Книга Алмазы французского графа - Татьяна Иванова

Ее догадка вскоре увенчалась успехом. Первый щелчок на цифре 3 произошел уже на пятом круге. Определив, таким образом, еще три цифры, она поняла, что и тут продолжения щелчков уже не последует. Соня разочарованно вздохнула. Как приступить к расшифровке кода дальше, она понятия не имела, и с сожалением отодвинув в сторону листок бумаги с записями расшифровки.

В этот момент часовая кукушка прокуковала четыре раза.

— Ничего себе! Четыре! — Соня с досадой взглянула на шкатулку.

— Пора бросить это бесполезное занятие и отправиться спать, — решила она, при этом зевнула и поставила локоть на крышку злосчастной шкатулки, устало оперев на ладонь голову. И тут неожиданно, так, что она даже вздрогнула, прозвучал еще один щелчок, и Соня почувствовала, как крышка открывается

воздействуя на ее локоть. Она моментально сдернула руку.

— Ах! — невольно воскликнула она, и глаза ее озарились радостью победы.

Она открыла крышку до конца и увидела на дне шкатулки четыре крупных изумруда великолепнейшей чистоты, углубленных в объемные ячейки, сконструированные из плотной ткани, специально под размер каждого камня, и закрепленные в них небольшими золотыми пружинками, торчащими по обе стороны ячеек. Причем, две ячейки, находящиеся рядом с заполненными, были пусты. На дне же их, сквозь налегающие друг на друга, пружинки, просматривались буквы, искусно вышитые по бежевой ткани золотым ришелье. Это были буквы "В" и "М".

— Что это? — Соня, один за другим, осторожно принялась вытаскивать камни и обнаружив под каждым из них еще четыре золотые вышивки. Причем в первой ячейке, по сравнению с остальными, "А", "Д", и "Н", были вышиты две буквы, разделенные между собой дефисом. "С — Ж". — Интересно, что все это значит? — подумала Соня, и, повертев в руках камни, снова заложила их в ячейки. А потом, посмотрев на них еще раз, разочарованно вздохнула и усмехнулась.

— Съездила тетя Аля на базар! Вот вам и пальто и валеночки! — И она прикрыла шкатулку, но захлопывать ее не стала, и даже, на всякий случай, сунула под крышку свою варежку. А потом отправилась спать.

Алевтина Борисовна проснулась первой, и, войдя в комнату, сразу увидела проложенную варежкой шкатулку.

— Ну, надо же, открыла все-таки! — удивилась она. — Ай да Соня!

Однако ее разочарование от лежащего в шкатулке оказалось не меньшим, чем у Сони.

— Камни какие-то, стеклянные что-ли? — повертев в руках бриллианты, подумала она. — А какие еще могут быть у мальца? Поди, нашел где-нибудь на улице, да игрался, а может мамка дала для забавы. У мужниной сестры, Валентины в городе люстра была собранная ну прямо из таких вот шариков, — вспомнила Алевтина Борисовна. — Так может, и у этих такая же была. Вот несколько бирюлек и отвалилось, пацану на забаву.

Виталька проснулся, когда хлопнула сенная дверь.

— Тетя Аля ушла на работу. — И тут же вскочив, побежал вслед за ней. И вдруг, наткнулся взглядом на стоящую на столе среди немытых тарелок, шкатулку, которая на этот раз была открыта. Малыш с любопытством приблизился к ней и заглянул внутрь.

Виталька оказался первым, кто порадовался содержимому шкатулки, а вернее тому, что в ней вообще что-то есть.

— Камешки, — с любовью вынимая бриллианты по одному, и тут же, укладывая их назад под затейливые пружинки, воскликнул он. — Мои! — и, полюбовавшись некоторое время на свою собственность, захлопнул крышку. А потом снова захотел ее открыть, но, сколько усилий не прикладывал, у него ничего не получалось. И тогда, поняв, что он совершил непоправимую ошибку, и теперь ему до этих камней нипочем не добраться, горе-мужчина разразился неистовым ревом, разбудив Соню и Диму.

— Что случилось? — воскликнула Соня, и, наспех укутавшись в одеяло, подбежала к Витальке.

— Заклыл! Заклыл! — прокричал тот сквозь рыдания, указывая на шкатулку.

Соня сразу догадалась, в чем дело.

— Закрыл, значит! А как открыть не знаешь! Интересно, кто же тебе ее раньше открывал? Ох ты, горе мое! А колесико это не крутил? — она указала на циферблат круглого замочка.

— Неть! — отрицательно замотал головой мальчик.

— Ну тогда смотри! Фокус — мокус! — и Соня надавила рукой на крышку шкатулки.

Та сиюминутно открылась. В это время к ним подошел сонный Дима и увидел открытую шкатулку.

— Ничего себе! Открыла, значит!

— Открыла! — гордо ответила Соня.

— Это что драгоценные камни? — спросил Дима, взглянув на содержимое шкатулки.

— Как же, драгоценные! — засмеялась Соня. — Кто их для него туда положил бы! Стекляшки обыкновенные! — и она, потеряв всякий интерес к шкатулке и ее содержимому, отправилась убирать со стола вчерашнюю посуду.

— Димка, будешь мне по дому помогать, — повелительно сказала она товарищу. — Тетя Аля сегодня поздно придет, будет за вчерашний день отрабатывать, так что мне еще и ужин готовить.

Как только все отошли от его сокровища, Виталька сгреб свои камни со стола и положил обратно в шкатулку. Однако крышку на этот раз не захлопнул, а, слегка прикрыл и поставил под кровать.

ГЛАВА 13

Май 2009 год

Катерина открыла дверь. На пороге стоял раздраженный Володя.

— Да, настроение у него сегодня вообще никакое! И она даже не стала спрашивать, почему он позвонил, а не открыл дверь своим ключом, как обычно.

— Привет, — сказала она. — Ужинать будешь?

— Нет!

— Ты не голоден?

— Может, и голоден, только настроение такое, что в глотку ничего не полезет.

Катерина подошла к нему, и молча обняв, прильнула щекой к его плечу. Спрашивать ни о чем не стала. — Он все равно ничего не скажет, а только отмахнется какой-нибудь раздраженной фразой. Так чего на нее нарываться?

— У меня сегодня из машины барсетку украли, — устало сказал Володя. — А там и ключи от квартиры, и документы, и кредитка! Мало того, что на работе сегодня "наехали", так еще и это!

— Кто наехал, Володя? — осторожно принялась выведывать Катерина. — Какие-то официальные органы?

— Нет, Катюш, на этот раз неофициальные!

— А что им надо?

— Денег, Кать! Они уже давно у меня их просят, только вот не могут никак уговорить!

— Много?

— Много!

— И что же ты?

— А, надоели все! Послал их к черту, вот что!

— А они что…

— Угрожали, конечно! Такие всегда угрожают!

— Ну, как же так, Володенька, ты ведь всегда говорил, что тебя не трогают, как остальных.

— А почему, я тебе не говорил?

— Нет!

— Потому, Катюш, что дядя Женя сидел в Думе. А после его ухода меня и принялись донимать.