Книга Молочные реки - Наташа Колесникова

— Нет, Анжелика, я не могу простить измены.

— А это измена? Подумаешь, переспал с другой бабой! Ну и что? Его от этого меньше стало? К тебе стал относиться как пустому месту? Нет, ну и не бери дурного в голову. Сама оторвись на полную катушку в Сочи и живи с мужем нормально.

— Как после такого можно жить?

— Господи! — простонала Анжелика. — Ты на них посмотри! Ревнивые донельзя, а на самом деле? Газманов встречался с дамой, потом она вышла замуж за Мавроди. Ну уж не в ладушки они играли по ночам, верно? А когда Мавроди исчез, Газманов опять ее нашел, вроде бы жениться собирается. И не ревнует.

— Откуда ты это знаешь?

— Слухи, моя дорогая. А этот француз, Перес, кажется… собрался жениться, познакомил невесту с Депардье, а тот взял и увел ее. Трахал как хотел, он же звезда, а потом бросил. И этот Перес тут же на ней женился. И счастлив! Чё ж они все, такие ревнивые, такие суровые — не прощу, никогда! — не особо и ревнуют своих баб, а?

— Это другие отношения, у актеров переспать с другой вроде бы даже нормально. Они ж в постельных сценах снимаются запросто и голыми бегают перед публикой запросто. А у нас другое.

Анжелика плеснула в стаканы виски, усмехнулась.

— Ленка! У нас то же самое, хоть мы голыми перед публикой не бегаем. Главное — в семье человек или нет. Если в семье, но где-то согрешил по пьяне — одно дело. Если намылился к другой — совсем другое. Твой намылился?

— Нет, но я его сама «намылила».

— Дура! Мужик классно готовит, классный энергетик, в постели хочет тебя. Что еще надо? Думаешь, найдешь другого, он будет идеал? Да нету таких! Я вот еду сама, дети с гувернанткой, муж трудится в фирме, найду себе качка на пару недель или даже пару качков, а вернусь — буду любить мужа еще сильней, чем раньше.

Елена понимала, что в словах Анжелики есть своя правда, но у нее была своя. В Сочи они простились, договорившись созвониться и встретиться, обменялись номерами мобильников.

Ох, Сочи! Даже после южного Плавнинска это что-то невероятное. Пальмы, магнолии, терпкий аромат близких гор и близкого моря. Все это смешивалось в сознании, создавая ощущение невероятного блаженства. А когда у тебя на душе кошки скребут, совсем непонятное ощущение странного блаженства. Спасибо Анжелике, ее виски и душеспасительные речи нивелировали этот контраст между настроением и ощущением Сочи.

Она взяла такси, это было совсем просто — на площади у железнодорожного вокзала Сочи дежурило много таксистов и еще больше частников, — поехала в свою гостиницу. По дороге остановилась, купила бутылку ликера, чувствуя, что после всего пережитого ей вряд ли удастся уснуть.

В одноместном гостиничном номере она приняла душ, вышла на лоджию. Приятный рокот близких морских волн ласкал слух. А воздух был сказочно ароматен! Так бы и стояла на лоджии и дышала бы этим воздухом! Если бы не черные мысли.

Что там делает сейчас Андрей? Как ни пыталась убедить себя, что этого человека больше в ее жизни не существует, не могла. Что он делает в их трехкомнатной квартире? Пьет? А может, пригласил Тамару, и они там… Нет, Тамару он вряд ли захочет видеть после того, как услышал запись на кассете. Ну так другую женщину притащит, ту же бухгалтершу Платову… Любая баба прибежит, если Андрей поманит пальчиком… Дом она заперла, охранную сигнализацию включила, но у Андрея свои ключи имеются, и коды он знает. Если уж решит отомстить ей, приведет какую-то шлюху в дом на Мовсесяна, и прямо в их спальню… Ну и ладно, нет его, к черту все эти мысли!

Елена выпила пару бокалов ликера, легла в кровать и скоро уснула, так и не сумев послать к черту мысли, которые донимали ее даже здесь, в Сочи.

* * *

В половине седьмого утра она уже проснулась, сделала что-то вроде зарядки (надо же себя в форме держать, теперь это особенно актуально), позвонила администратору, спросила: может ли заказать в номер кофе и овсяную кашу с малиной? Администратор буркнул, что ресторан открывается в восемь, после этого и заказывать можно, а сейчас нет.

Ну да, забыла, что она не в Европе и даже не в Турции — в российских гостиницах, даже тех, которые считаются очень приличными, так и не смогли избавиться от богатого советского опыта разговора с клиентами. Приняла душ, надела купальник, глянула в зеркало трельяжа, покачала головой. До чего довел ее подлый муж, совсем перестала следить за собой! Да ему ведь нравилась очень густая растительность, не хотел, чтобы она сбривала лишнее. А собиралась в дорогу торопливо, вся на нервах, совсем забыла, что… Нужно будет купить бритвенный станок, а пока что надела другой купальник, более закрытый, вроде бы нормально.

Положила в сумку косметичку, большое махровое полотенце и отправилась на пляж. Был он в сотне метров от гостиницы, к нему вела дорожка, вымощенная розовой плиткой, по бокам которой стояли пальмы. А впереди виднелся синий треугольник утреннего моря, слышался рокот волн, шелест гальки. Дивная картина, которая впервые в жизни не радовала ее душу.

Сто рублей за пластиковый шезлонг, сто рублей за разноцветный зонтик — и можно было располагаться на серой гальке пляжа. Кроме нее, в это раннее время на пляже было еще несколько человек. Елена застелила шезлонг махровым одеялом, положила на него сумку и пошла в море. Вода была теплая, прозрачная, медузы вокруг плавали, не те, которые ядовитые, с детства знала, что этих медуз можно брать в руки и класть на горячие камни пляжа, наблюдая за тем, как они тают под лучами южного солнца. Разумеется, теперь она не собиралась делать то, что не раз проделывала в детстве, отдыхая в пионерском лагере «Орленок» в Джанхоте. Поплавала минут десять, поглядывая на свой шезлонг, хоть и закрытый пляж, а расслабляться не следует.

Потом присела на шезлонг, натерлась защитной мазью, чтобы не обгореть, надела темные очки и легла, устало прикрыв глаза. Решила, что позагорает до девяти, потом позавтракает в ресторане и снова будет загорать часов до двенадцати.

А мысли упрямо возвращали ее в Плавнинск. Догадывалась, кто помог Тамаре сделать эту запись голосов в спальне. Но не это возмутило ее и даже не факт измены Андрея в тот черный вечер, он же так не хотел ехать к Тамаре, она сама настояла, по сути, заставила. Главное в другом — он и раньше постоянно изменял ей, и с кем?! С этой стервой Тамарой?! Большего оскорбления трудно было представить себе. Значит, всякий раз, когда ей было трудно, когда металась, решая свои (и его!) проблемы, он бегал к Тамаре? Такое не то что простить, даже понять было трудно! Нет бы помочь жене, приласкать, успокоить, так он… Гад самый настоящий!

Вспомнила, как она возвращалась домой уставшая, вымотанная, с синяками под глазами от недосыпа и переживаний. А там ни ужина, ни мужа. В кино, видите ли, ходил! Конечно, злилась, орала, а он в ответ: «На себя-то посмотри! Сплошные дела, сплошные проблемы, ночью орешь, что устала неимоверно! Могла бы оставить свои дела и проблемы за порогом дома. У тебя есть дом, семья, муж, ребенок? Ты мать, жена, хозяйка или только дебильная деятельница, как эти несчастные, что в телевизоре маячат, чего-то рассуждают в пользу бедных? А какому нормальному мужу и нормальному ребенку такая жена и мать нужна?»