Книга Наследники Демиурга - Андрей Ерпылев

– Вам плохо, Георгий Владимирович? – К вцепившемуся в поручень бледному впрозелень ученому склонился один из его „телохранителей“, кажется, Сережа…»

Интересно, интересно. О чем это?..

«…Этих похожих как однояйцевые близнецы верзил близорукий Лагутников (и фамилия немного похожа!) за два с лишним месяца экспедиции так и не научился различать с уверенностью. Здоровяки под два метра, стриженные ежиком круглые русые головки на бычьих шеях, кажущиеся крохотными на плечищах недавних борцов или штангистов, размахом в пресловутую косую сажень, стандартный „прикид“ – одним словом: типичные нынешние „крутые“ или даже бандиты. Честно говоря, для Георгия Владимировича и те и другие были абсолютно тождественны, и он поначалу с опаской поглядывал на них, пока не уяснил, что эти „быки-производители“ – его личная, так сказать, гвардия и охрана, подчиняющаяся, правда к сожалению, вовсе не ему.

Лагутников с завистью поглядел на спутника, которого совершенно не брали выматывающая душу качка и пронизывающий морской ветер, и внезапно криво усмехнулся. Простоволосая голова, высовывающаяся из воротника просторной куртки, вдруг живо напомнила Георгию Владимировичу давний анекдот о различиях студентов института физкультуры, медицинского и пединститута. Крепкая фигура Сережи, как он сам называл себя, не признавая имени Сергей, как-то не шедшего здоровяку, будто замершему в двенадцатилетнем возрасте, действительно напоминала поднятую кверху известную всем фигуру из трех пальцев.

– Нет, Сережа, не беспокойтесь: все в порядке, – заверил он заботливого „телохранителя“.

Тот удовлетворенно кивнул, неодобрительно поглядел на зажатую в пальцах ученого сигарету, достал из кармана куртки яркую пачку жевательной резинки, традиционно предложил Лагутникову, высыпал пригоршню белых подушечек в рот и принялся смачно жевать. Полное отсутствие у „секьюрити“ тяги к никотину и алкоголю (надо думать – и к остальным порокам рода людского) было еще одним предметом жгучей зависти Георгия Владимировича к „близнецам“.

Моряки, не обращая внимания на качку, продолжают деловито сновать по палубе. Их действия суетливы и беспорядочны только на первый, да и то неопытный, взгляд. На самом деле каждое движение „тружеников моря“ наполнено глубочайшим смыслом, выверено и отточено годами практики, как балетное па. Как же не похожи эти „люди моря“ на самих себя на суше!»

Откуда у Владьки такие познания о моряках? А-а-а, помнится незадолго до «перестройки» он плавал на «Академике Келдыше» куда-то в дальние моря. Или «ходил». Так, вроде, опытные моряки выражаются?

«Георгий Владимирович поздравил себя с удачей. Идея связи с этим „контингентом“, конечно, чтобы не погрешить против истины, принадлежала совсем не ему. Об этом постарался, естественно, Бульдозер. Да и разве мог бы мечтать кабинетный ученый, „сухопутная крыса“, сам до конца не уверенный в своих теоретических построениях, о помощи еще недавно всемогущих, но и сейчас далеко не беспомощных организаций?

Почти два месяца экспедиции прошло в беспорядочных, на взгляд непосвященного наблюдателя (окажись он здесь, этот непосвященный!), перемещениях по акватории нескольких полярных морей. „Святогор“, не первой молодости судно, еще семь-восемь лет назад носившее вместо гордого имени простой порядковый номер и приписанное к Северному Флоту Военно-Морских Сил „в Бозе почившего“ Союза Советских… а теперь, по документам, давно ржавевшее на корабельном кладбище, если, вообще, не разрезанное на лом, избороздил большую часть Баренцева и почти все Карское моря. Команда, состоящая из тертых и привычных ко всему „мариманов“, кстати тоже давным-давно списанных на берег, получала „зеленую“ зарплату в конвертах и не вмешивалась ни во что. Георгий Владимирович мог приказать капитану „Святогора“, молчаливому, очень похожему на мороженую треску латышу Рукманису, взять курс хоть на северный полюс и даже тогда не получил бы отказа. Отставной кавторанг невозмутимо вел бы судно до тех пор, пока оно не уперлось бы в кромку вечных льдов, и только там обратился бы к пассажиру за дальнейшими приказаниями…»

Неплохо, совсем неплохо. Это что же? Приключения? Фантастика? Неужели это Владька пишет?

Георгий Владимирович суетливо перелистал сколотые скрепкой, очень похожей на использованную в качестве отмычки, сероватые, исчерканные красным, как сочинение двоечника, страницы.

«…Контейнер вскрывали в специальной ванне, наполненной забортной водой. От ледяной воды руки Георгия Владимировича сразу же покраснели, как гусиные лапы, и быстро потеряли чувствительность. Под пластиковой крышкой контейнера открылась жидкая черная грязь, жирная на вид и на ощупь и более всего напоминавшая загустевший на морозе мазут. В нос ударила страшная вонь. Пахло сероводородом и еще какой-то незнакомой дрянью, но это ученого, охваченного радостным предвкушением, не смущало.

Он схватил протянутый ему брандспойт и, крутанув кран, направил струю в недра контейнера. Вода в ванне мгновенно почернела и вспенилась, завоняло сильнее, а во все стороны, заставляя „телохранителей“ недовольно посторониться, полетели брызги вонючего мерзкого месива. Однако через мгновение они забыли про все неудобства: Георгий Владимирович запустил обе руки по локоть, не жалея рукавов куртки, в кипящую жижу и с радостным воплем выгреб в объемистую кювету на приставном столике груду предметов.

Среди бесформенных темных комьев всевозможных форм и размеров, каких-то бесцветных перепутанных нитей и волокон, копошащихся и конвульсивно подергивающихся глубоководных существ, маленьких, но от этого не менее отвратительных, своей инородностью выделялась круглая полупрозрачная пластина примерно двух миллиметров толщиной с тремя треугольными отверстиями в середине. Перламутрово переливающаяся вещица больше всего напоминала компьютерный компакт-диск, да и по размеру была только чуть-чуть больше его. Все остальные предметы, содержащиеся в контейнере, можно было считать чем угодно, но эта вещь была нечем иным, как творением человеческих рук!

– Я нашел ее!!! – заорал изо всех сил Георгий Владимирович, потрясая найденным диском. – Сообщите шефу немедленно: я нашел ее!!!»

Фантастика, без сомнения! А еще что здесь есть?..

Охваченный азартом кладоискателя, Сотников-старший, как крот, зарылся в мешанину разнокалиберных бумажек, выхватив новую пачку листов, на этот раз помещенную в видавшую виды картонную папку со скоросшивателем. На обложке под стандартным типографским «Дело №…» красным фломастером выведено: «Толканутые». О чем это? Фельетон, что ли, какой?

Владимир Георгиевич раскрыл папку на середине.

«…Небольшое помещение с высоким и изрядно закопченным сводчатым потолком скудно освещено трещащими вонючими факелами, плюющимися искрами горящего мазута. Кирпичные стены покрыты „фресками“, в которых чувствуется довольно умелая рука. Сюжеты росписей равно далеки, как от привычной заборно-подъездной „граффити“, так и от церковной живописи. По стенам „часовни“ во всевозможных ракурсах и в великом множестве вьются в диком танце, сливаясь и распадаясь на отдельные группы, сотни искаженных фигур, напоминающих то козлов, то летучих мышей, то омерзительных ящериц. Кажется, кистью неизвестного, но, несомненно, талантливого художника-монументалиста водил сам Повелитель Тьмы, огромная багрово-красная, как бы рельефная фигура которого выступает из противоположной стены, против воли навевая суеверный ужас. Видимо, вдохновение мастера подхлестывала изрядная доза наркотиков, иначе он вряд ли смог бы достичь такого эффекта. Подобное оформление, конечно сильно уступающее по красочности и степени давления на психику, Тар встречал, играя изредка в „Doom-II“ и „Quake“, но компьютерная графика сильно проигрывала творению неизвестного художника-сатаниста.