Книга Путь воина - Роберт Торстон

— Воин, ваш робот в таком состоянии, что в одиночку вы никогда не сможете выбраться из болота, кроме того, ваша машина сломана и нуждается в ремонте. Мы должны доставить вас на станцию как можно скорее, так как у нас сейчас каждый человек на счету. Воин Нис!

— Слушаю, командир?

Голос Нис казался кротким, но впечатление это было обманчиво. Нис слыла в подразделении яростным воином.

— Вы проведете воина Энрико обратно через болото. Он сейчас не в состоянии проделать этот путь один.

Вис была явно разочарована, когда повторяла приказ. Как Эйден и Жеребец, да в общем, как и все воины Клана, Нис не хотела пропустить сражение или важное задание. Но она была толковым служакой — «вольнягой», способным исполнять приказы точно так же, как сносить оскорбления вернорожденных. Она терпеливо отведет Энрико на станцию. Мало того, у нее есть некоторые технические способности, и, как только звено покинет эту часть болота, она найдет местечко посуше и проведет ремонт «Бешеного Пса». Она спасет и водителя, и его боевого робота, а в ответ получит скорее всего только грубость, когда Энрико узнает, что она вольнорожденная.

Вся аппаратура связи Энрико, за исключением радиостанции малого радиуса действия, вышла из строя. Поэтому Нис не могла прямо переслать их маршрут в его систему навигации, и ей пришлось ограничиться приблизительным его описанием на словах.

— Вы встретили кого-нибудь еще из вашего тринария после того, как корабль рухнул? — спросил Энрико Эйден.

— Да, одну женщину. Ее робот разбился, и ей раздавило грудную клетку. Она была еще жива, но долго не протянет.

— Эта женщина случайно не ваш командир капитан Джоанна?

— Нет. Джоанна встала бы и с раздавленной грудной клеткой.

— Прощайте, Энрико. Да поможет вам дух Николая Керенского.

Два робота исчезли в густом тумане. Хотя Эйден не оборвал связи с ними, эфир быстро наполнился все заглушившими помехами, и Эйден переключился на связь с Жеребцом.

— Что ты там сказал про дух Керенского? — спросил Жеребец.

— Просто пожелал ему всего хорошего.

— Я сразу понял, что та придавленная — не Джоанна. В Джоанне слишком много злобного огня, чтобы она могла умереть, как крыса в норе.

— Но ведь ты ее почти не знаешь.

— Ну, кое-что я помню. И потом твои рассказы...

— Относись к ним, как к небылицам. Они бессмысленны.

— Но ведь ты с ней спал.

— Да, вот насколько все было бессмысленно. Никакой близости, ничего общего. Это был секс с драконом, не больше и не меньше. Что ты смеешься?

— Ты рассмешил меня, командир Хорхе. Секс с драконом. Какой образ!

— Давай оставим пустую болтовню. Мы выполняем задание, и нас стало уже на одного меньше.

— Интересно, кто-нибудь еще уцелел из прибывшего тринария?

— Если мы не утонем в болоте, мы достаточно скоро это узнаем. Звено!

Жеребец и все остальные откликнулись на вызов командира. Роботы продолжили свое неуклюжее шествие вслепую через болото, используя для продвижения в этом темном и опасном лабиринте приборы. Эйден подумал о том, как странно бы они смотрелись, если б кто-нибудь оказался в состоянии их увидеть. Четыре мощных робота упорно прокладывают себе дорогу, словно мальчишки, играющие в солдатиков в середине грязной лужи. Правда, пока еще ни одна лужа не могла сравниться со страшным Кровавым болотом.

9

Над кабиной «Вурдалака» Джоанны нависла толстая ветка. Время от времени сильный порыв ветра наклонял ее ниже, и листьями она задевала обзорный иллюминатор.

Поставить «Вурдалака» на ноги было делом нелегким, но Джоанне с помощью Кочевника все-таки удалось этого добиться. Однако робот явно не был в состоянии боеготовности. Неясным оставался и вопрос, сможет ли Джоанна заставить его пройти большое расстояние без настоящего ремонта.

Джоанну очень раздражала необходимость выполнять прямые обязанности Кочевника, поскольку тот был все-таки ранен. Она заставила функционировать электрогидравлический сервомотор; еще больше времени потребовали починка бедренного привода и проверка боекомплекта. Она радовалась, что робот так мало поврежден, но ничего удивительного в этом не было. Машины Клана Кречета являлись лучшими во всей обитаемой Вселенной. По крайней мере, так думали воины Клана.

Джоанна выбралась наружу и окинула БМР придирчивым взглядом. Боевые отметины, которых было множество, сразу бросались в глаза. Хотя техники и заменяли после битвы изуродованные части брони, всегда оставались обожженные пятна, а местами даже вмятины. Замена всей брони обычно не практиковалась: на место безнадежно поврежденных частей ставили новые, а все, что можно было починить, чинили. Традиция Клана предписывала держать всех роботов в образцовом порядке, но на деле, как всегда, люди руководствовались соображениями экономии — особенно при техническом ремонте. В соответствии с этим все части, которые могли быть починены, следовало восстановить и оставить на роботе.

Воины никогда не драили свои машины до блеска. При виде такой сверкающей громадины захватывало дыхание — но и только: ничего нельзя было сказать о ее боевой эффективности. Хотя и считалось, что водители роботов должны быть надменными и необщительными, особая заносчивость тоже не поощрялась, поскольку не способствовала гармонии в бою. Где-то в Предании имелась баллада о гордом воине, обреченном на поражение, тогда как хитрый и практичный воин побеждал. Вся жизнь сравнивалась в поэме со Спором Благородных, а из всех качеств, которыми человек мог обладать, гордость называлась самым пустым и дорогостоящим. В финале Спора в качестве наилучшей, самой экономной Заявки оставались ум, умение и преданность. Если хотя бы одним из этих качеств жертвовали, поражение было неизбежно.

— Скрип в верхнем вращающемся сочленении мне не нравится. Там что-то не в порядке, — сообщил Кочевник, сидевший на здоровенном корне, вывороченном из земли недавним взрывом.

— Как ты можешь что-то определить по звукам?

— Звуки — ключ к неисправностям.

— Так ты говоришь, что вращающееся сочленение неисправно?

— Может, да, а может — нет. Я просто слышу звук, которого не должно быть.

Так как их медицинское снаряжение было утеряно при падении, Джоанна соорудила для руки Кочевника импровизированную поддерживающую повязку. Разорвав старую униформу, хранившуюся в кабине робота, она также туго забинтовала технику запястье. Он заявил, что чувствует себя лучше, и предложил сделать работу сам. Очевидно, он в первый раз видел, чтобы кому-либо так не нравилось его занятие. Но гораздо хуже работы казалась Джоанне необходимость выполнять указания Кочевника. Это было так унизительно!

— Ну, что я должна делать с вращающимся сочленением?