Книга Вояж с восточным ароматом - Марина Серова

— Нашли что-нибудь? Пистолет, маску? — спросил Савельев.

— Пистолет убийца бросил прямо в номере. Насчет маски ничего не знаю — я же не общалась с полицией. Сейчас я жду от вас указаний, что делать дальше. Как вы понимаете, следить мне больше не за кем.

— В общем, так, — еще чуть помолчав, подвел итог Савельев. — У меня самого есть одна версия. Возможно, для ее проверки вы мне еще понадобитесь. Пока ведите себя как и раньше. То есть вы — Маша Королева. Можете потихоньку поспрашивать, может, кто что подскажет… Но сильно не светитесь, надеюсь, это понятно?

Мне и без него это было понятно, не надо меня учить моей работе.

— Я позвоню и скажу, когда и куда вы должны приехать. Все. Всего доброго, — распрощался со мной Савельев.

Что ж, работы у меня пока практически нет. Хотя сидеть сложа руки тоже не годится — Савельев же предупредил, что я могу понадобиться ему для отработки какой-то версии. Интересно, какой? Естественно, я не стала президенту «Атланта» передавать слова Андрея насчет того, что у команды тоже есть своя версия… А что касается «поспрашивать», мне и без Савельева было ясно, что это нужно сделать. Работа моя пока не закончена, к тому же имелся еще один момент: Антон-то Некрасов в полиции, и неизвестно, что с ним будет дальше, если этот… не стану повторяться, кто, и в самом деле мазнул по пистолету своими пальцами.

Одним словом, для начала я спустилась в бар. Приближалось время второго завтрака, а есть мне хотелось здорово, к тому же сейчас там как раз должны были собраться члены команды.

Первым, кого я увидела, выходя из номера, был главный тренер Николай Иванович, который упорно подтверждал свое прозвище «Колян Стаканыч». Он шел шатающейся походкой, чуть ли не хватаясь за стены. Взгляд его был мутным, щеки как-то поотвисли, из-за чего круглое лицо стало казаться квадратным. В общем, не нужно было проводить анализ крови, чтобы понять, что Колян Стаканыч, несмотря на столь ранний час, безбожно пьян. Правда, на лице его сейчас не было ни следа агрессии.

Главный тренер поравнялся со мной, неожиданно остановился и взял за рукав. Затем заглянул в глаза каким-то печальным взглядом и, дохнув перегаром, сказал:

— Вот так… Машка… Поняла теперь?

Я не знала, что должна была понять, но на всякий случай согласно кивнула. Николай Иванович грустно покивал со мной вместе. Потом вздохнул и вдруг, сделав строгое лицо, погрозил мне пальцем:

— Ни-ни! Поняла?

Я снова не поняла, что он имел в виду: то ли то, что сам больше не пропустит ни капли алкоголя, то ли меня предупреждал, чтобы не приучалась к этой пагубной привычке, то ли вообще что-то свое. Но я опять кивнула. Мне не хотелось обижать Николая Ивановича.

— Ни-ни! — повторил тот и покачал головой. — Э-э-эх! — с чувством произнес он и, отпустив мой рукав, двинулся по коридору, только уже почему-то в обратную сторону. Стаканыч добрел до своего номера, вошел в него и закрылся. Я с облегчением спустилась вниз, в бар.

Там уже сидели некоторые знакомые мне футболисты, в частности, я сразу увидела братьев Ревуцких: их огненно-рыжие шевелюры было сложно не заметить.

За дальним столиком сидел врач Владимир Николаевич Попов, который приветливо помахал мне рукой и даже предложил жестом составить ему компанию. Я, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.

Еще за одним столиком возвышалась фигура вратаря Вязьмикина, он восседал в компании субтильного Рината и «Леонардо Ди Каприо», как я окрестила про себя нападающего Рому Гладышева. Я подошла к ним и, поприветствовав, сказала:

— Ребята, у вас тренировка сегодня во сколько?

После паузы лапочка Ринат ответил:

— Да еще неизвестно, будет ли она сегодня, эта тренировка… Вообще-то на двенадцать часов назначали, только…

— Только Стаканыч уже, похоже, не в форме, — усмехнулся Гладышев.

— Ну и что? — флегматично пережевывая завтрак, сказал Вязьмикин. — Трифонов будет вести, сказали же…

— Ребята, у меня к вам будет вот какая просьба, — с улыбкой, но в то же время серьезно сказала я. — После завтрака соберитесь, пожалуйста, в номере… Ну, скажем, у Рината. Поговорить надо.

Троица переглянулась, Стас Вязьмикин даже на пару секунд перестал жевать.

— А о чем говорить-то? — спросил Гладышев.

— Там узнаете, — еще шире улыбнулась я и пошла к другому столику, за которым заметила приятелей Некрасова Косинцева и Марышева.

— Привет. — Я присела за столик без приглашения.

— Привет, — не очень охотно ответил Косинцев, а Марышев только вежливо кивнул.

— Короче, ребята, я все знаю, — сразу же решила я расставить точки над «i». — Про проституток помалкивайте, а вот про остальное выкладывайте без утайки, хорошо? Тогда обещаю, что помогу вытащить Антона.

Парочка удивленно и с недоверием уставилась на меня.

— А… тебе, собственно, что за дело? — поинтересовался Косинцев.

— А вас не должно волновать, что мне за дело, — улыбнулась я. — Еще раз повторяю для непонятливых — я все знаю. И про отпечатки Антона на пистолете, и как они туда попали. И вопросы буду задавать я вам, а не вы мне. Иначе… Иначе судьба Антона на вашей совести. Это ведь вы велели ему бежать? Так вот, раз уж вы такие умные, что дали другу столь ценный совет, то, может, вы и из полиции его вызволять будете? Или все-таки доверитесь более компетентным людям?

Тон мой, видимо, подсказал приятелям, что «компетентные люди» для них в данном случае я, потому что Сергей с Максом перестали ерепениться, а последний, оглядевшись, тихо сказал:

— Мы не знали, что делать. И в тот момент посчитали, что самым лучшим для Антона будет свалить, чтобы пересидеть неприятный момент.

— А сами вы где были в самый-самый неприятный момент? — сузила я глаза. — То есть в момент убийства Челидзе?

Марышев вздохнул. За него ответил Косинцев:

— Короче, раз ты все знаешь… Мы, когда баб привели, сказали, чтобы они с сутенером наверх поднимались, номер назвали. А сами в бар зашли.

— Зачем?

Косинцев вздохнул.

— За бутылкой.

— Хорошо, а что было потом?

— Потом мы поднялись в номер, — волнуясь, продолжил Максим. — И тут Антон вылетает — глаза по полтиннику и орет: «Серый, тут п. дец полный!»

— Мы вообще не поняли сперва, в чем дело, — подключился Сергей. — А Тоша руками машет и шипит, мол, не заходите туда. Ну, мы все-таки заглянули, а там Челидзе мертвый. И ствол на полу. Мы и сами обалдели, на Тошу смотрим, а он говорит, что ворвался какой-то человек в маске, убил Челидзе, а его на пол повалил. А потом второй зашел, но сразу сбежал. И тут мы идем.

— А еще он сказал, что споткнулся, когда к нам бежал, и ствол рукой задел, — добавил Марышев. — Мы вообще в шоке! А Антон орет, что ему теперь тюрьма и все такое…