Книга На пороге любви - Лилиан Пик

— Я знаю, — перебила она запальчиво, — но…

— Следовательно, — продолжал Ферс, — их причуды и капризы используются с одной целью — говоря более приземленно — выгрести наличные. Это барахло, — он показал на ряды одежды легким взмахом руки, — массовое производство для массовой распродажи, униформа для молодежи. Это нивелирует их до одного уровня. Это конформизм с большой «К». Здесь нет выражения индивидуальности. Она сглаживается рассчитанной одинаковостью одежды. Что касается кутюрье, то здесь на более высоком уровне присутствует оригинальность и индивидуальность.

— По дорогой цене, — сказала Клеон, — по огромной цене.

— Согласен, по дорогой цене. Однако многие люди считают, что стоит заплатить эту цену, лишь бы хоть немного отличаться от других.

— Но число людей, способных так дорого заплатить за платье или пальто — иногда сотни фунтов, — быстро уменьшается. И даже те, что остались, наверняка должны дважды подумать, прежде чем расстаться с такими большими деньгами, потому что они наверняка осознают, что мы живем в век выбрасывания одежды. Сейчас мода меняется так быстро, что даже они не хотят быть заваленными лишним барахлом, которое стоило им целого состояния. Во всяком случае, идея состоятельной женщины, проводящей утро у своего кутюрье — потому что ей больше нечем заняться, — примеряя дорогие потрясающие туалеты, которые она наденет всего раз, а потом отдаст служанке, слишком отдает эпохой феодализма и настолько несостоятельна, что не стоит даже говорить о ней. В наши дни мир моды более демократичен, более достижим для рядовой публики. И вся структура меняется. Высокая мода должна отозваться на эти перемены или умереть.

Он улыбнулся и ловко изменил тему.

— Не вмешивайте сюда политику, — сказал Эллис мягко. — У меня нет настроения говорить о ней. — И, все еще глядя на нее, произнес: — Здешняя атмосфера, световые эффекты, полутьма, эта громкая музыка с ее навязчивостью, примитивный ритм ударных — все это взывает к одному, главному из всех инстинктов. Если назвать вещи своими именами, то все это взывает к сексу. — Его глаза лениво задержались на ее белой хлопчатобумажной блузке, туго обтягивающей ее грудь, и перебрались на облегающие бархатные брюки. — Как и вы сами, — прошептал Эллис, заметив, как краска бросилась ей в лицо. — Вам еще никто этого не говорил? О чем думает Айвор? Должно быть, он только наполовину мужчина. — Его рука потянулась к ней, но он быстро отдернул ее и спрятал в карман. — Нам лучше уйти, а то я могу начать заниматься любовью с вами прямо здесь, а это было бы ужасно! Совсем не то время суток.

Он улыбнулся, и Клеон улыбнулась в ответ. «Если бы я сказала ему, о чем я думаю, — размышляла она, — если бы я сказала: «Я хочу, чтобы вы занялись со мною любовью, потому что люблю вас», — что бы он сделал?»

Клеон лихорадочно отыскала свою сумочку и первой пошла к дверям.

При дневном свете они оба моргали, как два человека, разбуженных от долгого и приятного сна.

— Возьмем такси, — предложил Эллис. Когда Клеон запротестовала, считая, что это удлинит путь, он просто заметил: — Никаких возражений, это за счет фирмы.

В такси она сжалась в углу. Ферса, похоже, это устраивало, и он держался своего угла. Они вернулись к обыденности. Им нечего было сказать друг другу.

«Я потерпела фиаско. Мне не следовало предлагать этого. Его убеждения ничуть не изменились», — думала Клеон.

— Мария — это модель, мистер Ферс?

Он отвернулся от окна и нахмурился:

— Прошу прощения, я не расслышал. Я был далеко отсюда.

Клеон повторила вопрос.

— Да, Мария модель. Она тоже работает у отца.

— Что происходит, когда Аннабель и Мария оказываются вместе, и тут появляетесь вы?

Он коротко хохотнул:

— Щекотливая ситуация.

— А ваши подруги — все модели?

— Нет, не все. Однако, — резко спросил Ферс, — откуда этот внезапный интерес к моей личной жизни? Я же не вторгаюсь в вашу.

Клеон потерла щеку, как от пощечины.

— Прошу прощения. — С несчастным видом она уставилась в окно.

Некоторое время спустя Эллис шевельнулся:

— Моему отцу хотелось бы видеть вас. Он хочет попросить вас об одолжении. У него капризная клиентка. Она терпеть не может примерок. — Он оглядел Клеон. — Отец говорит, что вы так схожи с ней ростом и фигурой, что для примерки можно использовать вас, если вы согласитесь.

— О, но я не думаю…

— Послушайте, я играл в ваши игры сегодня. Я посвятил вам свое время — драгоценное время — и свое внимание. У меня не было необходимости это делать. Я вполне мог отвергнуть ваше предложение.

Это был хитроумный способ напомнить ей, если она вдруг забыла, о его главенствующем положении, а также отличный способ оказать давление. Можно сказать, шантаж. Тем не менее она знала, что должна согласиться.

— Когда он хочет меня видеть?

— Сегодня вечером. Около семи.

Клеон кивнула.

— Благодарю, — сказал Эллис и снова утонул в своем углу.

Она была озадачена переменой его настроения.

— Мистер Ферс?

— Что? — Он даже не смотрел на нее.

— Мне… мне будет позволено кое-что изменить в журнале? — Эллис нетерпеливо пошевелился. — Целью моего сегодняшнего приглашения было показать вам обратную сторону медали…

— Я в этом уверен.

— …Доказать вам, что нынешняя мода — это не только кутюрье, задающий тон. Одно время высокий «кутюр» был так влиятелен, что имел обыкновение пробиваться через все остальные пласты на сцене моды. Сейчас поток идет в другом направлении. Мода на самом деле, как река, и стили, виденные вами сегодня, — впадающие в нее притоки, наполняющие ее и заставляющие течь быстрей. — Клеон прервалась, чтобы оценить эффект от своей проповеди. Выражение лица Ферса не выдавало его чувств.

В отчаянии она продолжала:

— Если мода отражает время, как это было всегда, — стоит только заглянуть в исторические книги, чтобы подтвердить этот факт, — тогда журналы мод должны тоже отражать время, иначе они вымрут.

Эллис молчал, и на этот раз Клеон запаниковала:

— Мистер Ферс, — она помолчала, чтобы заставить его взглянуть на себя, — когда вы утверждали меня на эту должность, это должно было означать, что вы верите в меня. Можете ли вы быть последовательны в вашей вере и предоставить мне большую свободу в моей работе, чтобы я выполняла ее так, как считаю нужным?

Его смех разорвал напряженную тишину, в нем звучали бессилие и раздражение.

— Я должен отдать вам должное, юная Клеон. Если и есть что-то, чем вы обладаете в избытке, так это настойчивость и упорство. Вы просто так не сдаетесь, не так ли? — Эллис наклонился и взял руку Клеон, однако через несколько секунд отпустил. — Я могу вам обещать лишь следующее. Пока это вопрос политики, здесь задействовано правление, и все должно обсуждаться им. Если потребуется, сможете ли вы выступить в поддержку ваших идей?