Книга Хроники Сен-Жермена - Челси Куинн Ярбро

— Мистер Три, если бы не война, все вышло бы по-другому. Вас, может быть, удивит, но я не имею привычки завозить сюда кого бы то ни было, и лишь ваше критическое положение заставило меня прибегнуть к столь неординарной попытке разрядить ситуацию.

— Не очень-то она вам удалась, — проворчал журналист, испытывая тайное удовольствие от того, что в голосе графа, всегда бравшего над ним верх, звучат виноватые нотки.

— Увы. — Граф сунул руки в карманы и направился к двери.

Джеймс не удержался от колкости.

— А та, другая, которую не удалось привезти, она что — ваш запасной бутерброд?

Сен-Жермен, брезгливо поморщившись, обернулся.

— За кого вы меня принимаете, мистер Три? Мирель знает, кто я, и это нравится ей. Она оценила бы и разнообразие, в вашем лице. А мадам Кунст, напротив, ни во что не посвящена. Она думает, что ей предложена встреча с мужчиной, страдающим от невроза, и готова пойти на уступки. Опасно и неразумно открывать карты тем, у кого это может вызвать лишь отвращение. Если хотите выжить, учитесь быть осмотрительным. — Взявшись за бронзовую дверную ручку, он прибавил: — Роджер нашел землю из Денвера, что принесет вам облегчение, но, боюсь, в малодостаточной дозе.

— Землю из Денвера? — повторил озадаченно Джеймс.

— Конечно. Мадлен завезла сюда два ящика этой земли в расчете, что она вам пригодится. Ящики были надежно припрятаны, и потому Роджер не сразу их обнаружил.

— Земля из Денвера. Надо же. Не могу поверить. — Джеймс деланно хохотнул.

— Тут нет ничего смешного. Мадлен вы небезразличны, мистер Три, и переправлялся столь неуклюжий багаж через океан вовсе не из причуды. — Граф сухо кивнул и вышел.

Роджер находился в кухне. Заслышав шаги, он поднял голову.

— Она приняла ванну и отправилась спать.

— Хорошо. Еще что-нибудь? — В тоне графа звучало легкое недовольство.

— Ничего особенного. Ей двадцать девять, она родом из Зальцбурга. Работала в школе, а ее муж…

— Гюнтер?

— Да. Он был адвокатом. — Роджер взялся за кочергу, чтобы поворошить угли в печи.

— Этому можно верить? — тихо спросил Сен-Жермен.

— Тому, что она была учительницей, а ее муж — адвокатом, да. Насчет остального не знаю. — Роджер закрыл топку и вытер руки тряпицей.

— И я не знаю, — поморщился Сен-Жермен. — Может быть, это просто мнительность, но…

Роджер задул одну из керосиновых ламп.

— Она походит на беженку.

— Несомненно походит. Но если у нее есть дети, люди СС могли их захватить, чтобы заставить мать служить своим целям. Почему беглянка, спасаясь от ужасов войны, не задержалась в Швейцарии? Это нейтральная и вполне респектабельная страна.

— Может быть, там она не чувствовала себя в безопасности? — предположил Роджер.

— А во Франции чувствует? — с сомнением произнес Сен-Жермен. — Тут и силы Сопротивления, и те же немцы. Чего она ищет здесь?

— Вы думаете, ей дали задание? — спросил Роджер, взяв в руки другую лампу и направляясь за хозяином к двери.

— Это следует выяснить. Но… с большой осторожностью. Сопротивленцы в поисках немецких шпионов переворачивают округу. Дай им малейший повод — и они вломятся в Монталье.

Слуга с хозяином уже шли по узкому коридору, ведущему в старую часть замка.

— Боюсь, я опять вывел из себя мистера Три, — заметил Сен-Жермен. Сапоги его глухо постукивали во мраке. — Он обвинил меня в сводничестве.

Роджер хмыкнул.

— Надо же. Он прямо так и сказал?

— Не совсем. Он все еще хорохорится. Жаль, что ты не сумел добраться до деревушки. Мирель положила бы конец всем его страхам. Бедняга сильно напуган и не желает признавать очевидное. Мирель бы нашла, чем его убедить. Обидно, что перспектива разделить нашу участь, ее не прельщает. У нее для того есть все задатки.

Они подошли к древней, кое-как сложенной из каменных плит лестнице, взбегавшей к верхним помещениям башни, и Сен-Жермен посторонился, чтобы свет лампы упал на ступени. Ему лично освещение не было нужно, однако слуга его в темноте становился слепцом.

— Зато она хорошо знает, чего хочет, — проворчал Роджер, внимательно глядя под ноги.

— Верно, — пробормотал Сен-Жермен. — В какой комнате ящики?

— Во второй, там, где прочая кладь. Я случайно на них наткнулся. — Роджер примолк, приближаясь к особенно скособоченной и потому ненадежной ступеньке.

— Чтобы спрятать ящик, поставь его среди других ящиков, — пошутил Сен-Жермен, перефразируя известную поговорку. — Мадлен, как всегда, осмотрительна, и это восхищает меня.

Слуга, миновав опасное место, облегченно вздохнул.

— Оба ящика без каких-либо ярлыков, но на каждом изображена дубовая ветвь, что, собственно, и навело меня на догадку.

— Это в ее стиле, — усмехнулся Сен-Жермен, поднимаясь на небольшую площадку. — С землей ему будет полегче.

— Может быть, да, а может, и нет, — пожав плечами, ответил Роджер и указал на дверь: — Здесь. В северном углу, за коробками.

Войдя в кладовую, Сен-Жермен недовольно покачал головой.

— Жаль, что нельзя удалить шрамы. Пластическая хирургия еще не всесильна. У мистера Три на руках и на ногах останутся памятные отметины, которые легко опознать. А это при постоянной смене имен досадное неудобство. — Он огляделся в поисках ящиков. — Так, вот и они. Давай-ка попробуем переправить их в комнату мистера Три. Надеюсь, ты мне поможешь.

Джеймс пробудился, чувствуя себя много лучше, чем перед сном. Он медленно потянулся, несколько удивляясь тому, что движения не вызывают боли. «Я поправляюсь», — мелькнуло в его голове. Журналист не спеша оделся, отметив, что костюм успели отгладить, но туфли, видимо по забывчивости, не удосужились принести. Осмотрев для верности все углы, он пожал плечами и решил надеть тяжелые ботинки, приобретенные им когда-то для горных прогулок с Мадлен. Ногам его тут же сделалось очень комфортно. Завязывая шнурки, Джеймс понадеялся, что чопорный граф простит ему это отступление от стиля.

Отважившись наконец сойти вниз, он обнаружил в гостиной беженку-австриячку. Та допивала свой чай.

— Добрый день.

Женщина резко вскинула голову, потом виновато и несколько неуверенно улыбнулась.

— Добрый, хотя, пожалуй, уже вечер. Вы…

— Американец, страдающий нервным истощением, — сказал Джеймс с подкупающей непосредственностью, наработанной в долгом общении с политиканами и крупными воротилами. — Не беспокойтесь, мадам. Я не совсем невменяем. — Чтобы продемонстрировать это, он аккуратно уселся на стоящий чуть в отдалении стул.

— Я рада, что вы поправляетесь, — с некоторым напряжением произнесла мадам Кунст.