Книга Дорога на Вэлвилл - Т. Корагессан Бойл

– У меня есть выбор?

Миссис Стовер, прежде чем ответить, оглянулась назад, а когда все-таки ответила, улыбка ее померкла, да и голос звучал уже не так бодро:

– Нет, – сказала она. – Боюсь, что нет.

Подавальщица, краснощекая пышка, отчасти напоминающая сестру Грейвс цветом волос и формой ушей, провела Уилла через обширный, уставленный пальмами зал с двойной колоннадой и стеклянным потолком. Лайтбоди старался держать спину прямо, поскольку чувствовал множество обращенных на него взглядов, но ноги у него подкашивались, а плечи сгибались под бременем гравитации. Уилл видел множество склоненных голов, сотни лысин, усов, бород, буклей и завитушек на монументальных дамских прическах, поблескивание серебра, проворно снующих, но в то же время исполненных достоинства официанток в темных платьях и белых фартучках. Отовсюду доносились обрывки разговоров, смех, шутки, что-то такое из области экономики и политики – во всяком случае, Лайтбоди явственно слышал, как за столом, где восседали шесть усатых джентльменов, выглядевших отнюдь не голодающими, поминали Тедди Рузвельта. Оказывается, каждый стол был на шесть персон. Очевидно, Шеф решил, что шестерка – оптимальная цифра для дружеского общения, полезного питания и хорошего пищеварения. В голове Уилла мелькнуло выражение «оптимальная среда питания», и он невольно улыбнулся.

Изогнув шею, Лайтбоди стал высматривать Элеонору, но среди всех этих научно питающихся голов обнаружить жену оказалось непросто. Когда официантка внезапно остановилась возле столика, расположенного в дальнем конце столовой, это застало Уилла врасплох. Он запутался в собственных ногах, тощих, но весьма длинных, и вдруг обнаружил, что падает прямо на стул, услужливо выдвинутый официанткой. Не упал, слава богу, но ободрал щиколотку, да еще приложился коленной чашечкой, да так, что треск раздался на весь зал.

– С вами все в порядке, сэр? – испуганно спросила официантка.

Все ли с ним в порядке? Острая боль от удара об стул была сущей ерундой по сравнению с адским огнем, пылавшим в животе. Уиллу хотелось завыть на луну, разодрать себе грудь когтями, опуститься на четвереньки и вгрызться в собственное брюхо, будто нажравшийся отравы пес. С ним никогда не бывает все в порядке!

Со слезами отчаяния на глазах он посмотрел на удивленные лица соседей по столу и внезапно увидел бенедектиновые глаза и пронзительно зеленые скулы девушки, которую вчера вечером заметил в номере напротив. Смутившись, Лайтбоди уставился на меню, которое, рассыпаясь в извинениях, сунула ему в руки официантка.

– Что, слюнки текут? – раздался голос сбоку.

Говорил англичанин, на вид лет шестидесяти, с аккуратной белой лысинкой и лошадиными зубами. Он сидел справа от Уилла.

– Грызем удила от голода? Это чувство мне знакомо. Правильная жизнь чертовски разогревает аппетит, с этим не поспоришь.

Уилл с энтузиазмом признал правильность этого суждения, все еще разглядывая меню.

– Эндимион Харт-Джонс, – после некоторой паузы произнес англичанин.

В первый момент Лайтбоди подумал, что так называется какое-нибудь блюдо, и лишь потом сообразил: сосед представляется.

Уилл вырос в приличной семье, учился в привилегированных учебных заведениях и отлично знал, как подобает вести себя в обществе. Когда-то он был человеком вполне общительным и отнюдь не замкнутым, хотя, конечно, не из тех, кого называют душой общества. Обернувшись к англичанину, он глухо, как из бочки, сказал:

– Уилл Лайтбоди.

Англичанин представил остальных, и Уилл кивнул каждому. Массивная дама слева оказалась некоей миссис Тиндермарш из Индианаполиса. Дальше сидел коротышка с шишковатой головой и заостренной бородкой – профессор Степанович из Санкт-Петербургской Академии астрономических наук; напротив Уилла сидела та самая зеленая девица – мисс Манц из Пагепси, штат Нью-Йорк; с ней соседствовал Хомер Претц, фабрикант из Кливленда.

– Ореховый лиссабонский бифштекс с соусом из белкового крема чудо как хорош, – без малейшей иронии сообщила миссис Тиндермарш.

Уилл захлопал на нее глазами. За спиной у него по-прежнему торчала официантка (или она, как и миссис Стовер, называлась здесь диетологом?), поэтому пришлось углубиться в изучение меню:

ЗАВТРАК

Вторник, 12 ноября, 1907

– Как насчет закуски, мистер Лайтбоди?

Уилл оглянулся и увидел не одну, а сразу двух грудастых, пышущих здоровьем девиц – официантку и диетолога. Их широкие, простодушные лица, казалось, были отмечены неким тайным знанием, в которое их посвятил несравненный Шеф и кумир.

– Меня зовут Евангелина, – сказала та, что повыше ростом. – Я буду руководить вашей диетой. А это, – она показала на вторую девушку, – Гортензия. Она будет вашей официанткой. Если позволите, я объясню вам содержание меню. – Она откашлялась. – Надеюсь, вы обратили внимание на колонки цифр, напечатанные справа от названий блюд…

Уилл вцепился в меню так, словно это была веревка, протянутая над ямой с крокодилами. Соседи по столу молчали, почтительно наблюдая за его выражением лица: речь шла не просто о еде, то была высокая наука.

– Итак, – продолжила Евангелина. – Если сложить все цифры, стоящие справа от названия блюда, вы получите общую сумму калорий. Итог нужно написать внизу каждой из колонок. Подчеркните выбранные вами блюда, подпишитесь внизу, а потом отдадите вашему врачу. И так после каждой трапезы. Видите, как все просто?

– Вижу, – согласился Уилл, переведя взгляд с диетолога на мисс Манц, а потом и на всех остальных. – В общем, да…

– Ну что ж, – жизнерадостно сказала Евангелина. – Тогда повторю свой первый вопрос: как насчет закуски? Могу посоветовать вам наттолиновое желе или протозовые пирожки. Самая уместная пища для человека в вашем состоянии.

Уилл провел рукой по волосам. Желудок начинал ерепениться, как старый враг, загнанный в угол, но не собирающийся сдаваться без боя.

– Знаете что, – пробормотал Лайтбоди. – Я, пожалуй, тостик возьму. И еще воды. Да, стакан воды.

– Тостик? – хором воскликнули девицы, всем своим видом изображая шок и недоверие.

– Но послушайте… – начала высокая, однако тут же сменила тон. – То есть, конечно, мы можем сделать вам тост, если угодно. Но, сэр, я бы порекомендовала вам кукурузную кашу, коричневый суп и оладьи из чернослива. Это уж самый минимум. Вы правильно поступаете, что не хотите переедать, однако для того, чтобы очистить организм от яда, нужна обильная и здоровая пища.

Тут в разговор вмешался англичанин:

– Это правильно, старина. Нужно прочищать организм. Вам тут всю внутреннюю флору поменяют, уж можете мне поверить. – При этих словах почему-то весь стол покатился со смеху. – А вы должны им помочь.

Уилл покраснел. Флора? Какая еще к черту флора? А чего стоит это меню! Полнейшая чушь! Наттолиновое желе, протозовые пирожки, какая-то мелтоза, белки, желтки и прочая дребедень. Такой же дрянью питалась и Элеонора. Все это очень мало походило на нормальную еду. Лайтбоди выпятил вперед челюсть и свирепо уставился на официантку.