Книга Готический роман. Том 2 - Нина Воронель

Предобеденное чаепитие обычно не длится долго, потому что все торопятся вернуться к своим прерванным трудам. Пока Брайан помогал монахине отвезти миссис Муррей в читальный зал, где та каждый день делала вид, что изучает проповеди основателя библиотеки, гостиная опустела. Все разбрелись к своим столам, так удобно расположенным в окаймленных книжными полками нишах, что создавалось впечатление полной обособленности каждого стола. Когда Брайан вернулся на свое место, он обнаружил, что прекрасный магистр уже ждет его там, сидя на его стуле и с любопытством разглядывая читальный зал, вполне достойный того, чтобы его разглядывали.

Этот уникальный храм знания и спроектирован был как храм – четыре его этажа завершались куполообразной, высоко возносящейся вверх крышей. Разделение на этажи практически было условным – они отмечались только узкими галереями, окаймлявшими зал на уровне каждого этажа, центральная же часть зала непрерывно простиралась от пола до вершинной точки крыши, создавая ощущение незримого присутствия таинственных высших сил. Галереи были обнесены узорчатыми деревянными балюстрадами, не заслонявшими сплошные стены книжных полок, заполненных многоцветными корешками. Сходство с храмом усиливалось от того, что слабый рассеянный свет струился откуда-то сверху, с потолка, и корешки книг поблескивали в полутьме позолотой надписей и рисунков. Полутьма, происходящая от отсутствия окон, то тут, то там прерывалась мягким свечением настольных ламп над рабочими столами, и каждый освещенный стол выглядел как остров, подвешенный в невесомости сумеречного пространства зала.

– Красиво? – по-хозяйски горделиво спросил Брайан, перехватив взгляд магистра, и, чтобы не смущать того необходимостью ответа, поспешно добавил: – Я тут приготовил для вас библиографию по шотландским сторожевым башням.

Ули с благодарностью взял наполненный карточками конверт и начал было просматривать их, как, вдруг спохватившись, поспешно вскочил:

– Простите, я, наверно, занял ваше место?

Брайан не стал возражать – он с наслаждением сел на нагретый магистром стул и в который раз вспомнил возникшее утром в листве число семнадцать. Потом облизнул внезапно пересохшие губы и сказал:

– Если вы хотите, чтобы я объяснил вам нашу систему индексов, вы можете придвинуть поближе вон то кресло.

Ули придвинул кресло и сел рядом с Брайаном, положив конверт с карточками в центр круга, освещенного настольной лампой. Брайан склонился над карточками, всем существом отдаваясь обманчивому ощущению, что они с прекрасным магистром совсем одни в обозначенном светом лампы зачарованном пространстве. К сожалению, магистр оказался весьма сообразителен и постиг тонкости индексации книг по разделам очень быстро. Сердце Брайана уже наполнялось тоской в предвидении предстоящей разлуки, но Ули, как видно, тоже не спешил разорвать восхитительное кольцо отделившей их от остального мира полутьмы. Покончив с карточками, он, на миг замешкавшись, вынул из кармана сложенный листок.

– Вы не забыли, что обещали мне помощь в расшифровке текста?

Мог ли Брайан забыть? Он развернул листок и увидел неровные ряды незнакомых значков.

– Так вы не знаете, древний это текст или нет?

– Честно говоря, я ничего о нем не знаю. Наш профессор по древним культурам дал нам этот листок и объявил, что всякий, кто его расшифрует, получит добавочный балл к оценке курсовой работы.

Эта детская мотивация умилила и разочаровала Брайана. Значит, для Ули расшифровка не была, как для него, смыслом всей жизни! Но, впрочем, какая ему разница? Самое главное – работа над текстом натягивала между ними тонкую ниточку постоянной связи, интересных разговоров и неформального общения. Смел ли он желать чего-то большего?

– Я думаю, что этот текст не древний, – сказал он, разглядывая разбегающиеся веером рваные строчки. – Конечно, я могу и ошибиться, ведь это суждение с первого взгляда.

Ему показалось, что в темных глазах магистра мелькнуло нечто, похожее на почтительное восхищение:

– А вы специализируетесь на древних текстах?

После этого вопроса Брайана, естественно, понесло, и он начал излагать драматическую историю своего тернистого пути, по которому судьба гонит его из года в год, то заманивая мимолетной надеждой, то карая новым разочарованием. Он рассказал, как еще в юности, лежа в больнице, он наткнулся в какой-то книге на легенду о тайне рунического письма древних скандинавских племен, многие места которого не поддаются расшифровке, и как мечта о разгадке этой тайны превратила его печальную жизнь в увлекательную авантюру. Ощущая, как с каждой новой главой своего рассказа он из скромного хранителя каталогов превращается в романтического исследователя, Брайан хотел было поведать Ули подробности старинных скандинавских саг, извлеченные им по крупицам из разных источников, но заметил, как тот исподтишка поглядел на часы.

– Что это я так разговорился? – оборвал он себя, решив, что еще рано посвящать прекрасного магистра в столь интимные детали своей внутренней жизни. – Ведь к вашей проблеме это не имеет никакого отношения. Для вас важно, что за эти годы я изучил все возможные виды тайнописи и ключи к их расшифровке. Надеюсь, это поможет мне найти ключ и к вашему тексту. После чего Ули, явно оглушенный открывшимся перед ним величием маленького библиотекаря, сказал, что он тоже очень надеется, и отправился бродить вдоль полок в поисках своих книг, а Брайан сосредоточился на его листочке. С первого взгляда было ясно, что выкроенные из разных мест и неровно скомбинированные строчки не имеют никакого отношения к древним надписям, на которых Брайан не одну собаку съел. Значит, скорей всего, это была современная шифровка. Вообще-то современные шифровки не входили в круг непосредственных интересов Брайана, но за годы своего сизифова труда он перелопатил несметное их количество, и кое-что застряло в его памяти. Однако ничего похожего на эту, он не мог припомнить – может быть, саарбрюккенский профессор сам ее сочинил, а теперь проверяет на своих студентах?

Брайан на миг погасил свою лампу и оглядел читальный зал. Было очень тихо, таинственно поблескивали позолотой книжные корешки, склоненные головы чуть покачивались в разбросанных на разных уровнях маленьких озерцах света. Никто его не звал, никто не просил его помощи, и даже любознательная миссис Муррей задремала над своим томом с проповедями. Пользуясь минутной передышкой, Брайан попробовал применить к загадочным строчкам наиболее эффективную из своих методик расшифровки – он считал частоту отдельных значков и густоту их комбинаций, складывал, умножал, вычитал, делил и складывал снова. Однако из всех этих расчетов ничего путного не вышло, и ему, в конце концов, пришлось отказаться от амбициозной надежды расшифровать эту запись с налету. Задача становилась серьезной, и Брайан так увлекся, что не заметил, как пролетело время.

К действительности его вернул громкий звонок, призывающий к обеду, и, одним нажимом пальца нарушив сумеречное очарование зала, он поспешно включил плафоны под потолком. В их ярком свете все зашевелились, зашелестели бумагами, начали отодвигать стулья и гасить лампы. Зашаркали шаги на галереях и на узких лестницах, ведущих вниз, к выходу. Когда все вышли, Брайан выключил плафоны, подхватил ручки кресла миссис Муррей и повез ее в трапезную вслед за остальными. Однако, пока он устраивал миссис Муррей поудобней и придвигал ей прибор и салфетку, американские дамы успели умыкнуть Ули за свой стол.