Книга Зона личной безопасности. Идеальный охотник - Андрей Кивинов

Надя божилась, что ничего не подкладывала, а услышав приговор, спряталась в спортивной раздевалке и горько рыдала. Где ее и застала Ольга, забывшая мешок с кроссовками. И здесь она не выдержала. Ведь, случайно заглянув в класс, она своими глазами видела, кто подложил гробик. Но тогда промолчала, дабы не прослыть «стукачкой». На первом же уроке подняла руку и заявила, что знает правду. И даже предложила истинной виновнице признаться самой. Та не призналась.

Самое интересное, что, кроме подружек отличницы, никто не обзывал ее «стукачкой», хотя неприятности у нее начались, да еще какие. По той причине, что ей просто не поверили. Мол, ты, девочка, хочешь выгородить преступницу. Что было вдвойне обидно. Надю из школы выгнали. Когда отец Ольги узнал о случившемся, то пришел к директору и написал заявление о переводе дочки в другую школу. А самой Ольге сказал: «Не переживай, жизнь не всегда справедлива. Но это не значит, что мы должны поступать по-свински. Ты все сделала правильно».

В одиннадцатом классе девочка Надя умерла от передозировки наркотиков…

Наверно, если б не эта история, Ольга не подала бы после получения аттестата заявление на юридический факультет, а после его окончания не пришла бы в милицейский отдел кадров. Немного наивное представление о людях, восстанавливающих справедливость, было заложено отечественным кинематографом, и Ольга искренне считала, что, только вступив в их ряды, можно бороться за правду. И сразу, почти на пороге, получила по носу. При сдаче психолого-психиатрического теста будущим служителям закона предложили заполнить анкету, где среди прочих имелся вроде бы простой вопрос: «С какой целью вы идете на службу в милицию?» Отвечать надо было правдиво, от души.

Ольга и ответила: «Защищать справедливость». В итоге вся группа тест прошла. Кроме нее. Потому что человек, идущий в органы бороться с преступностью или защищать справедливость, априори дурак. Он должен признаваться негодным и отправляться в психушку, а не в милицию. Хорошо, что давалась вторая попытка. Опытная медсестра по доброте душевной указала Ольге на ошибку.

— А что писать?! — шепотом, но с негативной эмоцией спросила та.

— Правду.

— Так я и написала правду.

— Эта правда неправильная. Напиши, например, что хочешь получить служебное жилье. Никаких вопросов.

Ольга так и сделала. Ее признали вменяемой. И все эти годы ей не давал покоя вопрос — а что же написали остальные из ее группы? «Я иду в милицию, чтобы ставить „крыши“ барыгам», — «Молодец, годен!» — «Я иду в милицию, чтобы брать взятки и хорошо жить», — «Отлично, здоров!»

Интересно, а что написал Копейкин? «Я иду, чтобы вымогать деньги у наркоманов». Трижды годен! Честный парень! Честные нам нужны!

Сергей тоже честный… И Тимур, наверное.

Но думать о них сейчас не хотелось.

* * *

…Ольга заснула только часов в пять утра. Не давали покоя тревожные мысли. Тимур, Копейкин, сломанный шкаф и временное отсутствие домашнего Интернета. И главный вопрос — а что дальше?

Она не хочет оставаться с Тимуром. Ей надо посадить или уволить Копейкина, чтоб получить повышение. При этом кто-то нашептывает в мозг, что Копейкин не такой уж пропащий. И она смотрит на него не совсем так, как на обычного фигуранта разработки. А косит лиловым глазом.

Надо просто взять себя в руки. Она сильная женщина, айкидо занимается. Она пересажала столько подонков, что, если их поставить друг на друга, они достанут до вершины Останкинской телебашни. Кто ей этот Копейкин? Никто. И она ему никто. Он даже не проводил ее тогда, хотя и предложил подвезти. Но скорей всего из чисто служебного интереса. С другой стороны, из служебного интереса точно бы проводил. И любезничал бы, как на балу, а не орал по поводу ее неумения держать отвертку.

Путаница какая-то в голове. И посоветоваться не с кем. Социальные сети временно недоступны.

В недавнем прошлом можно было посоветоваться с лучшей подругой Лерой. Они дружили с института, и казалось, будут дружить вечно. Но нет ничего вечного в эпоху товарно-денежных отношений. Да и вообще нет. На последний день рождения Ольга подарила ей серебряный кулончик. Дата круглая — подарок достойный. Покупала в ювелирном, где ей предложили заполнить купон для участия в рекламной лотерее. Ей никогда не везло в лотереях, но купон заполнила — так, без особой надежды.

А спустя неделю из ювелирного позвонили на мобильник: «Поздравляем, вы выиграли путевку в Египет. Семь дней, четыре звезды». Ольга сначала не поверила — была уверена, что это очередная разводка, и ей оплатят в лучшем случае гостиницу. Но нет — лотерея оказалась настоящей. Перелет, отель, трансфер. За свой счет только напитки. Единственное условие — везде рекламировать ювелирную сеть. Царь Борис, узнав о выигрыше, палки в колеса не вставлял. «Поезжай, конечно, отдохни, пирамиды посмотри, богу Анубису поклонись».

Полетела. Познакомилась с Тимуром. Лере про поездку рассказала, только вернувшись на родину. Та неожиданно насторожилась.

— Погоди… Ты выиграла путевку в ювелирном?

— Да.

— Когда покупала мне кулон?

— Конечно… Там предложили заполнить купон.

Больше Лера вопросов не задавала. И не звонила. Когда же Ольга сама позвонила ей, сухо ответила, что в дальнейшем общении смысла не видит, и попросила не беспокоить.

— Лерка, что случилось?!

— Ничего… Порядочные люди так не поступают. Тем более подруги.

И положила трубку.

Позже от общих знакомых Ольга узнала, на что обиделась Лерка. Подруга рассудила так: если бы не кулон, то ничего Ольга не выиграла бы. Никуда бы не поехала и с Тимуром не познакомилась. А для кого она покупала кулон? Для Леры. Поэтому и путевочку надо было бы передать имениннице, а не лететь самой. Справедливо? Справедливо!

И дело даже не в деньгах. Лерка тоже была одинокой. И теоретически Тимур мог познакомиться с ней.

Ольга виновной себя ни в чем не считала — она могла и не заполнять купон. Да и никаких гарантий, что Тимур обратил бы внимания на Лерку. Сначала возмущалась, а потом успокоилась — значит, не подругой и была. Да и что это за дружба? Хозрасчет какой-то…

* * *

Утром она выпила кофе, съела еще одно яблоко. Снова звонил Тимур. Она не ответила. Блин, а может, действительно надо было отдать путевку Лерке? Сейчас она бы мучилась. И Ольге вдруг отчего-то захотелось, чтобы позвонил Копейкин. Даже без повода. Просто узнать, как она добралась до дверей и как настроение. Не позвонил. А ей придется, ведь он ждет продолжения — слишком явным был намек.

И она, кстати, ждет…

До «точки» доехала на маршрутке. Сунула водителю-таджику сотенную, тот, не глядя, запустил руку в стоявшее у ног ведерко, зачерпнул из него горсть мелочи и вернул ей сдачу. Ради интереса пересчитала. Рубль в рубль. Опыт.

У нее тоже опыт. Но сейчас идет какой-то непонятный сбой. Вроде как карбюратор Копейкина. Все вроде нормально, а глючит. Вот и у нее глючит.