берроуз. Эшли про себя от всей души помолилась за их счастье.