Книга Грузовики "Вольво" - Эрленд Лу

Все-таки от дроздов вкупе с обоями в стиле барокко устаешь.

* * *

Назавтра Допплер просыпается ни свет ни заря оттого, что в комнату входит фон Борринг с какой-то коробкой под мышкой.

— Здесь мало воздуха, — говорит он и с ходу широко распахивает двустворчатую балконную дверь. — Воздух — вот первая заповедь, — продолжает он. — Как можно больше свежего воздуха, иначе ничего не получится.

После чего фон Борринг подходит к кровати и усаживается в изножии.

— Закрой глаза, — командует он.

— Закрыть глаза? — переспрашивает Допплер. — Зачем еще? Мы пока мало знакомы. А вдруг у тебя пакости на уме? И потом, я ведь их только открыл, глаза-то.

— Закрой глаза, — раздраженно повторяет фон Борринг. — Я пытаюсь тебе помочь.

Допплер закрывает глаза, но опускает левое веко не до конца и подсматривает в эту щелочку.

— Смотреть нельзя, — строго заявляет фон Борринг, тем временем вынимая из коробки полотенце и расстилая его поверх одеяла.

Потом расправляет его и раскладывает на нем содержимое коробки. Это двадцать мелких предметов, вполне подходящих под описанный Баден-Пауэллом в «Скаутинге для мальчиков» набор для игры в Кима*. Здесь есть три разные пуговицы, карандаш, шариковая ручка «Bic», одна пробка от вина и одна от темного пива, кусок старой хозяйственной тряпки, два камушка, засохший цветок, обрывок карты, перочинный нож, отрезок рыболовной лески, фотография короля Швеции, батарейка, пакетик сухих дрожжей, сушеный гриб и сувенир из Лондона: брелок для ключей в виде маленького «бифитера». Фон Борринг поправляет предметы и накрывает их сверху еще одним полотенцем.

— Готово, — говорит он.

Допплер открывает глаза.

— Двигайся ближе, — командует фон Борринг.

Допплер переползает ближе. Ему зябко, ноет больная нога, но в такой интригующий момент об этом думать не приходится. Фон Борринг достает из кармана секундомер и сообщает, что у Допплера будет минута на то, чтобы рассмотреть и запомнить предметы, которые он сейчас увидит.

— А если я не справлюсь? — спрашивает Допплер.

— Тогда и будем разбираться, — отвечает фон Борринг. — Милости прошу, — говорит он, снимая верхнее полотенце и одновременно включая секундомер.

Допплер поначалу впадает в панику и тратит первые десять секунд на то, чтобы уверить себя в том, что задание ему не по силам.

— Осталось пятьдесят секунд, — говорит фон Борринг.

Допплеру надо выработать принцип работы. То ли попытаться запомнить, как выглядят предметы на полотенце чисто визуально, то ли составить предложение из первых букв в их названии. Лучше предложение, решает он. «Цветок», думает он, значит «ц», какие же слова есть на «ц», ой, их море, так, черт возьми, выбери уже одно, любое, и он выбирает, не поверите, «царя» — он думал, это что-то русское, так, не зацикливайся, «бриллиант» вместо «батареи», «дробовик» для «дрожжей», «коптить» для «короля», «лещ» для «лески», «короткий» вместо «карты» и так далее.

— Осталось двадцать секунд, — говорит фон Борринг.

— Ужас, — дергается в страхе Допплер, но продолжает запоминать, пока фон Борринг не начинает с пяти секунд обратный отсчет и, дойдя до нуля, не закрывает все снова полотенцем.

Допплер остается с предложением: бриллиантовый дробовик царя коптит леща коротким, короче, путем, прямо как горячий такой рак на деревянном блюде, джин.

Странное какое-то предложение, сразу замечает Допплер, но все равно мысленно повторяет его раз за разом, пока фон Борринг достает свою опись предметов, которую он, опять-таки в полном согласии с наставлениями Би-Пи, приготовил заранее, так что теперь ему остается лишь проставлять галочки по мере того, как испытуемый будет вспоминать предметы.

— Прошу, — опять приглашает он, снова щелкая секундомером.

— Ты зачем включил часы? — спрашивает Допплер.

— Так просто, — отвечает фон Борринг. — Я люблю сравнивать результаты разных людей. И сразу вижу, насколько человек умен и наблюдателен.

— Цветок, — говорит Допплер, напрягшись.

Фон Борринг ставит галочку.

— Батарейка.

Галочка.

— Дрожжи.

Галочка.

— Фото короля.

Галочка.

— Леска.

Галочка.

— Красная пуговица, коричневая и серебряная.

Фон Борринг удовлетворенно кивает и ставит три галочки.

— Перочинный нож.

Галочка.

— Пробка.

Галочка.

— Ручка.

Галочка.

— Гриб.

Галочка.

Дальше дело идет хуже. Допплера это не удивляет, хотя все равно раздражает. В прошлой своей жизни примерного ученика, студента и карьериста он справился бы с таким заданием играючи. В начальной школе он был бы готов отвечать гораздо раньше остальных, сидел бы, подняв руку и подперев ее второй, и нарочито тяжело вздыхал от скуки в надежде, что учитель заметит это и подумает: 1) что у него никогда еще не было такого умного и такого шустрого ученика, как Допплер, и 2) какой бы действительно трудной головоломкой занять Допплера на то время, пока остальные тугодумы работают над этим заданием. А тут сам виноват, выдумал дурацкое предложение. Допплер как чувствовал, что споткнется об него и опозорится, и пожалуйста, сейчас так и выйдет, если только, соображает он, если только я не поменяю стратегию, поменяю, думает он, а фон Борринг смотрит на него уже озабоченно, но к Допплеру вдруг возвращаются былая удаль, азарт, предчувствие забытой радости — выступить настолько блестяще, чтобы все кругом ахали и рукоплескали, поэтому сперва он пытается восстановить в памяти предложение, а когда это не помогает (наверняка потому, что за ним не стояло никакого образа, пустой набор слов), Допплер переворачивает предложение и начинает с конца — и тут же вспоминает, что оно заканчивалось нелогично: словом, никак с остальными не связанным; точно, джин! — радуется он, теперь и дальше все пойдет как по маслу, и он кричит: «Лондонский бифитер!» — к вящему облегчению тут же рисующего галочку фон Борринга.

— Камни, — вспоминает Допплер. — Один круглый, другой — похожий на мрамор.

— Пробка.

Галочка.

Допплер напряженно думает. «Я справлюсь, черт побери. У меня получится».

— Сколько еще? — спрашивает он.

— Три, — отвечает фон Борринг.

Допплер закрывает глаза. Как же там все лежало? На карте была какая-то белая штука. Что же это было? Но кстати — карта. А под картой был сувенир и рядом с ним какая-то палочка-палочка.

— Кусок карты, — говорит Допплер, — хозяйственная тряпка, а рядом с ней… с нею рядом… — у Допплера вспотели ладони, — карандаш был рядом с ней, черт побери!