Книга AD - Герман Садулаев

Лиля долго ни с кем не встречалась.

А потом она познакомилась с Дианой.

И в первый раз по-настоящему влюбилась.

Лиля закрыла глаза, представила себе Диану – ее мягкие губы, ее груди, маленькие и упругие, как у девочки, ее животик с цветочком пупка и все, что у нее есть ниже. Сладкая истома наполнила тело Лили. Она уснула.

Канцона XI

Их держат во втором подземном круге…

Павел Борисович Катаев, следователь по особо важным делам, жил на самой окраине города. Точнее, в Красносельском районе, улица носила имя генерала Симоняка. Кто такой был этот Симоняк? Может, герой Гражданской войны? Хотя, скорее, Великой Отечественной. Топонимика Катаева не особенно интересовала.

Квартира осталась от бабушки. Дед умер давно, еще в восьмидесятые, умер, как умирают все мужчины, – от усталости. Война, работа, водка. День за днем. А потом сердце устает качать кровь, просто отказывает, встает – хватит, приехали. И мужчина падает перед дверью своей квартиры, нелепо скорчившись. Санитары «скорой помощи» только фиксируют смерть. Хорошо если есть санитары.

Чаще это девушки-санитарки. Они волокут труп на носилках и везут в морг. Труп тяжелый. Мужчины весят много. У девушек через несколько лет работы ломит спину и поясницу, у них грыжи – профессиональная болезнь. Но они выживут, выдержат. Они женщины. Женщины живучи. Они не так устают от жизни, как мужчины.

Бабушка пережила деда почти на двадцать лет. Дед успел перед смертью – своей и социалистической родины – получить роскошную трехкомнатную квартиру от учреждения, в котором работал почти всю свою жизнь. Бабка доживала свой век в этих пустых, мало обставленных хоромах одна.

Она умерла в больнице. Павел успел навестить ее за день до смерти. Бабушка уже не говорила, дышала редко и временами мелко тряслась.

После похорон Павел переехал в квартиру на генерала Симоняка. Они успели ее приватизировать – на него, единственного внука. Потомственным ленинградцам жить проще, у нихрано или поздно умирают бабушки, оставляя большие квартиры, купить которые внуки в новой России никогда бы не смогли.

Катаеву нравилось жить одному. Одно плохо – очень далеко добираться до службы. Контора в центре. Катаев выходил из дома за полтора часа до начала рабочего дня. Шел по пустырю с незавершенным строительством, по улице мимо типового торгового центра, построенного еще при социализме, к остановке общественного транспорта. Ждал троллейбус, чтобы не платить за проезд в маршрутке, – на троллейбус у него был проездной. За полчаса добирался до метро, конечной станции ветки – «Проспекта Ветеранов». Еще сорок минут маялся в подземке до центра. А после пешком до службы.

Такая дорога физически и морально очень угнетала Катаева. Казалось, все вокруг – и прыщавые юнцы, и пигалицы – уже имели собственные автомобили. А Павел Борисович ездил в троллейбусе и в метро вместе с самым безнадежным пролетариатом. Хотя если подумать здраво, в собственной машине добираться до центра даже сложнее: жуткие пробки, особенно утром. И путь на работу занимал бы даже не полтора, а все два часа. Но дело в другом. Толкаясь в троллейбусе каждое утро, Катаев остро чувствовал себя неудачником.

Вот если бы он жил, к примеру, в Америке! Там следователь – detective – профессия престижная и хорошо оплачиваемая. Хорошая машина, дом в пригороде, страховка, пенсионное обеспечение. А у нас?.. Эх! Что говорить! Как был совок, так и остался. Только хуже. Раньше имелись хотя бы льготы. А сейчас? Куцая зарплата, и все.

Кто-то из коллег, особенно начальники, конечно, устроились хорошо. Курируют бизнес, ездят на огромных джипах, отдыхают за границей. А Катаев ни разу не был даже в сраном Египте или в Турции.

Коррупция…. Нет, становится оборотнем в погонах Катаев не хотел. А как жить иначе?

Без взяток вольготно разве что судьям. У федерального судьи оклад, как у депутата Государственной Думы, и еще куча доплат и компенсаций. Судьям даже не надо брать взяток. Хотя все равно берут.

А попасть в судьи нереально. То есть возможно, но или по большой протекции, или сначала несколько лет быть помощником судьи, работать за еду, таскать за судьей папки и печатать за него все протоколы, постановления, решения и приговоры. Это могут делать опять же одни девчонки. И то не все. Из выпуска Катаева лишь одна стала судьей.

Катаев учился в университете. В настоящем государственном университете, на юридическом факультете. Не в каком-нибудь Водных коммуникаций, и даже не в университете МВД. Он получил самое лучшее в России юридическое образование. Его факультет гордился тем, что выпустил из своих стен уже двух подряд президентов страны!

А толку? Два президента, несколько министров, сотня-другая судей. А все остальные? Либо шакалят в коммерческих фирмах, либо работают за копейки на незначительных должностях в госорганах.

Несколько бывших сокурсников стремительно спиваются.

Павел Борисович расследует убийства. И работает в общем кабинете, а добирается до службы на троллейбусе и метро.

Нет, никакое образование уже не гарантирует комфортного места под солнцем. Казино… как фишка ляжет.

Психолог сказал бы, что Катаев метеозависим. Когда погода становилась хмурой, пасмурной, с неба летела всякая дрянь и дул в уши разносторонний ветер, крутясь то туда на два румба, то обратно, Катаевым овладевало уныние. Напротив, когда небо было чистым, светило солнышко, а под ногами обнаруживался сухой и теплый асфальт, Павел Борисович думал: ничего! Это все ничего! Это еще ничего не значит! Он молод, и все впереди – карьера, семья, все главное, важное и хорошее.

И все бы действительно ничего, с каждым случаются такие перепады настроения. Да только в северном городе, в гнилом парадизе, в этом искусственном раю, построенном на финских болотах, хорошая погода большая редкость. Солнышко – случайный гость. А так постоянно сыро и мрачно, и небо посыпает землю какой-то пакостью, и на душе тоска да печаль.

Катаев не видел перед собой цели, не чувствовал энтузиазма и мотивации, а делал свое дело исключительно по привычке, которую принимал за силу воли и упорство.

После неудачного визита в «А.Д.» Павел Борисович пожаловался начальству. Но, к его разочарованию, на Парнас не обрушились громы и молнии. Руководитель нервно и немного смущенно пообещал Катаеву разобраться и договориться о встрече в офисе холдинга.

Прошло еще две недели, прежде чем на столе у Павла Борисовича зазвонил телефон:

– Здравствуйте! Выведете… эээ… дело о Семене Абрамовиче?

– Да. С кем имею честь разговаривать?

– Я из холдинга «А.Д.». Заместитель управляющего по… неважно. Меня зовут Аркадий.

– Очень рад, Аркадий. Павел Борисович. – Катаев представился подчеркнуто сухо и, с его точки зрения, весомо.

– Вы, кажется, хотели навестить нас?

– Если это теперь так называется. Мне нужно побеседовать с сотрудниками и руководством холдинга.