Книга Билоны - Кин Джаферд

Подходя к итогам своих размышлений, Дьявол в общих чертах уже прикинул, каким образом будет задействовано накопившееся в нем и рвущееся к выходу бешенство в накачивании им разума соратников угрозой, надвигающейся со стороны реального мира. Пока еще аморфная, но уже активно пульсирующая в его разуме идея состояла в том, чтобы синтезировать живущее в нем бешенство против САМОГО в доведенную до крайности ярость соратников. Из «чистой» правды Дьявола, не вызывающей иного толкования, кроме обозначенного хозяином антимира, им надлежало узнать, что Создатель в обход установившегося во Вселенной паритета сил зла и добра решил сам насильственным образом покончить с присутствием зла на Земле навсегда.

— Конечно, это будет ложь! — Упоминание о своей любимой каверзе растеклось теплом по разуму Дьявола. — Но, зато, в какой восхитительной обертке! Не зря Создатель, разъясняя мне, когда-то совсем неразумному, принципы глубинного отличия ложной правды от правдивой лжи, всегда предупреждал, что чем наглее, искуснее и красивее ложь, тем более она похожа на правду, а значит, убедительна для внимающих ей. Хорошо усвоенному уроку всегда найдется достойное применение. Надо бы только сделать все попроще. Оттолкнуться от простого и, ни в коем случае не прыгнуть в сложное. Формула лживой правды должна быть проста как совершенство, внятна и, одновременно, отвратительна разуму соратников. Вчерне все должно выглядеть примерно так: САМ, марающий свой разум уничтожением несогласных с ним и гонимых по Вселенной разумных существ, деградировал в банального маниакального диктатора-убийцу, а значит, лишился той силы всепрощающей сущности, на которой основывается его право распоряжаться душами и судьбами всего разумного, что ИМ было создано. У НЕГО, как и у всех, проявились слабости. Это слабости Великого Разума, но слабости. ЕГО слабости — наша сила, наш реальный шанс сделать вечным свое естество.

Так думал Дьявол, предвкушая, как его чеканные химерой фразы из формулы лживой правды сначала заворожат разум соратников, а затем закуют их ярость в латы его бешенства, вызванного неспособностью высшего разума антимира познать тайну появления Создателя и сотворенного ИМ бесконечного пространства-времени одной (или не одной???!!!) Вселенной.

Появление обуявшей Дьявола идеи синтеза ярости «готовых на все» и блуждающего по его разуму бешенства совпало с развившейся из догадки в озарение ясностью, что СОБЫТИЕ, надвигающееся на Землю, не просто инициировано Всевышним. Перебрав на четках мыслей несколько раз все звенья, он заставил убедить себя в том, что САМ подготовил СОБЫТИЕ для своего непосредственного участия.

— А что же еще может быть СОБЫТИЕМ, как не появление на Земле ее Создателя. Все остальное, что происходило здесь — несущественно, прежде всего, для меня. Может быть, для людей любая земная коллизия и значима, но только не для меня — автора всех этих коллизий. Для меня СОБЫТИЕ — это то, что в корне меняет направление мыслей человека, перестраивает его разум на полное отрицание необходимости моей функции, как источника, отличного от Божьего и созданного разумом антимира порочного счастья. САМ дал первому человеку счастье один раз, на одну бессмертную жизнь, посчитав это достаточным. Я дал людям возможность наслаждения неоднократным счастьем, но ценой этому поставил их души и жизнь. СОБЫТИЕ создается Творцом во Вселенной, а не на Земле; на ней оно всего лишь принимает задуманную ИМ форму. Только ОН в состоянии парализовать СОБЫТИЕМ прошлое человечества и направить его в совершенно новое, никем не ожидаемое будущее. Именно поэтому никто и ничто на Земле не в силах противостоять появлению СОБЫТИЯ, — Дьявол отметил про себя, что испытываемая им антипатия ко всему, что исходит от САМОГО, все-таки не лишила его объективности при оценке могущества Создателя. Хотя и с горечью, но ему пришлось признать: «Человечество обречено быть окутанным властью СОБЫТИЯ, тем более что среди людей впервые появится САМ».

Уверенность в предстоящем явлении Бога человечеству сложилась у Дьявола из мыслей о невозможности сколько-нибудь осмысленного существования людей без постоянно корректирующего их разум ПОВОДЫРЯ. Причем ПОВОДЫРЯ обязательно в плоти и облике человека, так как высший разум, представленный людям в любой иной форме, будет воспринят ими как нечто недостижимое, пришедшее из неизвестного, страшное своей непознаваемостью и непредсказуемостью и, в конечном счете, чуждое их умственной конструкции. У людей же есть одна особенность: все чуждое, далекое для их понимания переводить в разряд сверхъестественного, божественного, требующего поклонения. Таким образом, они отдают должное своему страху перед непознаваемым неизвестным, полагая, что, жертвуя этому неизвестному свое поклонение, они освобождают свой разум от живущих в нем страхов. Ни толики истинной веры здесь нет! Есть только стремление обмануть свой страх преклонением перед ним. Но это же и обман Высшего разума, которому приходится взирать и прощать лживость человечества только по одной причине, что первый, самый страшный грех — ослушание Бога, люди совершили, хотя и не без участия Дьявола, все-таки в доме Создателя.

Вины САМОГО в этом, может быть, и нет: предоставленные самим себе первые экземпляры человечества вольны были распоряжаться своей судьбой самостоятельно. Но нет и однозначного понимания ЕГО бездействия по недопущению прецедента греха не где-нибудь, а в месте, где установленные ИМ запреты, вроде бы, должны надежно оберегать добро и внимательно стеречь все разумное от заражения злом.

— Определенно, иного способа, как появиться среди людей в образе человека, САМ изобретать не станет, — Дьявол перешел на наиболее результативный метод своих размышлений. Он начал соединять все сохранившиеся в его памяти свидетельства о возможностях воплощения Создателем задуманного в реальное с очищенными от шелухи презрения к людям знаниями психологии и логики поступков человека.

— Людям, чтобы они искренне уверовали не просто во что-то абстрактное, а в реальную действенность, созданной САМИМ и воплощенной в человеческий разум морали, нужен живой, существующий в их среде образец этой морали. Пусть этот образец будет стоять на недосягаемой для них высоте разума. Но он обязательно должен быть здесь, с ними, рядом. До него можно дотронуться, услышать, возразить ему, восхвалять и поклоняться, поднимая его славу над окружающими, или безнаказанно предать, посылая убийственно трусливым молчанием, либо обезумевшим ором, жаждущих крови масс, на погибель. Только тогда люди пойдут (многие, первоначально, с сомнением и опаской) по пути, на который им укажет тот, в ком они признают живое воплощение, очищенной от земной скверны, души. Кому, как не Создателю, заложившему в человеке веру, а, затем, развившему в нем сомнения, знать в каком человеческом воплощении ОН предстанет перед людьми. САМ, в отличие от меня, может себе позволить превращение в человека. Я могу лишь принять его образ. САМОМУ не понадобится чужая физическая оболочка. ОН появится в идеальной по совершенству, изваянной им лично, богочеловеческой конструкции.

Ничего хорошего от этого вывода Дьявол не почувствовал. Ожидавшееся им освобождение от тяжести, решенной им проблемы, не наступило. Наоборот, новая тревога уже стучалась в его разум. «Плохо дело! Плохо!» — заключил он. «Коли САМ, воплотившись в плоть человека, возьмет на себя функцию ПОВОДЫРЯ человечества, ОН, вне всякого сомнения, доведет задуманное до нужного ЕМУ результата. А каков итоговый результат?»