Книга Грани миров - Галина Тер-Микаэлян

….Врач в эвакуации мне советовал есть помалу, но регулярно и полноценную пищу. Ада в ту зиму продала на рынке свое теплое пальто и на эти деньги покупала мне продукты. Она всегда готова была отдать мне последнее, но установить какое-то подобие режима — для нее это совершенно невыполнимая задача. Во-первых, моя сестрица безалаберна до жути, она и сама забывает поесть, когда работает. Во-вторых, мы с ней всю жизнь находимся в противофазе — она на меня давит, а я в ответ хамлю и делаю все наоборот. Слушаться же Злату мне почему-то всегда было приятно — у нее, видно, врожденный дар воспитательницы. Как жаль, что у них с Петей нет детей, какая из нее вышла бы прекрасная мать! И Ада тоже осталась одинокой, бедная моя сестренка. Все проклятая война!».

Из-за стены перестал доноситься громкий скрип, и Сергей сквозь подушку услышал приглушенный голос Златы Евгеньевны:

— Петя, ты уснул? Давай, приведем себя в порядок, а то уже скоро десять, утро в самом разгаре.

— Ада еще часа два будет спать, куда ты спешишь? Хочешь от меня убежать? — сонно и недовольно протянул ее муж.

— Петенька, но у меня куча дел, ты забыл, что завтра праздник, и у нас гости?

— Да, конечно, гости, — с сожалением согласился Петр Эрнестович и, спустив ноги с жалобно скрипнувшего при этом дивана, начал натягивать брюки. — Составь мне список всего, что нужно закупить, Златушка, а я прямо сейчас, с утра пораньше, проедусь по магазинам.

— Я вчера уже все купила, — в голосе ее неожиданно прозвучало отчаяние: — Петя, я, кажется, сделала глупость, и ты будешь на меня здорово сердиться.

— Что случилось? — диван вновь заскрипел под массивным телом Муромцева-старшего.

— Два дня назад из Москвы звонил Царенко.

— Царенко? — резко и неприязненно переспросил ее муж. — Какой Царенко? Неужели…

— Да, он. Сказал, что организует встречи бывших фронтовиков — ему поручили, кажется, на правительственном уровне. Он ведь теперь генерал.

— Я не хочу с ним встречаться ни на каких уровнях. Или, может быть, ты хочешь?

— Петя, прекрати, как ты можешь!

— Ты права, извини. Так зачем звонил этот…?

Сергей изумился — брат никогда прежде не употреблял нецензурных выражений.

— Он собирает ребят из нашего батальона, — голос Златы Евгеньевны дрожал, — хочет устроить показательную встречу к двадцатилетию победы. Приглашал нас с тобой девятого в Москву на парад, обещал устроить в гостинице.

— Благодарствую, — сквозь зубы процедил ее муж. — Ты, надеюсь, сообразила послать его очень-очень далеко?

— Не в такой форме, но, разумеется, отказалась — сослалась на то, что много работы и т. д., и т. п. А он тогда… Он сказал, что они с Векшиным и Павлюком после парада летят по делам в Ленинград и, если будет время, вечером зайдут к нам. Петенька, что мне было делать? Я не смогла сказать, что лучше бы нам сто лет его не видеть, я пробормотала что-то вежливое. Петенька, я не представляю, как я… — неожиданно она всхлипнула.

— Успокойся, ты к этому не будешь иметь никакого отношения — я просто спущу его с лестницы.

— Нет, Петя, нет! У нас будут гости, это наш праздник, я не хочу его омрачать скандалом! И потом, с ним ведь приедут Димка Векшин и Валька Павлюк, а они…

Петр Эрнестович неожиданно успокоился:

— Хорошо, успокойся, если ты не хочешь скандала, то скандала не будет. Больше того, я уверен, что это пустая болтовня — к нам он заходить не собирается, потому что прекрасно знает наше к нему отношение. К тому же, если у них тут вечером мероприятие, то они просто физически никуда больше не успеют. Но, в крайнем случае… Если что, то просто считай, что мы решили пригласить бывших однополчан Димку Векшина и Вальку Павлюка, а этого… Он посидит за столом и уйдет, и будет так, как будто его нет, и не было. Так что выбрось из головы этот разговор и забудь.

— Да, Петя, да! Но мне страшно, я боюсь, что…

— Все! Забыли и выкинули из головы! — встревожено и довольно резко воскликнул Петр Эрнестович. — Еще не хватало, чтобы после стольких лет опять… Посмотри мне в глаза, Златушка, вот так! Все? Забыли?

— Забыли, — голос ее неожиданно стал каким-то безжизненным, — ты прав. Пойду, надо делать дела, — диван легонько скрипнул, когда она поднялась, — приготовлю завтрак, приберусь маленько. Будешь есть овсянку с молоком?

— Я буду есть все, что ты мне предложишь, — мягко и спокойно ответил ей муж.

Злата Евгеньевна вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь, а Петр Эрнестович вытащил из чемодана привезенные из Берлина тезисы докладов и начал их просматривать, но неожиданно стукнул кулаком по столу и гневно произнес:

— Скотина, сволочь! — а потом начал ходить по кабинету.

Сергей не знал, кто такой этот Царенко, и почему упоминание о нем так расстроило брата, но решил, что усугублять это расстройство еще и своим нескромным присутствием за перегородкой не стоит. Лучше всего улизнуть из комнаты незамеченным, прокрасться в прихожую и там изо всех сил хлопнуть дверью. Брат с невесткой, разумеется, выглянут на стук, а он, Сергей, прямо с порога — как будто только что вошел — сделает умильное лицо: «Здравствуй, Златушка, как давно я не слышал твоего голоса! Петя, ты уже приехал? Какая радость!»

План был хорош, и Сергею действительно удалось совершенно беззвучно добраться от кровати до двери. Он крался с тапочками в руках, аккуратно ступая на паркетные половицы, и с гордостью думал:

«А что, я, может быть, прирожденный ниндзя! Пожалуй, у самого Чингачгука Большого Змея не могло бы получиться лучше!»

Увы, многие гениальные проекты, как правило, проваливались из-за ничтожных мелочей. То же самое произошло и в этом случае — нога Сергея зацепилась за лямку его дорожной сумки, брошенной накануне у двери Адой Эрнестовной, и Петр Эрнестович, услышав грохот падения за стеной, немедленно устремился в комнату младшего брата.

— Сережа?! Ты?! Ты… ты дома?!

Лицо его побагровело от смущения, но Сергей сделал вид, что весь поглощен изучением своей ушибленной коленки.

— Черт, споткнулся о сумку, надо же! Ты уже дома Петька? А когда ты приехал? Я даже не слышал, — он поглядел на Петра Эрнестовича невинным до идиотизма взглядом. Тот смущенно кашлянул:

— Я? Гм… Недавно. А ты…

— А я вчера вечером прилетел, понимаешь, а дома никого, — начал пространно и вдохновенно рассказывать Сергей. — Решил сразу завалиться спать — честно говоря, в последние дни мне нездоровилось. Часов в пять утра печень разболелась до чертиков! Я принял таблетки и решил выйти на улицу, немного пройтись — при ходьбе боль не такая сильная, — для пущей достоверности он взялся за правый бок и слегка поморщился, а потом озабоченно спросил: — А Злата уже вернулась с дежурства? Она знает, что ты приехал?

— Гм… да, — Петр Эрнестович перевел дух, но потом вновь встревожился: — Когда у тебя начались боли? Был приступ? Из-за этого ты вернулся?