Книга Черные псы пустыни - Джастин Аллен

Урук уронил в ладонь гадалки крохотную медяшку, чуть больше ячменного зерна.

— Вот и хорошо. — Женщина спрятала металл в какой-то потайной карман. — Настоящих воров ищи там, — она вытянула руку в западном направлении, к окраине города. — Кто они — я и сама не знаю. Но здесь им делать нечего, здесь нет для них добычи.

— Что скажешь о грабежах?

— О каких грабежах?

— О последних грабежах. Ты о них слышала.

— Грабежи… — Она засмеялась. — Последние. Средние. Первые… Грабежи существуют с тех пор, как завелись на свете богатые люди. Сейчас в городе, наверное, сотня богачей ищет воров, чтобы заказать им грабежи, и тысяча воров готова откликнуться на их зов.

Урук покачал головой. Интересное местечко этот Кан-Пурам.

— Здесь говорят, что месть одного богатея делает беднее, другого богаче, а вору на пользу вдвойне, — продолжила гадалка. — И так было всегда.

— А почему отцы города это терпят?

— Отцы? Нет здесь никаких отцов. Зато есть куча жрецов. А что от них проку-то! Богатые заботятся каждый о себе, а бедняки страдают. Так уж повелось.

Гадалка еще не успела закрыть рот, как Урук ощутил толчок сзади. Он настолько втянулся в разговор, отбирая хоть какие-то крохи полезной информации о Кан-Пураме, что не заметил, как какая-то оборванка ударила его под колени тачкой с какой-то древесной гнилью.

— Смотри, куда тебя несет, — зло зашипела на женщину гадалка. — Ты задела моего клиента.

Урук не успевал удивляться — сначала появившейся ни с того ни с сего тачке, затем реакции гадалки. Оборванка тем временем еще раз проехала тачкой по ноге Урука. Щепки посыпались в дорожную пыль.

— Смотри, что ты наделал, гад! — завопила хозяйка тачки и бросилась подбирать свои сокровища. Пес зарычал, и Урук придержал его.

— Следи за своим уродом, не то мой сын убьет вас обоих.

— Не обращай на нее внимания, — гадалка взяла Урука за руку. — Не стоило бы тебе это говорить, но в этой харчевне есть сзади каморки, в которых иногда прячутся воры. Не знаю, есть ли там кто сейчас, но проверить можно.

Урук тем временем глядел на нищенку, которая подбирала с земли последние дощечки. Пес тоже внимательно следил за нею и обнюхивал, когда она подходила слишком близко.

— Чтоб ты сдох! — проскрипела она и подняла голову, зло уставившись на Урука. — Укусит меня — заплатишь. — И она погрозила ему кулаком. Ногти ровные и чистые, на руках ни шрамов, ни царапин. Да и возраст… Есть ли у нее вообще сын?

Гадалка все тянула Урука за руку.

— Зайдешь в таверну «Бронзовый котел», скажешь, что я тебя прислала. Через три улицы отсюда.

Тут Урук почувствовал, как чья-то рука полезла в его мешок. Он напрягся и заставил себя ничего не заметить. В конце концов, ради этого он и пришел сюда. Чужая рука довольно неуклюже порылась в мешке, нашарила кошелек, а затем исчезла легко и мгновенно.

Гадалка улыбалась.

— Что тебе еще сказать?

Не она, обе ее руки перед его глазами. И не дровяная побирушка. Эта все еще шуршала своими щепками, отвлекая внимание пса и его хозяина. Значит, кто-то третий подобрался сзади. Урук бросил взгляд через плечо, но никого подозрительного не заметил.

— Кто у воров главный?

— Им не нужен главный.

Нищенка тем временем закончила возню с тачкой и поволокла ее к харчевне. Она обругала на ходу двух девчонок лет двенадцати, замахнулась на них, и Урук заметил, что повыше локтя под рукавом платья у нее обозначилась какая-то выпуклость, «Конечно же, медный браслет», — решил Урук.

— Спасибо, хватит, — оборвал Урук гадалку на полуслове.

— Неужели? — удивилась та.

Улыбаясь, она направилась в харчевню. Игроки смеялись, поглядывая в сторону Урука. Очевидно, все внимательно наблюдали, как обокрали большого чернокожего болвана.

Урук отвернулся от веселящихся зрителей, вынул из сумки кусочек кожи и сунул под нос псу.

— Запомнил? — спросил он шепотом. Кожу он пропитал смесью мелиока и козьей мочи. Той же смесью, которой он пометил и кошелек. Козьей мочи вокруг предостаточно, но мелиок… ни с чем не спутаешь.

Пес пустился по следу, Урук нырнул за ним в проулок, перепрыгнув через кучу испражнений. «Охота — та же молитва, — вспомнил он слова Нумы. — Каждый шаг погони — слово молитвы».

Проулок узкий, едва двоим разойтись, и вьется между облупленными и полуразвалившимися стенами. Жители этих домов выбрасывали отходы прямо из окон, как бы приглашая крыс и болезни приблизить их смерть.

Впереди послышался женский голос, и Урук сдержал пса. Пес лизнул руку хозяина и потянул его за собой.

— Стой, Пес! — прошептал Урук, почесывая четвероногого спутника за ухом. — На месте! Я здесь.

Пес беспокойно топтался на месте. Ему не хотелось отпускать хозяина одного. Урук между тем подкрался к повороту и осторожно заглянул за угол.

В дюжине шагов стояла беременная женщина в грязной грубошерстной рубахе и штанах. Обычная трущобная оборванка. Она стояла, привалившись спиной к стене, и мурлыкала какую-то развеселую песенку. Руки скрещены на обширном животе, в одной зажат кошелек Урука. К ней приближалась еще одна женщина, нищенка с тачкой. Чуть подальше с достоинством выступала гадалка.

— Сколько? — жадно сверкнув глазами, спросила побирушка.

Беременная небрежно швырнула кошелек на тачку.

— Ерунда.

— Ты ничего себе не взяла? — спросила нищенка. Беременная лишь презрительно усмехнулась в ответ. Кошелек оказался в руках гадалки.

— Что ж, бывает и хуже, — вздохнула та, заглянув внутрь.

Известно, что воры народ весьма щепетильный, их обычно возмущает, если какой-то наглец пытается обокрасть их самих. Урук же относился к этому философски. Он украл это серебро, кто-то другой украл украденное — такова жизнь. Сегодня ешь ты, завтра едят тебя. Можно чуть отодвинуть конец, но он неизбежен. Вопрос лишь в том, кто и как тебя съест.

— Хорошенькое дело! Стоило ради этого так стараться… — Женщина с тачкой повернулась к гадалке. — Я понимаю, почему ты его выбрала, но… Ужасно, ужасно…

Она принялась с ожесточением скрести затылок.

— Можно сделать еще пару попыток, — вступила беременная. — Потом обратно в «Рог улитки».

— Только давай поменяемся, — предложила нищенка. — Отстегивай пузо.

Все трое стянули с себя одежду.

— Легко сказать, «отстегивай», — жаловалась «беременная». Под одеждой у нее оказалась какая-то подушка, привязанная к животу ремнями. Руку ее украшал такой же браслет, как и у двух ее подруг.

— Ладно, оставь, — бросила напарница. — Пока его приладишь…