Книга Истребитель драконов - Сергей Шведов

— Не завидую я нашим ренегатам, — злорадно хохотнул Вацлав Карлович. — Вымокнут теперь до нитки.

— А почему — ренегатам? — не понял я.

— Потому что отреклись от веры в великого Чернобога Велеса, — пояснил мне Ключевский без тени улыбки на лице. — В нынешней ситуации это чревато неприятностями.

Наверное, Марк все-таки шутил. Во всяком случае, мне хотелось так думать, иначе вера в мое божественное предназначение могла очень дорого обойтись моим спутникам. Сам я не только не претендовал на статус бога, но и в своих магических способностях сомневался. А перспектива схватки с драконом и вовсе повергала меня в уныние. Возможно, я бы даже испугался, но для этого мне надо хотя бы краешком глаза взглянуть на этого монстра. В конце концов, я ведь не чмо какое-нибудь, а доблестный рыцарь, одолевший в смертельных схватках зверя апокалипсиса, дэвов, Ящера, Василиска и кучу прочей мелкой нечисти. Так с какой же стати я буду раньше времени пугаться какого-то там дракона, не говоря уже о садисте и мелком пакостнике Владе Тепеше. Хотя Марк прав, и волшебный меч, который висел на почетном месте в замке Руж, мне, конечно, не помешал бы. Я прикрыл глаза и представил дар озерной девы Леды во всех подробностях. Произнесенное мной шепотом слово «мкрткртрчак» не было услышано ни Марком, ни Вацлавом Карловичем. Зато небеса отреагировали на него с завидным энтузиазмом. Молния шарахнула как раз в тот самый дуб, где мы неосторожно укрылись от дождя, подтвердив тем самым мнение кабинетных ученых и опровергнув оптимизм легкомысленных путешественников. К счастью, ни я, ни мои товарищи не пострадали. К моему величайшему удивлению, даже дуб остался невредим, если не считать, конечно, глубокой раны, которую нанес ему меч Экскалибур, торчавший сейчас как раз над моей головой.

— Я вас поздравляю, Чарнота, — услышал я голос Вацлава Карловича. — На каких-нибудь полметра ниже — и прощай, бог Велес.

— Вы имеете в виду меч?

— Какой там меч, я говорю о молнии, она ударила в дуб прямо над вашей головой. Я едва не ослеп. Вы случайно с богом Перуном не в ссоре? Ведь именно он, согласно славянской мифологии, заведует молниями.

С Перуном я знаком не был и досадить ему, к счастью, не успел. Наверное, поэтому я без всякого душевного трепета взялся за рукоять присланного мне какой-то доброй душой меча и легко выдернул его из ствола векового дуба.

— А что я говорил, — торжествующе воскликнул Марк. — Вот вам и мкрткртрчак.

В этот раз небеса более благосклонно отреагировали на возглас легкомысленного актера. Молния, конечно, сверкнула, но в отдалении, а раскаты грома и вовсе едва достигли наших ушей. Дождь прекратился, и мы смогли продолжить свой скорбный путь, не рискуя подхватить простуду, которой так боялся Вацлав Карлович. Хотя я, например, считаю, что простуда не самая крупная неприятность для странствующего рыцаря. И пока наши кони месили грязь, а мы обменивались впечатлениями по поводу странностей острова Буяна, столь похабным образом реагирующего на невинное на первый взгляд слово, на горизонте появился замок. Разумеется, у любого другого путешественника человеческое жилье, замаячившее перед глазами после долгих мытарств и лишений, вызвало бы приступ восторга, но только не у странствующего рыцаря. Для любого Ланселота замок на горизонте — это очередная крупная неприятность вроде людоеда, дракона или какого-нибудь свихнувшегося чародея, у которого под старость появилась предосудительная тяга к молоденьким женщинам. Лично я не был сегодня расположен к подвигам. И уж тем более мне не хотелось освобождать красавиц, ибо для женатого человека это лишний соблазн и грандиозный семейный скандал в перспективе. Я от души порадовался, что со мной нет сейчас менестреля Шарля де Перрона, который отличается слабостью, свойственной всем поэтам, — преувеличивать подвиги героя, в том числе и сексуальные. Им, представьте себе, невдомек, что есть читательницы настолько строгие, что несклонны, в отличие от многих, прощать согрешившим на любовной ниве рыцарям.

— Солидное сооружение, — вздохнул Марк, оглядывая замок, мрачной громадиной нависающий над дорогой, по которой мы продвигались неспешным аллюром.

Я был солидарен с сиром де Мелассом как в оценке замка, так и в его разочаровании по поводу размеров встреченного на пути жилища. Ибо всем странствующим рыцарям известно, что чем больше замок, чем лучше он укреплен, тем отвратнее сволочь, которая там проживает.

— У Дракулы дом, пожалуй, побольше, — не согласился с нами Вацлав Карлович.

— Зато у этого стены повыше.

Мы, наверное, и дальше продолжили бы спор по поводу вставшего на пути замка, но тут Крафт озаботился отсутствием наших ренегатов. По всем прикидкам дорога должна была привести их к этому же месту, и одновременно с нами.

— Ну если учитывать, какие они наездники, то их опоздание вряд ли следует рассматривать как чудо, — усмехнулся Марк и был, конечно, прав в своих предположениях. Я уж не говорю о том, что компетентные товарищи могли просто упасть с лошадей и продолжить путь пешим порядком. Словом, мы решили дождаться незадачливых спутников, чтобы вступить под своды загадочного замка сплоченным коллективом. К сожалению, наши расчеты не оправдались. Тьма сгущалась все сильнее и сильнее, но о ренегатах не было ни слуху ни духу.

— Скорее всего, они сделали ночной привал, — предположил Крафт, — и теперь если и появятся у стен замка, то не ранее завтрашнего утра.

Такое тоже могло быть, учитывая навыки верховой езды у наших товарищей. Не всякая поясница выдерживает подобный способ передвижения, я знаю это по собственному опыту.

— Предлагаю все-таки постучать в ворота замка, — предложил Вацлав Карлович, — а то придется, чего доброго, ночевать на улице в грязи.

— А зачем же стучать, — возразил Марк, — когда можно в рог протрубить.

Вот это, я понимаю, рыцарь, не нам с Вацлавом Карловичем чета. Все у него, понимаешь, на месте: и кожаная, украшенная бляхами амуниция, и длинный меч на боку, и даже рог, этот верный и надежный друг всякого странствующего человека. Если кто-то думает, что рыцарь возил с собой рог прикола ради, то он глубоко ошибается. Попробуйте постучать руками или ногами в окованные железом дубовые ворота, и я заранее выражаю вам сочувствие по поводу полученных при этом синяков и шишек. Не говоря уже о том, что до этих ворот еще надо добраться. Вот и в этом случае путь нам преграждал заполненный водой глубокий ров, который не каждому рыцарю дано переплыть.

Подъемный мост опустился, когда наше почти безграничное терпение готово было уже лопнуть. Видимо, в этом замке была очень ленивая обслуга. Будь я местным феодалом, эти откормленные ребята летали бы у меня по двору легкокрылыми бабочками. Но я был всего лишь гостем, а этот статус не предполагает грозного рыка по адресу нерадивых стражников. Именно поэтому я изобразил на лице самую любезную из своих улыбок. Не скажу, что мне пришлось прикладывать большие усилия, поскольку владелицей замка, в который мы въехали через распахнувшиеся ворота, была женщина. Уточню существенное — красивая женщина. Выглядела она лет на тридцать. Волосы ее отливали медью, а безупречная фигура прямо-таки дышала сладострастием. Будучи человеком опытным, я без труда определил, что перед нами ведьма или фея, во всяком случае существо с претензией на исключительность. Стояла она у входа в донжон в окружении хорошо вооруженных дружинников и прекрасно экипированных дам с такими вырезами на платьях, что у менее опытных путешественников дух захватило бы от подобного зрелища. Я спешился первым и склонился перед благородной дамой в поклоне: