Книга Одна Ж в Большом городе - Жанна Голубицкая

Что же касается всех остальных нарядов, то… просто в шоуруме нашего офиса мы, сотрудники, ежемесячно вывешивали (предварительно срезав этикетки) «новые образцы», которые мистер Ан самолично закупал в Америке и Европе. Затем торжественно приглашали взглянуть на «новую южнокорейскую коллекцию» товароведов самых элитных на тот момент магазинов Москвы – Петровского пассажа, ГУМа, ЦУМа, двух уцелевших «Березок» и пары-тройки центральных универмагов. Товароведы придирчиво рассматривали безупречные (у мистера Ана был отменный вкус!) модели из миланских, парижских и манхэттенских бутиков, затем дружно принимались восхищаться, как прекрасно шьют в Корее.

Мы (кроме меня из русских в нашей конторе служили еще секретарша и менеджер по контрактам) тихо меж собой хихикали. Потому что именно нас (по причине весьма экономного отношения корейцев к оплачиваемой рабсиле) заставляли спарывать с «корейских образцов» брендовые лейбаки, что казалось нам тогда прямо-таки богохульством! Затем отобранные товароведами модели фотографировались (нами же), и снимки отправлялись факсом в Сеул. Гд е на принадлежащей господину Ану фабрике несколько цехов трудолюбивых как пчелки корейцев круглосуточно строчили, ориентируясь на наши полароидные снимки и выдавая на-гора крупные «корейские товарные партии». Которые затем торжественно переправлялись в Москву и прекрасно, буквально на ура, распродавались в уже упомянутых магазинах. Правда (но это уже исключительно по инициативе самих реализаторов). Под маркой европейских производителей. Вот такой «круговорот вещей в природе» организовал наш ушлый мистер Ан. Не без помощи, конечно, прибитого тогдашним дефицитом руководства московских элитарных торговых точек.

Что интересно: когда господин Ан соизволивал компенсировать мне очередной overtime (сверхурочные, которые у меня случались практически через день), он (опять-таки из экономии) платил не деньгами, а просто снимал с вешалки в шоуруме один из образцов и дарил его мне. Благо все модели для удобства завозились только одного размера S, который являлся как раз моим. Я была на седьмом небе от восторга! Еще бы: с завидной регулярностью я становилась счастливой обладательницей подлинных Диора, Кляйна, Дольче Габбанна и Версаче. И всего лишь за то, что лишний раз сходила с Аном в ресторан и помогла ему сделать заказ! О, как я была благодарна всем московским официантам и продавцам тех времен, которые, по всей видимости, в школах на уроках английского дружно плевали в потолок! Теперь я думаю, что мистер Ан тоже был в восторге от моей русской непритязательности. Ну в какой еще европейской стране наемная сотрудница с университетским дипломом потратит на вас свой вечер (а это – время!) пусть и за дизайнерскую, но всего-навсего тряпку?

Наша замечательная корпорация носила сложносочиненное название «Хьюп Ву Корпорейшн». Мы, трое русских, волей случая угодивших в корейский трудоголический оазис, называли ее между собой «Хьюп Вам». Разумеется, любя.

Бред. Естественно, мистер Ан не только не знал (и даже не пытался узнать) ни слова по-русски, но и «не догонял» многих реалий новой российской действительности. И оттого часто вел себя по-цивилизованному бестолково. Под офис он втридорога снимал огромную квартиру на 12-м этаже сталинской высотки, что на Баррикадной. Ему казалось, что это очень круто – иметь офис в самом «the most famous of stalin’s skyscrapers» (самом известном из сталинских небоскребов). Данным фактом он часто хвастался по телефону своим друзьям во всем мире, которые искренне недоумевали, как он живет, да еще и ведет бизнес – в страшной, варварской и голодной России?! Но при этом и сам Ан страшно боялся «русской мафии», о которой регулярно читал в журнале new yorker и узнавал из передач cnn. Поэтому однажды, не выдержав, он выписал из Штатов суперсовременную камеру видеонаблюдения и самолично проконтролировал, как ее вмонтировали на входной двери подъезда.

Пока довольный Ан и инженер из американской компании, только что установивший суперкамеру, поднимались на двенадцатый этаж в офис, внизу камеру уже свинтили и сперли личности, пожелавшие остаться неизвестными. Господин Ан долго охал и ахал и принимал корейские успокоительные снадобья. А потом опять часами названивал знакомым по всему земному шару, смачно живописуя, как его дерзко ограбили в «this awful city» (в этом ужасном городе). Ему сочувствовали и называли героем. Ан был страшно горд.

А однажды с утра пораньше он мне заявил:

– Find me beeper, please. Urgently! («Найди мне бипер. Это срочно!»)

Увы, я не знала, что такое beeper. А Ан всегда очень нервничал, если его распоряжения не выполнялись немедленно. Я судорожно полезла в словарь. В словаре между словами been и beer ничего не было! Я стала в отчаянии расспрашивать окружающих. Такое слово, увы, все слышали впервые… Когда я попыталась уточнить суть приказа у самого господина Ана, он страшно рассердился и сказал, что, типа, я совсем тупая, раз не могу просто обзвонить магазины и спросить, где можно купить beeper. Уже легче! Его хотя бы можно купить! «А какие магазины?» – вкрадчиво осведомилась я у шефа. И тут он окончательно рассвирипел:

– Are you laughing at me? I hope this country doesn’t sell beepers in food-stores! Anyway I wouldn’t be surprised too much! Check all electronics shops. I need it by yesterday! («Ты что, смеешься надо мной? Надеюсь, в вашей стране не торгуют биперами в продуктовых? Хотя я бы не удивился! Проверь все магазины электроники! Мне нужно это вчера!»)

«Мне нужно это вчера!» (любимое выражение Ана) означало – срочно, срочнее некуда! Второй его любимой идиомой было словосочетание «monkey business», или «мартышкин труд». Так назывались им любые действия, которые не приносили ожидаемого эффекта, даже если честно и своевременно выполнялись.

После столь гневной тирады босса в мой адрес я скорбно принялась за явный monkey business – поиск сама не знаю чего. Для начала позвонила в отдел электроники «Березки», что в Астраханском переулке: этот магазин казался мне наиболее продвинутым, так как только в нем торговали японской и немецкой аппаратурой последних моделей.

– Здравствуйте, – начала я вежливо, – скажите, а у вас есть бипер?

– Би… что? – неласково отозвались на том конце провода. – Уточните, что вам надо!

– Мне нужен бипер! – твердо сказала я.

– А что это?

– Это я у вас хотела спросить!

Понятно, что мой собеседник сразу же бросил трубку.

Дальше я стала хитрее и, прежде чем оглоушить собеседника своим «бипером», начинала официально и очень важно представляться:

– Добрый день, беспокоит южнокорейская компания «Хьюп Ву Корпорейшн», секретариат господина Ин Мо Ана…

Это уже действовало магически. В те годы просто невероятно страшно обожали все, что было так или иначе связано с иностранцами! Однако, прозвонившись еще в несколько крупнейших московских магазинов электроники, я поняла: увы, не я одна не знаю, что такое бипер. Этого не знает никто!

Я пребывала в шоке. Мистер Ан забегал ко мне в кабинет каждые шесть секунд и кричал страшным голосом:

– Where is my beeper, finally? Are you sleeping now? («Где мой бипер наконец? Ты что, спишь тут?»)