Книга Тайные дневники Шарлотты Бронте - Сири Джеймс

— По мнению моего папы, очень важно, чтобы все женщины могли зарабатывать на жизнь, — Мэри взглянула через мое плечо на книгу у меня в руках. — Это поэма, которую нам задали? Ох! Как она не нравится мне! Не понимаю в ней ни слова.

То было «Сказание о Старом Мореходе».

— Я выучила ее наизусть еще в детстве, — сообщила я. — Нам задали совсем немного. Хочешь, объясню тебе?

— Хочу.

Остаток часа я толковала поэму Мэри и цитировала самые драматичные и выразительные строки. Когда я закончила, Мэри удовлетворенно кивнула.

— Из твоих уст звучит намного интереснее. Ты очень необычная личность, Шарлотта Бронте. В тебе скрывается намного больше, чем кажется на первый взгляд.

— Надеюсь, так и есть, тем более что на первый взгляд я так безобразна.

Мэри покраснела и на мгновение умолкла, затем ответила:

— Мне очень стыдно, Шарлотта, за те слова. Я часто брякаю что-нибудь, не подумав, как и моя сестра Марта. Нас учили говорить все, что приходит на ум. Но я не хотела быть злой. Простишь ли ты меня?

Она не стала меня заверять, что ее замечание было неправдой или простой насмешкой, но искреннее раскаяние в ее тоне пролило бальзам на мою уязвленную гордость.

— Я прощаю тебя.

— Слава богу, — улыбнулась Мэри. — Теперь мы подружимся.

* * *

Той ночью случилось довольно важное событие, которое изменило мою участь самым драматичным образом. На закате поднялась буря; когда мы ложились спать, метель бушевала за окнами и весь дом стонал под порывами ветра. Мы с Амелией и Эллен переоделись в ночные рубашки и завершили вечерний туалет, как вдруг раздался еще более зловещий звук: пронзительный вой, человеческий, насколько мы поняли.

— Кто-то плачет, — рассудила я, немного послушав у стены, — и, мне кажется, в соседней комнате.

Рыдания продолжились, вскоре за ними последовал обмен неразборчивыми репликами. Мы с Эллен решили выяснить, в чем дело, и я взяла свечу. Амелия заявила, что не желает оставаться одна, и поспешно присоединилась к нам. Мы тихо вышли в коридор и постучали в соседнюю дверь. Через какое-то время оттуда выглянула Ханна, подняв над головой свечу.

— Да?

Ханна была серьезной худой девочкой, которая болела последние две недели и лишь недавно выздоровела.

— Мы слышали чей-то плач, — пояснила Эллен. — Все в порядке?

— Это Сьюзен. По-моему, она боится бури.

— Может, у нас получится ее успокоить? — спросила я.

— Как хотите. — Ханна оставила дверь открытой и вернулась в спальню. — Мы уже все испробовали.

В комнате, такой же как наша, жили четыре девочки. Лия Брук и ее сестра Мария занимали одну кровать, а мы с Амелией и Эллен подошли к другой, на которой в мерцающем свете огарка под одеялом виднелся холмик размером с человека.

— Сьюзен, — тихонько позвала я.

— Кто это? — откликнулся слабый приглушенный голос.

— Шарлотта Бронте. Мы услышали, как ты плачешь. Не надо бояться метели. Просто снег, карнизы и ветер беседуют друг с другом.

Одеяло внезапно отлетело в сторону, и на кровати уселась ее крепкая рыжеволосая тринадцатилетняя обитательница с несчастным и заплаканным личиком.

— Я не боюсь. Моя мама считает, что метель — дар божий, она укрывает мир свежим, сверкающим белым покрывалом.

Тут лицо Сьюзен снова сморщилось, и она разразилась слезами.

— Если ты не боишься, то в чем дело? — удивилась Эллен.

— Всякий раз, когда шел снег, — всхлипывала Сьюзен, — мы с мамой вместе смотрели в окно. А если метель бушевала поздно ночью, мама садилась ко мне на кровать и рассказывала историю. Ах! Как далеко я от дома! Как я скучаю по маме!

— Все скучают, — сердито буркнула Лия Брук со своей кровати, — но зачем так убиваться?

— Я предложила принести из класса книгу и почитать вслух, — обиженно произнесла Ханна, — но это ее не устроило.

— Лучше скрип ногтей по стеклу, — отмахнулась Сьюзен, — чем твои жалкие попытки читать.

Неоднократно слушая чтение Ханны в классе, я не могла не согласиться с такой оценкой ее дарований. Не раздумывая, я выпалила:

— Давай я расскажу тебе историю.

И тут же пожалела, что нельзя взять свои слова обратно. Все с интересом повернулись ко мне. Мои щеки вспыхнули, и я быстро пояснила:

— Мы с братом и сестрами постоянно выдумывали истории и развлекали друг друга.

— Серьезно? — Сьюзен утерла слезы. — И что, хорошие истории?

— Тебе судить.

— Ну давай, — Сьюзен подвинулась к спинке кровати и разгладила покрывало, освобождая для меня место. — Расскажи историю.

Я опустилась на кровать; у меня сосало под ложечкой. Обведя глазами девочек, я уточнила:

— Рассказывать?

— Мне все равно, лишь бы она перестала хныкать, — пожала плечами Лия.

Ее сестра одобрительно кивнула.

— Это глупо! — фыркнула Амелия. — Мы уже выросли из сказок на ночь.

— Можешь уйти, если не хочешь слушать, — парировала Эллен, сворачиваясь клубочком рядом с Марией Брук.

Помедлив, Амелия неохотно заняла соседний стул. Тут в комнате появились три остальные ученицы.

— Что происходит? — спросила закутанная в одеяло Мэри Тейлор; ее темные волосы, как и у большинства из нас, были закручены на ночь.

— Шарлотта собирается поведать нам историю, — сообщила Ханна.

— Надо же! Как мило! — обрадовалась Мэри.

Расстелив на полу одеяло, она села. К ней присоединились Сесилия Эллисон и шумная сестра Мэри, двенадцатилетняя Марта, которая воскликнула:

— Обожаю истории!

Мое сердце громко билось от страха. Что заставило меня поступить столь опрометчиво? Сказки, которые мы сочиняли, гуляя по пустошам или отдыхая у огня по вечерам, были глубоко личными, придуманными исключительно для нашего развлечения; мы ни с кем не делились ими. Однако девочки смотрели на меня с ожиданием, и я знала, что если не смогу выдать что-нибудь стоящее, мне никогда этого не забудут. Я решила, что лучше всего придумать совершенно новую историю, скроенную по вкусам моих слушательниц. Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, я начала тихим, выразительным голосом:

— Давным-давно, в далеком королевстве, в огромном замке с башенками, расположенном на высоком утесе над морем, жил-был вдовый герцог со своей единственной дочерью. Юную леди звали Эмили. Ей было восемнадцать лет, и ни одна цветущая в глуши дикая роза не могла сравниться по прелести с этим нежным лесным цветком.

В комнате повисла тишина. Я заметила, что все, кроме Амелии, слушают с любопытством.