Книга Комендантский час - Вероника Иванова

Но очень-очень… Противно. До тошноты.

— Не волнуйся.

Да куда уж? Поздняк метаться.

— Их можно… вынуть?

— Нежелательно.

— Почему?

— Во-первых, подобное решение вернет нас к тем же баранам, что и раньше. А во-вторых… Симбиотическую связь можно безболезненно разорвать только по взаимному согласию.

— За мной дело не станет.

— А речь вовсе не о тебе.

Медузы тоже имеют право голоса? Похоже на то.

— Не знаю, почему они так поступили. Могу предположить, что испытали определенный стресс и… на какое-то время потеряли ориентацию в пространстве, а потому действовали бессознательно. Инстинктивно. В конце концов, их дальние предки путешествовали по Вселенной именно в качестве компаньонов.

— Да кто они вообще такие?

— Пересмешники. Если бы их не существовало, галактические альянсы начали бы возникать на целое тысячелетие позже. Как минимум. Что самое главное во взаимоотношениях? Найти общий язык. А это как раз естественный образ жизни пересмешников.

Чудны дела твои, Господи…

— Сами они звуков издавать не могут, зато мастерски оперируют колебаниями. Проще говоря, сопоставляют твоей речи определенный набор частот.

— Я теперь что-то излучаю?

— Да.

— Ну хорошо. Допустим. Медузы, стало быть, кодируют сигнал. В обе стороны?

— Разумеется.

Принцип понятен. А вот детали все еще мутноваты.

— А слова откуда берут?

— Слова…

Он что, смутился? Быть того не может.

— Видишь ли, со словами как раз есть определенная сложность.

Мне вряд ли понравится то, что я сейчас услышу, да?

— Я ведь уже говорил, что мы отличаемся друг от друга?

Ага. Говорил. Невнятно и путано.

— Первичные генетические матрицы наших рас тождественны и, судя по отдельным показателям, промежуточные итоги вашего эволюционного процесса окажутся схожими с нашими. На очередном этапе. Витке спирали. А пока вы просто…

— Не доросли?

— Да, можно так сказать.

— И до чего? Не доросли, в смысле?

Блондин вздохнул.

— Примерно пять поколений назад мы начали изменяться. Научились оперировать внутренней энергией. Собственной. Той, что содержится в любой живой материи.

Ну, это ж разве открытие? У нас куча таких практик известна. Йоги те же, к примеру. Правда, хрен поймешь, на самом деле они чудеса творят или только прикидываются.

— Вы тоже к этому придете. Массово. В скором будущем. И тогда границы вашего мира раздвинутся, как однажды раздвинулись наши.

— Скоро?

— Возможно, всего одно поколение. То, которое придет на смену твоему, уже сможет больше. Намного.

За потомков, конечно, радостно. А я? Со мной-то что и как теперь?

— Новые возможности позволили избавиться от сложных технических решений, искусственных надстроек, непосредственной зависимости от чужой воли… В частности, исчезла проблема коммуникаций.

По-прежнему мало что понятно. Кроме того, что будущее будет светлым.

— Условно говоря, каждый из нас самостоятельно формирует внутри себя своего личного переводчика. Энергетически.

— Но общаетесь-то вы все-таки словами, а не мыслями?

— Можем и мыслями. Процесс идентичный.

— Так почему же…

— Эстетика ощущений. Голоса. Звуки. Мелодии.

Опять начались отрывки? Это ведь что-то означает. Что-то очень существенное.

— Но вернемся к словам. Прием и передача информации идут непрерывно, если мозг работоспособен. Пространство заполняется сигналами, и вокруг любой группы мыслящих существ формируется информационное поле, доступное для чтения. Но мы не только читаем, а еще и пишем. Обмениваемся знаниями. Сопоставляем термины. И в результате…

Местный радиоэфир забивается миллионами трансляций?

— Создается общая база. Объединенный словарь, которым свободно могут пользоваться все. Это позволяет обмениваться информацией с предельно возможной точностью: выбираешь единственно подходящее слово.

— Но вариантов же куча?

— Да. И все они доступны собеседникам. Поэтому непонимания не бывает.

— И никто никогда нарочно не подменяет одно слово другим?

— Почему? Такое происходит сплошь и рядом. Иначе ведь было бы неинтересно жить, правда?

Уфф. Совсем запутал. Сначала нарисовал радужную картину всеобщего равенства и братства, и тут же загадил меддегтем.

— Правила, какими бы разумными они ни были, все равно являются ограничителями. Устанавливают пределы. И часть людей всегда будет стараться их нарушить. У вас разве такого не бывает?

Еще как бывает! Сплошь и рядом.

Тьфу! Повторяю за ним? Нет, тут что-то другое.

— Если это все верно, про единственные слова и прочее… Почему они такие странные? Ну не всегда, конечно. Но часто.

— Странные?

— Ты несколько раз выразился так, как… В общем, не мог. Ни за что. Да и я так не выражаюсь. Обычно, по крайней мере. Вокруг слышал часто, но чтобы сам… Нет. Почти никогда. Это твое информационное поле шутки шутит?

Качнул головой:

— Нет. Совсем не оно. По правде говоря, между нами его попросту нет.

— А… Э…

Ну да, он же говорил. Не доросли. В следующем поколении, не раньше.

— Пересмешники естественно к нему подключены. В силу своей природы. Поэтому я понимаю, о чем ты говоришь, а ты понимаешь меня. Есть только один нюанс. Большой и толстый.

Еще ложечку дегтя плеснем?

— Множества не пересекаются. Я пользуюсь своим, ты — своим. Привычными понятиями. Родными.

Это значит, что мне никогда не суждено прикоснуться…

Ой, голова совсем поплыла.

— Так я и знал. Передоз новостей. Тебе стоит отдохнуть. Нужно что-нибудь? Успокоительное? Расслабляющее?

— Не надо.

Еще одной встречи с золотоволосой Горгоной сейчас не переживу.

— Я…

Как много сказано, и все — ни о чем. Главного-то не прозвучало. Имя, сестра, имя!

— Сам…

Слова. Стена. Клетка. Ловушка. Свежая надпись краской. По трафарету. «Выхода нет».

— Отрублюсь.

Локация: маршевый коридор

Юрисдикция: транзитная зона

Объект: корабль