Книга Ночь в "Восточном экспрессе" - Вероника Генри

Джейми спокойно окинул ее взглядом.

— Папа тебе устроит.

Бетт потянула свой «конский хвост». Несмотря на внешнее сопротивление девушки, Стефани чувствовала ее тревогу. А время быстро истекало.

— Да тебя никто и не увидит.

Стефани сама услышала раздражение в своем голосе. Голосе разума.

— Не понимаю, почему я не могу носить то, что хочу.

— Потому что это не подходит к случаю. Прошу тебя, Бетт.

Стефани поймала себя на том, что умоляет ее. Мелькнула мысль, не поможет ли подкуп. Пятьдесят фунтов? Оно того стоит.

— Не переоденется она, — бросил Джейми. — Она любит заводить людей.

Бетт злобно глянула на брата, потом вскинула руки.

— Хорошо. Я переоденусь. Раз все остальные будут счастливы, я переоденусь.

Она умчалась в свою комнату. Стефани посмотрела на Джейми, который притворно улыбнулся:

— Ведем себя хорошо.

— Не понимаю, почему бы и нет.

Стефани прислонилась к стене, чувствуя себя измочаленной.

— Потому что мы травмированы, — объяснил ей Джейми. — На грани нервного срыва. Наверняка вы поняли это в первый же день?

Джейми был прав — она поняла это в первый же день. Хотя, вероятно, сотни детей прошли через то, что выпало на долю Джейми и Бетт. Распавшиеся семьи были обычным явлением. Но Стефани считала, что от этого не легче, когда расходятся твои родители. Особенно когда уходит твоя мать. Уход матери от детей противоречит инстинкту.

Считается, что матери так не поступают. Никогда.

И надо отдать должное, до сих пор Бетт и Джейми вели себя со Стефани вполне прилично. Она ужасно стеснялась, когда впервые осталась ночевать в их доме, прекрасно сознавая, что занимает место Тани, хотя Таня давно уже там не жила и Саймон состоял в разводе почти два года. Саймон настаивал, а Стефани имеет полное право у них находиться, что он имеет полное право привести ее сюда после почти трехмесячного знакомства, но она все равно испытывала неловкость и по сей день иногда испытывает.

— Я знаю, что ты им нравишься, — говорил ей Саймон. — Они ничего против тебя не имеют. Потерпи. И постарайся не принимать все это близко к сердцу.

«Легко было Саймону говорить», — подумала Стефани. А потом он предложил вчетвером прокатиться в «Восточном экспрессе», провести какое-то время вместе.

Она вернулась в хозяйскую спальню. Из смежной ванной комнаты хлынула волна пара, благоухающего бергамотом. Аромат, выражающий суть Саймона. Настроение у Стефани поднялось. При мысли о Саймоне у нее по-прежнему радостно екало сердце, хотя ей и нелегко приходилось.

Она как можно быстрее собралась: сняла бигуди, подкрасилась, надела колготки, платье и туфли на непривычно высоких каблуках. Всего за три месяца ее жизнь так сильно изменилась. Это был бурный роман, веселый, волнующий и чудесный. И вот теперь она здесь, ее вечернее платье висит в воздухопроницаемом полотняном чехле, ее чемодан уложен и готов к отправке в «Восточный экспресс». Стефани до сих пор не верилось в происходящее.

Может, это и сказка, но в то же время и реальная жизнь, с которой нужно справляться. Стефани вынула телефон из зарядного устройства и мгновение подержала его в руке. Она обещала Саймону не звонить в кафе. Они заключили взаимный договор: четыре полных дня ни один из них не звонит на работу. В конце концов, именно одержимость работой предположительно погубила брак Саймона и толкнула его жену Таню в объятия другого мужчины. Кит, работающий дома независимый архитектор, имел уйму времени, чтобы оказывать Тане внимание, которого ей так не хватало.

Тем не менее Стефани ужасно хотелось проверить, как там дела. Ей потребуется вся ее выдержка, чтобы уехать без звонка. Ее команда работала с ней больше года и была способна справиться практически с любой чрезвычайной ситуацией: пожар, потоп, пищевое отравление, — но Стефани тревожилась, как мать, впервые оставляющая на время своего новорожденного младенца. Кафе было для нее всем. Она вложила в него время, деньги, кровь, пот и слезы и свои прежние отношения. Именно поэтому она так сопереживала Саймону, когда они познакомились. Ее бывший бойфренд сказал ей при расставании, что она беспокоилась больше о качестве маффинов, чем о нем. И тогда это, пожалуй, было верно, но обвинение ранило больно.

Теперь она понимала: в жизни есть что-то еще, кроме консистенции теста для выпечки. И все равно подсознательно она волновалась.

Стефани нажала на кнопку быстрого набора как раз в тот момент, когда дверь ванной комнаты отворилась. Из пара выступил Саймон, обернув вокруг талии белое полотенце. В пятьдесят два у него по-прежнему сохранялась отличная фигура: широкие плечи, узкая талия, которая лишь начала заплывать характерным для среднего возраста жирком, причем это каким-то образом добавляло Саймону солидности и надежности. Стефани дала отбой, понимая, что стоит с виноватым видом.

Саймон приподнял бровь. В числе прочего в Саймоне Стефани очень нравились его брови, темные и красиво изогнутые над орехового цвета глазами. Она представляла, как эффектно играет он ими в суде. Всего одно движение стоило десятка слов.

— Прости, прости…

Стефани убрала телефон в сумочку, выключила из розетки зарядное устройство. Саймон бросил полотенце на пол и подошел к гардеробу, с улыбкой оглядываясь через плечо.

— Давай. Позвони им. Убедись, что за ночь на заведение не напали хулиганы. Или что его не сровняли с землей…

— Я уверена, что там все в порядке.

Стефани чувствовала себя глупо. Саймон был адвокатом, у него накапливалось множество очень важных дел, однако он воздерживался от контроля. А она беспокоилась, сумеют ли ее два очень способных помощника отпереть дверь кафе и включить кофеварку.

Саймон подошел к ней, держа в одной руке бледно-голубую сорочку, полосатый галстук в другой.

— Эй… Я знаю, это трудно. Но ты должна отстраниться. Ты не незаменимая. Незаменимых нет.

Стефани понимала, что он говорит, исходя из личного опыта. Пытаясь спасти свой распадающийся брак, он приложил усилие и перестроился. К сожалению, было уже слишком поздно.

Хотя для Стефани это обернулось счастьем.

— Кстати, ты потрясающе выглядишь, — сказал он ей. — Сомнений нет, выбор правильный.

— Да, некоторое отличие от джинсов и фартука есть. — Она раскинула руки, чтобы Саймон лучше ее рассмотрел.

— Ты знаешь, как на меня действует этот твой фартук.

— Я всегда могу положить его в чемодан.

Саймон ухмыльнулся:

— Не надо. Меня вполне устроит твой нынешний вид.

На Стефани были трикотажное платье и длинный, тонкой вязки кардиган: шикарно, если не сказать больше, и как небо и земля по сравнению с ее обычной униформой. Саймон вместе с ней ездил выбирать гардероб для путешествия; для Тани он никогда ничего подобного не делал. Иногда Стефани чувствовала себя виноватой, что выгоду от решения Саймона измениться получает она, а не Таня, но для Тани было уже слишком поздно.