Книга Не сбавляй оборотов. Не гаси огней - Джим Додж

Таким образом Кори получал тачку, другие — кое-что по мелочам, Мадам Белла (консультировавшая старуху медиум и, по словам Мусорщика, наркодилерша) тоже не была обойдена, ну а оставшееся имущество поделили поровну между Бромптонским обществом содействия безболезненной смерти и Институтом Кинси. Когда Мусорщик выложил мне все это, я расхохотался, а мой собеседник скривился:

— Старая чертовка! Меня от таких просто тошнит — набьют себе мошну, а ведь палец о палец не ударили, ни разу спину не согнули, чтобы заработать хотя бы один дерьмовый пенни.

Когда Кори, наконец, заполучил машину, интерес к ней у него уже поугас; видимо, причиной стало то, что Кори начал поигрывать в покер, а это страсть не из дешевых, так что он влез в огромные долги и впал в немилость у агентств по выбиванию платежей — тех, чьи названия не фигурируют в «Желтых страницах». Хотя Мусорщик впрямую не говорил, легко было догадаться, что он неким образом связан с этими агентствами. Поскольку «кадиллак» был единственным имуществом несостоятельного должника, я решил, что это Мусорщик надоумил Кори застраховать машину по полной программе — пусть даже ей всего шесть лет, убедив, что она представляет немалую ценность для коллекционеров; а если с ней что случится — страховые выплаты покроют долги Кори, гарантируя ему дальнейшее пользование руками, ногами и детородными органами. Загнанный в угол Кори соображал быстро — он согласился. «Кадиллак» извлекли на свет божий и отогнали в гараж, арендованный Кори на Седьмой улице. Техник осмотрел машину, снова, как и полагается, опечатал, сменил резину и залил полный бак. Так что она была готова: должным образом оформлена, заправлена, на полном ходу. Ну и, само собой, застрахована — до последнего винтика.

Однако вот ведь досада: чтобы подобраться к машине, придется взломать гараж. Вообще-то не бог весть какая задача — у Мусорщика имелся дубликат от гаражного замка, — но мне надо будет обставить все так, будто это взлом с проникновением. Нельзя было подставлять Кори, тот и так дико нервничал, боясь, что афера выплывет наружу, хотя еще больше нервничал из-за возможных увечий, заказанных кредиторами. Я возразил Мусорщику: этого Кори все равно тщательно проверят после такой скоропалительной страховки, да и потом лично для меня игра не стоит свеч, ведь Кори может в два счета расколоться. Мусорщик стал убеждать меня, что у Кори будет железное алиби, что со страховой компанией будет иметь дело не сам Кори, а опытный юрист. Мусорщик был уверен: агент, застраховавший машину, очень даже толковый малый; что же до Кори, то парень тоже не дурак, понимает — стоит ему только пикнуть, из него враз сделают приманку для акул.

— Не-а, забудь, — сказал я Мусорщику. — Уж больно много возни.

Мусорщик понимал меня, еще как понимал. Он отдавал себе отчет в том, что кража со взломом, пусть и разыгранная, отягчает вину, и что работа без серьезного прикрытия здорово повышает риск. Поэтому предложил мне два куска авансом и еще столько же по завершении дела.

Хотелось бы думать, что не деньги убедили меня, а интуитивное понимание того, что передо мной открывается дверь к путешествию, от которого я не в силах отказаться. С тех пор я, разумеется, много думал об этом и пришел к выводу, что среди беспорядочного мельтешения возможностей я тогда нащупал единственный выход. Я рассчитывал употребить деньги на долгий отпуск, поколесить по свету и попробовать себя на новых поприщах — ну как что выйдет? Я все еще пребывал в довольно-таки плачевном состоянии, хотя промерзшая до самых глубин душа начала потихоньку оттаивать.

Когда я согласился, удовлетворенный Мусорщик сверкнул жемчужно-белой улыбкой. Потом снова хлопнул по-братски, на этот раз по плечу, и протянул конверт с сотней банкнот двадцатками. Меня покоробило от этого его жеста, а вот деньгам я порадовался. Что же до отношения ко всему остальному, то тут я все еще не был уверен.

Операцию назначили на поздний вечер двадцать четвертого — мне оставалось два дня на подготовку. Гараж на Седьмой улице располагался в двух шагах от моего дома, так что тем же вечером я решил пройтись, осмотреть место. Замок оказался добротным, фирмы «Шлаге», дверь — стальной. Конечно, проникнуть внутрь было проще простого — у меня имелся ключ — но надо было сымитировать взлом.

Поступил я просто. Купил такой же замок, один в один, и, придя к гаражу поздно вечером, поменял один на другой. Оригинал я на следующее утро отнес в гараж Краветти, где переносной горелкой разрезал дужку замка — настолько, чтобы она выходила из проушины. Стружку я не выбросил, а дождался, пока она остынет, и собрал в жестяную коробку из-под пленки. Ключ-дубликат расплавил до неузнаваемости и выкинул в мусорное ведро. Впервые после почти двухмесячного перерыва я работал, действуя аккуратно и сосредоточенно; должен заметить, мне было приятно трудиться. Я как будто вернулся к жизни, я снова несся в ее потоке.

И тут случилась небольшая заминка. Я никак не мог найти водителя, который прикрыл бы меня. Никого из друзей-приятелей, способных пойти на такое дело, рядом не оказалось, ну а Джон Сизонс даже не заинтересовался бы. Я стал разыскивать Нила Кэссиди, но так и не нашел — о нем только путаные слухи ходили. Была еще старинная подруга Лора Дольтека, но к ней на неделю приехала мать: решила в последний раз попытаться наставить дочь на путь истинный — та, на радость поклонникам, не заморачивалась по поводу морали. Мне не приходил на ум больше никто, кому можно было довериться. Да уж, всего три человека, а ведь пять лет назад их набралось бы три десятка. Пора двигать дальше. Биг-Сур. Санта-Фе. Может, оттуда прямиком в Хейт — я слышал, там творится настоящее сумасшествие. Если провернуть дельце с тачкой, в кармане окажется четыре куска плюс еще два из домашних сбережений — с такими бабками я мог поколесить вволю, поглядеть, что да как, пораскинуть мозгами.

Но прежде всего дело. Моя смена закончилась в пять вечера, и я пошел прямиком домой: полежал часок в горячей ванне, а после приготовил на ужин бифштекс. Впервые за последние два месяца я ел с аппетитом, после ужина помыл за собой посуду. В девять проверил и упаковал то, что собирался взять с собой: первый, разрезанный, замок и металлическую стружку, ключ к новому замку, фонарик, перчатки и всякую всячину вроде бокорезов и проволочной перемычки. Когда все было готово, я вытянулся на кровати и покрутил приемник в поисках рока, предвкушая в мельчайших деталях раскрывавшиеся передо мной возможности и вытекавшие из них обстоятельства.

Оставались нерешенными три основных вопроса: где разбить «кадди», как это сделать и каким образом смотаться. Я говорю, что они остались нерешенными, но на самом деле я уже все решил, просто еще раз придирчиво обдумывал решение. Призвав на помощь упрямую логику, я взвешивал, прикидывал, старался оставаться объективным, но в конце концов одобрил свои первоначальные намерения, основанные на чистой сентиментальности и эстетической расположенности к симметрии: я собирался сбросить «кадиллак» с той же скалы над Тихим океаном, с какой вместе с Верзилой сбросил свою первую тачку, «Меркьюри», канувшую в безмолвие. Таким образом я окажусь на своих двоих в сотне миль от дома, но и в этом моменте мне виделось приятное. День я намеревался отсидеться в одном из прибрежных ущелий с шероховатыми сводами — и поразмыслить, как жить дальше, — а следующим вечером автостопом добраться до дома. Под вопросом оставался совсем маленький пунктик, с которым я тут же разобрался, позвонив Краветти. Сказав, что один мой приятель серьезно пострадал на лесозаготовках неподалеку от Гуалала, я предупредил, что два дня буду отсутствовать — поеду проведать его.